Антироссийские санкции, введенные странами Запада после начала специальной военной операции на Украине, привели к глобальному экономическому кризису. Европейские правительства сегодня явно не представляют, как справиться с серьезными проблемами в экономике, грозящими спровоцировать масштабные социальные потрясения. К каким изменениям в обществе приведет инфляция в Европе? Способен ли Евросоюз при деградации властных структур избежать катастрофы? На эти и другие вопросы ответила доктор политических наук, профессор СПбГУ Наталья ЕРЕМИНА.
В преддверии кризиса
— Наталья Валерьевна, уже ни для кого не секрет, что грядет, возможно, еще небывалый мировой экономический кризис. Многие эксперты утверждают, что так называемый коллективный Запад не готов к неизбежным потрясениям. Что касается более близкой нам Европы, там все действительно настолько плохо?
— Ситуация заключается в том, что, с одной стороны, статистические ведомства фиксируют очень серьезные падения, связанные прежде всего с экономическими ожиданиями, с макроэкономической политикой. Более того, есть признания, что сейчас невозможно будет влиять на инфляцию, поскольку возникла инфляционная спираль, связанная в том числе с повышением заработной платы по требованию сотрудников.
Цены на энергоносители остаются волатильными, и по этой причине влиять на них также невозможно — соответственно, невозможно выстраивать экономическую позицию.
Вдобавок к этому обрываются важные логистические цепочки, что сказывается буквально на всем. То есть речь идет уже не только о росте цен, но и об обрушении производств — они перестают функционировать, заводы закрываются, происходит потеря рабочих мест. Вопрос заключается в том, приобретет ли данный процесс веерный характер или его удастся локализовать.
— Но ведь делаются попытки хоть как-то исправить ситуацию?
— Мероприятия, которые проводят сейчас национальные правительства, также связаны в первую очередь с борьбой с инфляцией. Больше ни на что повлиять в экономике они не могут. Объективная ситуация в этом смысле угрожающая, но делается хорошая мина при плохой игре. Населению, конечно, не сообщают, что вина за происходящее лежит на самом Европейском союзе, а ставят задачу переложить всю ответственность на Россию.
Все это вредит в первую очередь ЕС, потому что некоторые государства — его члены раньше достаточно активно взаимодействовали с РФ, и российский рынок для них был ключевым по целому ряду позиций.
Возьмите хотя бы Литву, экспорт из которой множества товаров в Россию превышал экспорт в другие страны. Сегодня подобное звучит странно, но это факт. При том что Вильнюс проводил откровенно русофобскую политику, экономическое взаимодействие с РФ было очень активным. Но литовские политики делали все, чтобы это взаимодействие сокращалось, сужалось и в итоге полностью остановилось бы.
Понятно, что это сказывается на экономике Литвы, которая сегодня находится в достаточно плачевном состоянии. Там нет трудовых ресурсов, поскольку по большей части молодежь уезжает из республик Прибалтики, концентрируясь в других странах ЕС.
Нет даже потенциала, чтобы решать эти проблемы в дальнейшем. Как нет и достаточного числа платежеспособных потребителей, которые могли бы поддержать экономику своим собственным спросом. Люди скорее пойдут на то, чтобы ограничить свои потребности — что, собственно, правительство им и предлагает.
На пути саморазрушения
— В плачевном положении оказалась не только Литва: под удар попали и куда более экономически развитые государства.
— Сегодня ни в одной стране ЕС правительство не предлагает конкретных решений по экономическому развитию. Вместо этого населению предлагают затянуть пояса. То есть власти не объясняют, что они предпримут для того, чтобы изменить ситуацию, а говорят гражданам, что им необходимо сделать, чтобы прекратить потреблять. Причем в данном контексте некоторые вещи продвигаются уже достаточно давно, в том числе связанные с «зеленой» повесткой.
Вот только не совсем понятно, кто за всем этим стоит и насколько такие меры реально могут быть действенными. Ведь уже признано, что та же «зеленая» повестка сегодня не может быть реализована, потому что на пути перехода к возобновляемым источникам энергии хотелось бы элементарно не умереть от холода и голода.
Отсюда и готовность пойти даже на расконсервацию угольных и атомных генераций. Не предлагая никаких конкретных решений по исправлению этой сложной ситуации, Евросоюз, скорее всего, осознает, что ожидает его в грядущий осенне-зимний период. И то, как он будет реагировать на эти вызовы, покажет, насколько ЕС еще дееспособен — хотя бы отчасти.
— Но ведь саму идею предложить сократить потребление обществу, которое долгие десятилетия позиционировало себя именно как общество потребления, можно считать нонсенсом. Поэтому насколько это сработает?
— Да, в США и западноевропейских странах действовал принцип общественного договора, когда в обмен на поддержку проводимой ими политики правительства гарантировали гражданам стандартный набор потребления и обеспечивали соответствующие возможности при растущих зарплатах и стабильном развитии экономики.
Но теперь правительства больше не в состоянии этот общественный договор соблюдать, так как не могут создать условия для поддержания дальнейшего экономического роста.
Проблема заключается в том, что этот процесс начался уже довольно давно, где-то с середины «нулевых», что особенно проявилось в виде экономического кризиса сначала 2008–2009, а затем 2013–2014 годов. Именно в тот момент начала претворяться в жизнь идея о сокращении потребления, для чего стали интенсивно раскручивать «зеленую» повестку, подразумевающую строгую экономию электричества и горячей воды, а также уменьшение количества магазинных покупок.
Таким способом якобы можно было внести свой вклад в сохранение окружающей среды. Речь не шла о том, чтобы изменить систему производства, когда, скажем, полиэтиленовые пакеты и прочий мусор такого рода постоянно производился в огромных количествах. Вместо внедрения новых способов переработки опасных отходов предлагалось просто снизить их объемы, сократив личный уровень потребления.
— На это нужно было пойти всем европейцам без исключения?
— Понятно, что существует категория людей, у которых с доходами всегда все в порядке и которые не намерены ни в чем себе отказывать.
Поэтому такой упрощенный подход привел не к тому, что все представители общества стали чувствовать себя равными, а к тому, что сегрегация в обществе, наоборот, выросла.
Средний класс начал размываться, а с учетом того, что он наиболее активен как экономически, так и политически — именно он выходит на выборы, — понятно, что размылся и электорат мейнстримных партий. То есть на самом деле власти начали процесс, контролировать который не могут, а уж тем более не могут им управлять.
— Невольно возникает вопрос об интеллектуальном состоянии таких властителей.
— Увы, да. Ведь все эти принимаемые антироссийские санкции, многие решения по социальным вопросам говорят только об одном: в ЕС встали на какой-то путь саморазрушения. Мы смотрим на это с недоумением, даже с оторопью, не можем понять, как на такое реагировать, поскольку просто не в силах ответить на вопрос, кто или что за этим удивительным процессом стоит.
Продолжение следует…
