Представитель МВФ в Киеве Йост Люнгман заявил, что украинской экономике нужно 20 лет расти по 6% в год, чтобы достичь нынешнего уровня Польши. Так он отреагировал на слова новоназначенных украинских министров о том, что Польша остается для Украины идеалом развития экономики в Евросоюзе. Ориентация на Польшу доминирует и в среде оппозиционно настроенных белорусов. Однако польская модель развития недостижима ни для Беларуси, ни для Украины, даже если их когда-нибудь примут в Евросоюз.
Польша занимала особое положение среди государств Центральной и Восточной Европы и в межвоенный период, и в составе соцлагеря, и после распада восточного блока. Ставить ее на одну доску с бывшими советскими республиками, которые развивались как часть большого государственного проекта, не вполне корректно, потому что Польша была отдельной страной.
В один период истории суверенитет Варшавы был ограничен Москвой, в другой — Вашингтоном, на одном этапе Польша входила в ОВД и СЭВ, на другом — в НАТО и ЕС, и тем не менее по большей части она сохраняла самостоятельность и оставалась «вещью в себе».
Благодаря этому в Польше сформировалась эффективная система государственного управления, а массовое антисоветское движение, которое достигло пика в годы «Солидарности», позволило США создать альтернативную коммунистам национальную элиту.
На выходе к моменту окончания холодной войны образовалась большая, целиком ориентированная на американцев страна с традицией государственности и натренированным за десятилетия антисоветской борьбы в политической деятельности правящим классом.
В такую страну США и их союзники по НАТО в Западной Европе на волне эйфории от «победы в холодной войне» оказались готовы вложить сотни миллиардов евро и долларов, чтобы превратить Польшу в стержень геополитического доминирования Запада на востоке Европы.
Объективные экономические достижения Третьей Речи Посполитой были бы невозможны без обильных финансовых вливаний западных стран. Соединенные Штаты обеспечивали развитие Польши займами МВФ, Всемирного банка и других международных организаций-кредиторов; Западная Европа — дотациями из структурных фондов ЕС.
За 15 лет членства в Евросоюзе Польша получила из Брюсселя около 150 миллиардов евро. В период 2004–2015 годов Евросоюз выделил Польше 78,7 миллиарда евро в рамках политики сплочения (кохезии), 39,5 миллиарда евро по программам поддержки сельхозпроизводителей стран — членов ЕС, 32,9 миллиарда евро от Европейского фонда регионального развития, 11,9 миллиарда евро от Европейского социального фонда.
По общим суммам полученных из бюджета ЕС средств Польша стала абсолютным лидером в Европейском союзе.
Понятно, что у руководства той же Украины загораются глаза при виде подобных цифр и возникает надежда, что после вступления в Евросоюз такой же денежный дождь прольется и на них. Однако этого не произойдет.
Международный контекст сегодня слишком изменился по сравнению со временем, когда был объявлен «конец истории», а бывшие советские республики по ряду ключевых параметров не имеют ничего общего с Польшей.
Соединенные Штаты в «эпоху Трампа» переходят от строительства либерального миропорядка к национальному эгоизму, который не предполагает финансовой помощи. Не предполагает даже автоматически предоставляемой военной помощи: сам Дональд Трамп раз за разом повторяет, что союзники США должны либо защищать себя сами, либо платить американцам за военную безопасность.
Западная Европа после большого расширения ЕС 2004–2007 годов и освоения новых земель на Востоке переходит к режиму жесткой экономии на новых членах «европейской семьи». Германию, Францию и прочих главных доноров европейской интеграции поражает тот же национальный эгоизм, что и Соединенные Штаты, и новый семилетний бюджет ЕС они верстают с расчетом потратить больше на себя.
Дотации для стран Восточной Европы безжалостно урезаются. Финансирование Литвы по программам сплочения в проекте бюджета ЕС, например, сокращается на 27%.
Аргументация брюссельских чиновников в данном случае состоит в том, что «Новая Европа» за годы членства в ЕС уже получила более чем достаточно и теперь может развиваться самостоятельно. Однако это не единственная причина. Другая, не менее важная, состоит в том, что объем наличных средств у ЕС уменьшается.
Брексит лишил общеевропейский бюджет как минимум 75 миллиардов евро. Рост европейской экономики замедляется, экономика Германии, Франции и других «локомотивов» европейской интеграции вовсе на грани стагнации. В таких условиях европейцы вынуждены переходить на режим жесткой экономии. Денежный дождь над странами «Восточного партнерства» не прольется.
В любом случае с украинскими, белорусскими и другими постсоветскими элитами европейцы не будут вести себя так, как с поляками, потому что относятся к ним принципиально иначе.
Польша десять торговалась об условиях своего членства в ЕС. Переговорщики Варшавы вели себя дерзко, строптиво и отстаивали перед европейцами национальные интересы страны. Последние были вынуждены разговаривать с ними на равных и предоставлять в конце концов Польше особые условия, льготы и преференции. Потому что видели перед собой мощную национальную элиту с сильным лобби за океаном.
В республиках СССР настоящего антисоветского движения, сопоставимого по количеству и качеству участников с «Солидарностью», никогда не было. Максимум «Народные фронты», организованные на излете перестройки республиканскими управлениями КГБ из национальной интеллигенции для поддержки реформ Горбачева.
Власть в бывших советских республиках после распада СССР сохранил советский партхозактив, дополненный в дальнейшем олигархией и криминалом. Новый политический класс всего лишь сменил идеологическую окраску, оставшись при этом насквозь советским и — в большинстве стран — коррумпированным. Особым случаем является Беларусь, где власть в полной мере сохранили советские управленческие кадры, которые сберегли преемственность с Белорусской ССР, в том числе в сферах идеологии и гуманитарной политики.
Но тем активнее с этими кадрами расправится Запад, который не приемлет равноправных переговоров с постсоветскими республиками, жителей которых он воспринимает как туземцев, а себя — как колонизатора.
Украина на «пути в Европу» единожды попыталась договориться об условиях ассоциации с Евросоюзом. Для президента Виктора Януковича это закончилось государственным переворотом и бегством из страны: европейская сторона в принципе не восприняла желание «туземного царька» обсудить условия ассоциации с ЕС и получить компенсацию Киеву за удар, который примет украинское производство от зоны свободной торговли с Евросоюзом.
Так что «польская модель» для постсоветских государств невозможна. Только абсолютное подчинение, забвение национальных интересов, переход на внешнее управление и полная замена местных руководящих кадров западными ставленниками.
Денег при этом все равно не будет.
Будут системная деградация и превращение в периферию периферии Западного мира, что уже произошло с Украиной, ставшей демографической колонией той же Польши.
Нынешний рекордный рост польской экономики обеспечивают 2–3 миллиона украинских заробитчан, подвизающихся в Польше в качестве дешевой рабочей силы. За счет выкачивания трудовых ресурсов из Украины ВВП Польши и растет ежегодно на 5%. Сама Украина при этом деградирует и вымирает.
Такая же «польская модель» интеграции в Европу ожидает и Беларусь.
