К середине 1990-х годов на Украине постепенно завершался процесс накопления капитала. Аналитический портал RuBaltic.Ru уже рассказывал, что на операциях с энергоносителями, спекулятивной торговле, государственных дотациях (и все это под соусом криминала) предприимчивые бизнесмены сколотили солидные состояния. Но аппетит, как известно, приходит во время еды. Будущие олигархи уже не хотели быть паразитами украинской экономики — они хотели быть ее хозяевами.
Поддержку они нашли у преемника Леонида Кравчука на посту президента, в прошлом неприметного директор «Южмаша» Леонида Кучмы, которого украинцы обвиняют в создании кланово-олигархической системы.
Отчасти путь к олигархизации общества был открыт в 1995 году после издания президентского указа, который разрешал создавать в Украине финансово-промышленные группы (ФПГ). Сегодня их чаще именуют холдингами. Названия этих структур, объединяющих банковский и промышленный капиталы, на слуху у всех украинцев: «СКМ» Рината Ахметова, «Приват» Игоря Коломойского, «Интерпайп» Виктора Пинчука, «Финансы и кредит» Константина Жеваго и т. д. Юридические основы их появления и были заложены с легкой руки Леонида Кучмы в середине 1990-х годов.
Сам указ едва ли можно назвать скандальным: финансово-промышленные группы уже не одно десятилетие существовали в развитых странах Запада и рассматривались как локомотив их экономического роста. И не считалось зазорным, что ФПГ могли лоббировать свои интересы в политике. Основатели украинских бизнес-империй, разумеется, вдохновлялись этим примером. От «дружбы» с формально независимыми представителями власти они переходили к созданию собственных политических проектов. Реализовывался главный принцип украинской кланово-олигархической системы — сращивание капитала и власти.
Помимо политики, украинские ФПГ активно проникали на медиарынок. Результат их активности хорошо известен: сегодня все ключевые телеканалы «незалежной» поделены между олигархами. По обыкновению, их политический «окрас» становится особо заметен накануне выборов.
В представлении украинского народа крупнейшие холдинги, конечно, неразрывно связаны с именами их владельцев. Здесь все строго по Маяковскому: говорим «партия», подразумеваем «Ленин», говорим «СКМ», подразумеваем «Ахметов». И это абсолютно справедливо, поскольку 100% акций холдинга «Систем Кэпитал Менеджмент» принадлежат Ринату Леонидовичу. Хотя случай Ахметова для украинской системы скорее нетипичный: у руля ФПГ чаще стоят не отдельные люди, а партнеры по бизнесу (клан Суркисов-Медведчука, клан Коломойского-Боголюбова и так далее). Но сути это не меняет. Первичны всегда олигархи, а холдинги — лишь «надстройка».
Впрочем, не будем забегать вперед. К моменту прихода к власти в 1994 году Леонида Кучмы потенциальные олигархи были еще далеки от создания полноценных бизнес-империй в их сегодняшнем виде. Не хватало главного — контроля над крупными украинскими предприятиями, которыми по-прежнему руководили «красные директора». Олигархизация страны была бы невозможна без масштабной приватизации.
Но с приватизацией в Украине как-то сразу не заладилось. «Красных директоров» и правящую верхушку, как мы помним, устраивала сложившаяся ситуация: при формально государственной форме собственности крупных предприятий можно было неформально перераспределять их прибыль.
Вообще, в первые годы независимости приступать к приватизации никто не хотел. Процесс тормозили и «левые» партии в парламенте. В 1992 году законы о приватизации все же удалось принять. Тогда же премьер-министром стал Леонид Кучма — пожалуй, единственный в то время глава правительства, который предлагал конкретную программу перехода к рыночной экономике. План реформ, разработанный вице-премьером Виктором Пинзеныком, предполагал и начало масштабной приватизации. Казалось бы, все карты в руки! Но ни парламент, ни президент радикализм Кабмина не оценили: приватизация провалилась, Кучма вскоре ушел в отставку.
Вторую попытку (на этот раз успешную) он предпринял уже в период своего президентства. В 1994 году была сформирована система органов приватизации во главе с Фондом государственного имущества Украины, подчиненного Верховной Раде. Работа закипела. Приватизация малых предприятий фактически вышла на финишную прямую к 1997 году, после этого в ход пошли крупные объекты. Подготовка к их разгосударствлению была начата еще при Кравчуке, который издал указ «О корпоратизации предприятий». Под словом «корпоратизация» понималось превращение отечественных промышленных гигантов с балансовым фондом не менее 20 миллионов карбованцев в открытые акционерные общества, акции которых должны были выставляться на продажу.
Помимо продажи акций, в ходе приватизации применялись и другие схемы. Многие предприятия, в частности, «разыгрывались» по конкурсу, а условия конкурса зачастую подгонялись под конкретного бизнесмена.
Особенно заметно это стало в последние годы второй каденции Кучмы, когда гарант спешил вывести из-под контроля государства все, что еще не было приватизировано.
«2003–2004 гг. охарактеризовались политикой, по аналогии с "большим прыжком" названной журналистами "большой хапок". Это была так называемая "целевая" приватизация, исключавшая реальную соревновательность заинтересованных сторон за счет установления произвольных квалификационных требований к участникам приватизационных конкурсов. Как правило, эти требования формировались правительством и Фондом государственного имущества с учетом интересов заранее определенного участника», — пишет автор книги «Украина 1991–2007: очерки новейшей истории», заведующий отделом новейшей истории и политики Института истории Украины НАНУ Георгий Касьянов.
Разумеется, кучмовская приватизация, которую в народе часто называли «прихватизацией», этот самый народ обходила стороной. Большая часть населения была попросту выведена из игры, идея поделить государственную собственность между всеми гражданами так и осталась идеей. Но Кучма и не ставил перед собой такую задачу. У него была другая цель: создать те самые финансово-промышленные группы, которые сегодня называют олигархическими группировками.
Второй президент Украины этого никогда не скрывал. По его замыслу, мощные национальные кланы должны были двигать вперед украинскую экономику, отстаивать интересы государства и приходить к консенсусу в вопросах внутренней политики.
«Тогдашние власти Украины очень боялись, и, как видно сейчас, не без оснований, что такая разная страна, как Украина, может пойти по боснийскому сценарию. Страну нужно было объединять, объединять через объединение региональных кланов», — пишет историк Константин Курылев.
Объединением страны по кланово-олигархическому принципу и занялся Леонид Данилович Кучма. Справедливости ради стоит отметить, что эти кланы в общих чертах уже оформились, когда второй президент Украины пришел к власти. Об этом он напоминает читателям в книге «После майдана 2005–2006. Записки президента»: «Когда меня первый раз избрали президентом, приватизация еще, по существу, не начиналась. Но в то же время уже почти все было распределено. Этот процесс начался еще во времена горбачевских реформ. Формально или неформально, на прямых или подставных лиц, на видимые или теневые группы, кланы, но — распределено».
Приватизация по рецепту Кучмы имела несколько характерных особенностей. Народу она казалась грабительской не только потому, что сам народ в ней не участвовал, но и по той причине, что национальное достояние уходило с молотка по откровенно заниженным ценам (как говорится, за копейки). Этого, кстати, Кучма тоже не скрывал. Да, продешевили, но нужно было торопиться: народ требовал немедленно исправить положение в экономике. И положиться президент мог только на крупный капитал.
Как показывает время, эта ставка сыграла. В конце 90-х годов ситуация в украинской экономике стабилизировалась, а в начале «нулевых» начался бурный рост.
Новоявленные олигархи, ранее выводившие награбленные средства за рубеж, начали возвращать их обратно. Интерес был чисто коммерческий, но в том-то и дело, что вкладываться в развитие собственного предприятия выгоднее, чем выкачивать из него ресурсы. На это и рассчитывал Кучма.
При создании клановой системы «дед» (или «папа», как называли второго президента его выкормыши-олигархи) руководствовался двумя принципами.
Во-первых, он ориентировался на национальный капитал. Это не значит, что иностранным инвесторам путь на Украину был закрыл: те же российские компании по договоренностям между Кучмой и Ельциным активно проникали в отдельные секторы украинской экономики. Наглядный пример — приватизация отечественных нефтеперерабатывающих заводов с привлечением «Лукойла», «Тюменской нефтяной компании», «Татнефти» и других. Кучма этому не противился — даже приветствовал! По воспоминаниям, он чуть ли не уговаривал российских бизнесменов инвестировать в Украину, которой те не сильно интересовались. Но там, где ситуация позволяла, президент отдавал бразды правления «национальным кадрам».
Во-вторых, Кучма следил за тем, чтобы капитал распределялся между кланами по возможности равномерно. «Аргументы и факты» приводили такие слова одного из помощников олигарха Виктора Пинчука: «Он [Кучма] четко держал баланс: если два из трех заводов ферросплавов — у Коломойского, третий должен быть у Пинчука. И так во всех сферах: никаких сверхмонополий, никаких исключительных ситуаций».
Себе же «дед» отводил роль человека, который в случае возникновения конфликтных ситуаций должен был мирить олигархов. По аналогии с князем в Новгородской республике.
Вспомним, что в Новгороде институт князя, которого городская община призывала и выгоняла по своему разумению, сохранился по одной простой причине: пришлый властитель выступал эдаким третейским судьей в спорах между боярскими кланами — прототипами сегодняшних олигархов.
Но Кучма почему-то не задумывался (или только делал вид?), что растущая мощь украинских финансово-промышленных групп приведет к тому, что рано или поздно они подомнут под себя государство. И из арбитра президент превратится в лоббиста интересов своего клана. Пример двух последних глав государства подтверждает, что так все и произошло.
Продолжение следует…
Начало статьи можно прочитать здесь.
