Страсти по мере реализации международного энергетического проекта «Северный поток — 2», который должен быть введен в строй в 2019 году, всё больше накаляются. Попытки Польши и стран Балтии заблокировать его строительство на саммите ЕС в октябре 2017 года провалились. Вопрос даже не был включен в повестку дня. Вместе с тем сегодня в Еврокомиссии всё больше склоняются к тому, чтобы проблема газопровода решалась в Европарламенте и Совете ЕС. Борьба продолжается? И какова перспектива?
Накануне проведения октябрьского саммита ЕС Варшава и страны Балтии громко требовали предоставить Еврокомиссии мандат на ведение переговоров с Россией по газопроводу. В итоге вопрос даже не обсуждался, а единая европейская семья раскололась на большинство, которое не видит необходимости в таком подходе, и меньшинство, продолжающее настаивать на «геополитической» составляющей проекта, целью которого является «раскол Европы и усиление энергетической зависимости от РФ». В свою очередь, юридическая служба Совета ЕС вынесла вердикт о том, что ЕК не имеет юридических оснований для ведения переговоров с «Газпромом».
Проект «Северный поток — 2» своим рождением обязан во многом той непредсказуемой и противоречащей здравому экономическому смыслу энергополитике, которую Украина и Польша проводили на протяжении последних десяти лет.
Украинская газотранспортная система (ГТС), которая прокачивала порядка 80% всего поставляемого из России в Европу газа (2007 год — 115 млрд куб. м, 2012 год — 81 млрд куб. м), хронически была недофинансирована. Вкладываемых средств едва хватало на безаварийное поддержание ее работоспособности.
С учетом рисков, России и ЕС предлагали разные варианты ее модернизации. Продвигались форматы от двустороннего сотрудничества Москвы и Киева до создания трехстороннего консорциума с участием ЕС. Вместе с тем киевские власти, следуя понятной только им логике, по всей видимости диктуемой извне, отказывались допускать к своему национальному энергодостоянию иностранных инвесторов.
В итоге в конце 2011 года Россия, Германия, Франция и Голландия реализовали собственный международный энергетический проект, проложив по дну Балтийского моря первую ветку «Северного потока» мощностью 55 млрд куб. м газа в год. Рост конкуренции заставил Киев произвести подсчеты размера необходимых инвестиций на модернизацию ГТС. Вышла сопоставимая со стоимостью всего «Северного потока» цифра — как минимум 7 млрд долларов США.
Тем временем новый газовый маршрут в Европу стал более коротким, более эффективным, а также гарантировал надежность и бесперебойность поставок газа европейским потребителям.
То, что и было нужно западным покупателям.
Если принять во внимание, что Украина все эти годы ничего не вкладывала в модернизацию собственной газотранспортной инфраструктуры, на сегодняшний день, с учетом общего износа, сумма необходимых инвестиций может превысить 10 млрд долларов США.
Если годами не инвестируются деньги в обновление промышленных фондов, то рано или поздно это приведет к технологической катастрофе и полной остановке прокачки предназначенного для Европы газа.
Для минимизации этих рисков и был запущен последующий проект «Северный поток — 2» (вторая, параллельная ветка по дну Балтийского моря), который реализуется международным консорциумом, куда входят Германия, Австрия, Франция и Великобритания.
Что касается Польши, то еще в 2013 году Россия предложила Варшаве принять участие в реализации проекта «Ямал — Европа — 2». Между «Газпромом» и компанией EuRoPol Gaz (совместное предприятие российского газового концерна и польской PGNiG — RuBaltic.Ru) был подписан меморандум о взаимопонимании. Предполагалось, что газопровод позволит увеличить транзит российского газа в Польшу, Словакию и Венгрию.
Вместе с тем позже польские власти поменяли свою позицию, подвергнув этот проект резкой критике, так как его реализация может привести к исключению Украины из транзитной схемы. В 2014 году проект был заморожен. Поэтому текущую позицию Варшавы по «Северному потоку — 2» можно трактовать как обиду от упущенной выгоды, ведь труба должна была идти в Германию через территорию Польши, что сулило немалые доходы казне государства от транзита голубого топлива.
В свою очередь, Германия, Австрия, Франция и Великобритания заинтересованы в прокладке второй ветки «Северного потока — 2», так как это, в первую очередь, отвечает их национальным интересам: удовлетворение растущего спроса, перевод генерации на чистое и безвредное с экологической точки зрения топливо.
Согласно исследованию немецкой консалтинговой компании EWI, европейские потребители смогут получать и существенную выгоду от снижения газовых цен после строительства трубопровода. По мнению аналитиков, если на рынке будет существовать низкий спрос на сжиженный природный газ (СПГ), то «из-за конкуренции между поставщиками СПГ и трубопроводного газа цены на газ снизятся на 4–13% к 2020 году, а экономия конечных потребителей в Европе от снижения цен составит 7,9 млрд евро в 2020 году».
В свою очередь высокий спрос на СПГ приведет, по оценкам немецких экономистов, к еще большему эффекту от «Северного потока — 2»: «Цена на трубопроводный газ снизится на 12–32%, а экономия потребителей вырастет в 2020 году до 24,4 млрд евро».
Вывод очевиден: «Северный поток — 2» снижает затраты на экспорт российского газа в Европу, что делает российский газ более конкурентоспособным, а это не только понижает цены на СПГ, но и создает альтернативу импорту СПГ в условиях жесткой конкуренции на глобальных рынках.
Второй важнейшей составляющей после ценообразования является экологическая проблематика. ЕС планомерно ужесточает природоохранное законодательство с целью постепенного замещения грязной угольной генерации на чистые альтернативные источники энергии. Именно природный газ и является таким аналогом. В Берлине, где более 40% генерации электричества приходится на угольные электростанции (половина энергии выработана из самого грязного вида топлива — бурого угля), прекрасно понимают цену вопроса. Для сравнения, мощность «Северного потока» составляет 55 млрд куб. м газа в год, что эквивалентно объему энергии, выработанному на 14 АЭС и 50 угольных электростанциях.
Таким образом, текущая ситуация вокруг «Северного потока — 2» является прямым следствием противоречий между крупнейшими европейскими потребителями, которые нацелены на экономические выгоды от надежных и дешевых поставок требуемого объема газа, и американскими сателлитами вроде Польши и стран Балтии, лоббирующими интересы производителей СПГ в США и возможность для Украины сохраниться как транзитеру «голубого топлива».
Сегодня эти страны добиваются принятия поправок в газовую директиву, что существенно ограничило бы «Газпром» в правах при использовании «Северного потока — 2». Инициированные Еврокомиссией соответствующие поправки должны быть утверждены Европарламентом и Советом ЕС. Если в первой структуре еще как-то можно мобилизовать противников «Северного потока — 2», то во второй — практически нереально.
Для принятия решения в Совете ЕС понадобится квалифицированное большинство, которым будут считаться не менее 55% членов Совета ЕС, представляющих не менее 14 стран и не менее 65% населения ЕС. С учетом того, что количество голосов в Совете ЕС распределяется между странами пропорционально численности их населения, наибольший удельный вес имеют Германия (16,7%), Франция (12,8%), Великобритания (12,3%), Италия (11,9%), Испания (8,9%) и Польша (7,7%). Остальные страны — от 0,1% до 4,4%.
Если посмотреть на страны, являющиеся сторонниками проекта, которые через свои стратегические энергетические компании либо инвестируют в газопровод, либо обеспечивают его заказами на поставку газа или в которых базируются компании, которые получают выручку от строительства газопровода, — это 51,3% от общего количества голосов. Проект поддерживают: Германия (E.ON, BASF, Wintershall, Uniper), Нидерланды и Великобритания (Shell, Wasco Coatings Europe BV), Австрия (OMV), Франция (ENGIE), Чехия (NET4Gas), Финляндия (Fortum, Wasco), Швейцария (Allseas AG), Мальта (Pioneering Spirit) и Словакия.
В свою очередь, Италия, которая напрямую не участвует в реализации данного проекта, является одним из основных европейских потребителей «Газпрома» (по итогам 2016 года — 24,7 млрд куб. м газа, больше потребили лишь Германия и Турция).
На этом фоне суммарный удельный вес противников проекта (Польша — 7,7%, Румыния — 4,4%, Литва — 0,7%, Латвия — 0,5% и Эстония — 0,3%) составляет 13,6%.
