В Латвии забили тревогу из-за угрозы национальному авиасообщению, которое испытывает двойное давление европейской интеграции и латышского национализма. Латвийские высококлассные специалисты в области авиаперевозок улетают работать в Западную Европу, где зарплаты выше в несколько раз, а Латвия не может привлекать иностранных специалистов из-за требований знать латышский язык на высшем уровне. Национализм в очередной раз стреляет Латвии в ногу: он уже погубил латвийскую школу гражданской авиации, а теперь лишает страну безопасного авиасообщения.
«Более 60% задержек [вылетов] были вызваны нехваткой человеческих ресурсов в авиатранспортной отрасли, и только 25% были связаны с неблагоприятными погодными условиями», — пишет на страницах национал-консервативной газеты Latvijas Avīze Янис Грасис.
Такая ситуация характерна для многих стран, и в том числе для Латвии, где национальный авиаперевозчик — компания Air Baltic — рассчитывает резко увеличить количество рейсов и пассажиров в Рижском аэропорту.
Однако амбициозные планы Air Baltic упираются в элементарную нехватку обученных кадров.
Вместо роста воздушного транзита Латвия рискует получить серьезные угрозы в сфере авиационной безопасности, главная причина которых — требование к авиадиспетчерам государственного агентства «Латвийского воздушного сообщения» (GSV) знать латышский язык на высшем уровне.
«В соответствии с введенным в действие Кабинетом министров "Положением о проверке уровня владения государственным языком и процедуре проверки уровня владением государственным языком для выполнения профессиональных и служебных обязанностей, получения разрешения на постоянное проживание и получения статуса постоянного жителя Европейского союза, а также государственной пошлине за оценку уровня владения государственным языком" заявитель должен получить оценку владения языком на самом высоком уровне (С1)», — пишет Янис Грасис.
С1 — это знание государственного языка на уровне профессора латышской филологии. На С1 латышский язык не знает и абсолютное большинство латышей, не говоря уже о тех, для кого язык — не родной. Это обстоятельство дает Центру государственного языка, в простонародье именуемому языковой полицией, практически безграничные возможности для беспредела. Языковые инспекторы могут нарушить нормальный режим работы и извести проверками любое предприятие, оштрафовать и поставить вопрос о трудоустройстве любого сотрудника.
Самое смешное, что к авиадиспетчерам Центр государственного языка должен иметь отношение меньше, чем к кому-либо. Латвийским авиадиспетчерам вообще нет нужды говорить по-латышски.
Международный язык авиадиспетчеров всего мира — английский, и сотрудники «Латвийского воздушного агентства» ведут переговоры в основном с иностранными коллегами, которые не знают латышского вовсе. Главное, что от них требуется для безопасности полетов, — свободно говорить на языке Шекспира.
Абсурдные требования языкового законодательства приводят к тому, что в Латвии не хватает профессиональных диспетчеров и летать над Балтикой становится попросту небезопасно.
Латвийское авиасообщение испытывает двойной удар. По нему разом бьют европейская интеграция и латышский национализм.
Европейский рынок труда открыт, большинство стран ЕС не требуют от авиадиспетчеров знания своего языка на высшую категорию, и грамотные диспетчеры в прямом смысле слова разлетаются из Латвии по богатым странам Западные Европы, где зарплаты в 5 раз выше. Принимать же вместо них иностранцев в Латвии не могут из-за требований государства знать латышский язык на уровне профессиональных филологов.
В результате борьба «латышской Латвии» за спасение единственного государственного языка ведет к задержкам вылетов и значительно повышает вероятность авиакатастроф в небе над Балтикой.
Опасность ситуации характеризует уже то, что о ней написала националистическая Latvijas Avīze, которая в любой ситуации ратует за самые репрессивные меры в поддержку латышского языка. В ситуации с «Латвийским воздушным агентством» даже Latvijas Avīze не спорит, что корень проблемы — в языковой политике, и публикует предложение отменить требование к авиадиспетчерам знать латышский язык на высшем уровне.
Между тем эта история имеет свою предысторию. Непримиримый конфликт латвийской авиации с националистической идеологией исчисляется десятилетиями.
В этом году исполняется 20 лет со дня ликвидации Рижского Краснознаменного института инженеров гражданской авиации (РКИИГА), который создал Латвии собственную школу авиасообщения и был закрыт именно по соображениям борьбы за верховенство государственного латышского языка.
Ровесник латвийской государственности, Рижский Краснознаменный институт инженеров гражданской авиации был закрыт даже не потому, что русскоязычный профессорско-преподавательский состав плохо говорил по-латышски, а потому, что в латышском языке не было таких слов, на которых можно научить авиаконструктора строить и ремонтировать самолеты.
Это была беда всех технических вузов Латвии. Большинство из них почили в бозе, потому что власть запретила преподавать по-русски, а на латышском языке невозможно дать настоящее техническое образование. В нем просто нет специальной терминологии.
Для сохранения РКИИГА и других технических вузов достаточно было принять это во внимание и ослабить свои языковые требования. Однако Латвийское государство решило: либо в университетах и институтах Латвии будут говорить на единственном государственном языке, либо не будут никак.
Результатом стало сворачивание в стране высшего технического образования.
Так что сегодняшняя проблема с авиадиспетчерами является долгим отзвуком большой трагедии латвийской авиации. И главная причина — национализм, который в принципе несовместим с идеей технологического процесса.
Если идти в борьбе за идеалы «латышской Латвии» до конца, то надо вообще закрыть в стране авиасообщение, потому что работающие в этой отрасли люди в переговорах не используют государственный язык, не говоря уже о том, чтобы знать латышский на высшем уровне.
После пары-тройки авиакатастроф в небе над Балтикой из-за нехватки диспетчеров к этому все и придет. И в этом будет своя логика исторического развития.
Братья-литовцы уже объясняли латышам, что железные дороги в Прибалтике политически неблагонадежны как проводники геополитического влияния Кремля. Однако и самолеты в плане идеологии вызывают сомнение.
Телега — вот подлинный символ «латышской Латвии». Только она там и останется из всей транспортной отрасли после окончательного завершения ее строительства.
