После распада СССР Москва и Минск сохранили не только дружественные отношения, но и крепкие торгово-экономические связи. Ранее портал RuBaltic.Ru обсудил с белорусским экспертом, чем может обернуться для Минска разрыв этих связей. Однако очевидно, что ущерб будет не односторонним. О том, какую замену Москва может найти белорусским транзиту, автомобилям-гигантам и атомной электростанции, аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказала кандидат политических наук, член Комитета по вопросам экономической интеграции стран ШОС и СНГ Торгово-промышленной палаты РФ, член Евразийской ассоциации международных исследований Елена КУЗЬМИНА.
— Елена Михайловна, белорусский эксперт уже помог нам разобраться, чем грозит для его страны разрыв экономических отношений между Россией и Беларусью по «украинскому сценарию». Понятно, что Россия в силу объективных причин рискует пострадать гораздо меньше. Но и для нее это было бы очень болезненно?
— Во-первых, хочу сказать, что к разрыву отношений может подтолкнуть только какой-то очень серьезный форс-мажор. Это вряд ли произойдет, учитывая тот факт, что Михаил Бабич получил статус не только посла России в Беларуси, но и специального представителя по развитию торгово-экономических отношений. Да и последние изменения в правительстве Беларуси говорят в пользу улучшения экономического взаимодействия с Россией и усиления позиций Беларуси в Евразийском союзе.
Но давайте представим, что предложенный вами сценарий будет реализован. Конечно, у нас есть очень серьезные экономические связи с Беларусью, хотя доля Беларуси во внешнеторговом балансе России никогда не превышала 7%. Чаще всего это цифра была ниже, в то время как доля российского экспорта во внешней торговле Беларуси составляет более 50%. Даже по макроэкономическим показателям видно, кто может больше пострадать. Но если мы пройдемся по отраслям, то поймем, что для России будут созданы определенные неудобства.
— О каких отраслях идет речь?
— Прежде всего, мы очень тесно и эффективно сотрудничаем в сфере машиностроения. Не случайно Россия и Беларусь являются членами инжинирингового центра в Евразийском союзе. Это связано с наличием серьезных производственных возможностей у наших стран и опыта взаимодействия.
В случае разрыва отношений пострадают сельхозмашиностроение, производство машиностроительной продукции двойного назначения (то есть продукции, связанной с оборонно-промышленным комплексом). Пострадает атомная энергетика, в области которой мы тоже тесно сотрудничаем, и нефтехимия.
Не будем забывать, что российскому бизнесу принадлежат контрольные пакеты акций на нефтеперерабатывающих заводах Беларуси. Придется замещать белорусскую молочную и мясную продукцию, но местные товаропроизводители, полагаю, быстро справятся с этой задачей.
Мне кажется, что наибольшие потери мы все же понесем в сфере двойного назначения и в системе безопасности. Это не чистая экономика, а военно-экономическое сотрудничество, которое нужно рассматривать отдельно.
Разрыв с Беларусью был бы для российской экономики неприятным событием, но не критичным.
— В прессе много говорят о российско-белорусском сотрудничестве в сфере ОПК. Что за незаменимая военная продукция производится в Беларуси?
— Конечно, ее нельзя назвать незаменимой. Просто со времен Советского Союза между Россией и Беларусью сохранились производственные цепочки, которые продолжают использоваться уже в рамках Союзного государства. У нас единая система ПВО и ряд других общих систем, связанных с обеспечением безопасности. Сейчас военно-техническое сотрудничество по-прежнему выгодно и целесообразно, несмотря на то, что мы стали двумя независимыми государствами.
— Беларусь специализируется на производстве весьма специфической продукции — автомобилей-гигантов, большегрузной спецтехники, которая главным образом идет на экспорт в Россию. Есть возможность чем-то ее заменить?
— Альтернативные варианты, конечно, есть. В России работают уральские машиностроительные заводы. Думаю, возможности для создания аналогичного производства в случае острой необходимости найдутся и на базе Камского автомобильного завода (КамАЗ).
Конечно, для этого понадобится определенное время. Но как показала история Украины, с которой у нас также были совместные проекты в сфере производства продукции двойного назначения, это вопрос решаемый.
С другой стороны, Россия не ставит вопрос таким образом. Она не заинтересована в том, чтобы искать Беларуси замену в каких-либо отраслях производства.
— А некоторые полагают, что было бы неплохо это осуществить: дескать, Беларусь дотационная, живет за счет России, хватит ее кормить…
— Давайте посмотрим на официальную статистику. Во-первых, Россия действительно важнейший торговый партнер Беларуси и крупнейший инвестор ее экономики. 38% общего объема иностранных инвестиций в Беларуси приходится на долю России (у Англии, которая идет следом, 26%). Во-вторых, цены на энергоносители, с которыми не всегда соглашается белорусская сторона, все же довольно низкие. Это можно рассматривать как скрытые дотации.
Не будем забывать, что Беларусь имеет очень большую производственную часть экономики. Машиностроение в ней энергозатратное. Предоставление недорогих энергоносителей — это, однозначно, преференция для белорусов.
Хотя я при этом не согласна с экспертами, которые вешают на Беларусь ярлык дотационной страны. Ведь ее жители никогда не были бездельниками; напротив, мы знаем, что это один из самых трудолюбивых народов. Просто сегодня перед Беларусью стоят вопросы модернизации экономики, уменьшения производственных издержек. Для этого необходимо искать, в том числе, и формы двустороннего взаимодействия с Россией. Нужно не просто вкладывать деньги в белорусскую экономику, а способствовать ее развитию. Это наша общая задача, которая не предполагает разрыва экономических отношений.
— Основные статьи российского экспорта в Беларусь — это нефть, газ, металл. Ценник на них действительно скромный, особенно по сравнению с тем, какие суммы за эти же товары платят соседние страны. Но это ведь не значит, что за экспорт ресурсов в Беларусь Россия не получает никакой прибыли?
— Вы правы, нельзя говорить, что это торговля себе в убыток. Беларусь покупает ресурсы, условно, по внутренним ценам, то есть по ценам, которые несколько ниже общемировых. Но даром их никто не отдает.
— Беларусь является страной — транзитером российского газа. Через ее территорию проходит газопровод «Ямал-Европа», который ориентирован на экспортные нужды. Едва ли Беларусь откажется от него даже в моделируемой нами ситуации, но давайте представим такую ситуацию. Чем обернется для России потеря белорусского транзита?
— Это будет чувствительно, но давайте не забывать, что «Газпром» строит уже вторую ветку «Северного потока» и «Турецкий поток». Описываемый вами вариант развития событий скорее ударит по странам — потребителям российского газа, который экспортируется через территорию Беларуси: по Польше, Германии и остальным.
Россия же, по большому счету, уже решила задачу диверсификации поставок. Если бы она потеряла белорусский транзит лет восемь назад, это обернулось бы проблемой.
— Самый крупный совместный российско-белорусский проект (по крайней мере, о нем больше всего сообщает пресса) — это строительство Белорусской атомной электростанции. Какую выгоду Москва надеется извлечь из БелАЭС? И что рискует потерять, если откажется от нее?
— Для России большое значение имеет рынок атомной энергетики, поэтому она строит АЭС не только в Беларуси. Аналогичные проекты реализуются и в Китае, и в Армении, и в ближневосточных странах.
Россия — один из крупнейших в мире строителей атомных электростанций и один из главных поставщиков топлива на них.
Как и во всех других отраслях, в случае разрыва российская сторона будет нести убытки. Речь идет о крупных суммах, но это, опять-таки, не обернется катастрофой. БелАЭС — лишь один конкретный проект.
К тому же, здесь нужно понимать специфику работы атомной энергетики. Разные страны строят разные типы станций, и к ним зачастую очень трудно подобрать топливо других производителей. Ситуация на Украине это наглядно демонстрирует: топливо, которое завозят из США, не совсем соответствует запросам украинских АЭС, в связи с этим возникает ряд технологических проблем.
— Думаю, можно сделать вывод, что в случае реализации «украинского сценария» от разрыва отношений пострадает не столько экономика России как таковая, сколько тысячи совместных российско-белорусских предприятий.
—- Конечно! Пострадают, в первую очередь, бизнес и простые люди, которые трудятся на этих предприятиях. Для многих это может обернуться личной катастрофой.
