Председатель Еврокомиссии Жан‑Клод Юнкер выступил с «программной» речью о будущем европейской интеграции. Юнкер предлагает создание поста «президента Европы» путем объединения должностей председателя Совета ЕС и председателя Еврокомиссии; выступает за переход всех стран ЕС на евро и введение поста министра финансов Евросоюза; призывает к непрерывному расширению ЕС. Речь Юнкера — это заявка евробюрократии на всю полноту власти в Европе, идущая вразрез с национальными интересами стран‑членов ЕС, включая таких еврограндов, как Германия и Франция.
Жан‑Клоду Юнкеру оказалось мало позиции председателя Еврокомиссии. Глава исполнительной власти Евросоюза предлагает объединение своего поста с постом председателя Совета ЕС. На выходе должен появиться «президент Европы», который будет, как Путин в России и Трамп в Америке.
«Европа стала бы понятнее, если бы кораблем управлял один капитан. Наличие единого главы лучше отражает истинную природу ЕС, как союза одновременно государств и граждан», — пояснил Юнкер свою инициативу.
Глава Еврокомиссии не объяснил, как будет определяться «капитан» европейской интеграции. Путем классических президентских выборов в два тура, как в России, или во Франции, в которой глава государства определяется голосованием большинства населения? Или, как в США, где президента выбирают не люди, а штаты через коллегию выборщиков. Или «капитан» ЕС будет избираться Европарламентом, а не жителями европейских стран. Или, по старой брюссельской традиции, он вообще избираться не будет, а будет руководить «Единой Европой» никем не избранный — назначенный на свой пост с помощью закулисных договоренностей недемократическим путем?
Никакой ясности по этим вопросам в речи Юнкера не было — главный евробюрократ бросил пробный шар, и теперь в Брюсселе будут внимательно наблюдать, какой отклик получит в Европе его инициатива.
Речь Юнкера — это заявка евробюрократии на получение всей полноты власти в Европе; Брюссель осознает себя как самодостаточный центр силы, не сводимый к сумме чиновников и евродепутатов, делегированных из 28 стран ЕС работать на благо своей страны и всего Сообщества.
За год после демарша Великобритании разброд и шатание в Европейском союзе были преодолены. Партии евроскептиков предлагается лишить брюссельского финансирования, Венгрия с Польшей из законодателей мод, показывавших, как надо отстаивать в Брюсселе независимую позицию, превратились в парий, которых собираются лишать денег и голоса, а британцам Юнкер пообещал, что за «брексит» они еще горькими слезами умоются.
Тенденция к преодолению системного кризиса ЕС путем его централизации обозначилась вполне отчетливо. Однако концепции централизации предполагаются разные. Страны‑основатели «Единой Европы» — Германия и Франция — выступили весной с инициативой «Европы двух скоростей». Суть ее в том, что потенциал сильных и успешных стран ЕС, которые могут развиваться опережающими темпами, не должен сдерживаться путами европейской интеграции: они должны расти, не оглядываясь на отстающих.
Глава Еврокомиссии предлагает другую концепцию. Спасение европейской интеграции от кризиса — превращение Европы де‑факто в единое государство со столицей в Брюсселе. У этого государства должен быть президент («капитан европейского корабля») и парламент, депутатов которого избирают не от каждой страны по отдельности, а по общеевропейским партийным спискам. У этого государства должна быть общая армия и общая валюта.
Подход Жан-Клода Юнкера отвергает «Европу двух скоростей». Чиновник высказался против идеи создать министерство финансов стран еврозоны и отдельный бюджет еврозоны, предложив взамен наделить своего заместителя функциями министра экономики и финансов Евросоюза. Эта инициатива предполагает, что все без исключения страны ЕС должны перейти на евро. Председатель Еврокомиссии прямо так и заявил: «евро суждено стать валютой каждого государства ЕС».
Выступление главы исполнительной власти Евросоюза является вызовом Брюсселя национальным правительствам стран ЕС и самим европейским странам, будущее которых ставится в зависимость от интересов евробюрократии.
Потому что предлагаемые «капитаном» Юнкером меры в Европе выгодны только евробюрократии и никому другому. Такие страны, как Чехия или Польша, после кризиса 2008 года осознали свои национальные валюты как национальное достояние, потому что благодаря отказу от евро они миновали этот кризис практически без последствий и превратились в экономических лидеров Центральной и Восточной Европы. Давление на эти страны с требованиями встать в строй и использовать евро вызовут крайнее возмущение в Варшаве и Праге.
Но и для стран, которые уже ввели евро, идея расширить еврозону на всех членов ЕС (число которых предлагается увеличивать) ради «солидарности и сплочения» выглядит крайне сомнительной. Кризис еврозоны как раз и был порожден ее неуемным расширением, когда в финансовый союз к сильным и успешным Германии или Бельгии по идеологическим соображениям добавляли некредитоспособных безнадежных должников Грецию и Испанию. Когда неплатежеспособность стран PIGS вышла наружу, проблемы начались не только у них, а у всей еврозоны.
Поэтому та же Германия не заинтересована, чтобы еврозона включала все страны ЕС, включая Болгарию или Хорватию.
Во всей Европе предложение Юнкера выгодно только евробюрократии, которая таким образом получит новые штаты, новые полномочия и новые бюджеты.
По этой же причине глава Еврокомиссии призывает к дальнейшему расширению ЕС, который должен непрерывно увеличиваться и в качестве компенсации за отсоединение Великобритании включать в себя к 2025 году 30 стран‑членов. Это выгодно, опять же, исключительно брюссельской бюрократии: ведомство Федерики Могерини, благодаря политике расширения, получит новые полномочия, новые бюджеты…
Больше это никому в Европе не нужно: общепризнанно, что нынешние системные трудности европейской интеграции порождены форсированным расширением ЕС, утратой его внутренней непротиворечивости и однородности. Если «Единая Европа» будет до бесконечности расширяться, то в конце концов просто лопнет.
Вопреки распространенному мнению европейских националистов (особенно польских), институты ЕС не являются инструментом замаскированного господства Германии в Европе. Европейская бюрократия, как группа интересов, самодостаточна, а Брюссель не является «аватаром» Берлина.
Прозвучавшая «программная» речь Жан‑Клода Юнкера демонстрирует решимость еврочиновников завершить свой переход от технического персонала, обслуживающего европейскую интеграцию, к полновластным правителям всей Европы.
Осуществима ли эта амбициозная замашка на практике? Едва‑ли. Во‑первых, выгода единого европейского государства в том виде, в каком его предлагает председатель Еврокомиссии, сомнительна даже для главного выгодополучателя европейской интеграции — Германии.
Во‑вторых, из всех стран Евросоюза поддержать отказ от своей государственности и растворение себя в общеевропейском котле могут разве что страны Балтии, традиция государственности в которых не насчитывает и ста лет. Местные «дали грибаускайте» сами мечтают пополнить ряды евробюрократии и тяготятся пребыванием во главе своих окраинных провинциальных республик.
Те же Польша, Венгрия или Чехия с их тысячелетней государственной традицией пошлют «капитана» Юнкера в дальнее плавание. Германия и Франция тоже отвергнут проект общеевропейского государства по той простой причине, что руководить им будут не они, а Брюссель.
Так что шансы еврочиновничества на получение всей полноты власти в Европе в реальной европейской политической ситуации стремятся к нулю.
