Прибалтийским республикам не терпится вырваться из энергетического кольца БРЭЛЛ (Белоруссия, Россия, Эстония, Латвия, Литва). Соглашение о синхронизации электросетей балтийских республик с континентальной Европой может быть подписано уже в конце июня, полагает премьер-министр Эстонии Юри Ратас. Этот вопрос обсуждался на региональной встрече глав правительств Литвы, Латвии, Эстонии и Польши, которая прошла 5 июня в Таллине. О том, почему Прибалтийским республикам стало «неуютно» в БРЭЛЛ, к чему приведет их демарш и какие перспективы откроются перед ними на европейском энергетическом рынке, аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, эксперт Финансового университета при Правительстве РФ Игорь ЮШКОВ:
— Г‑н Юшков, решение Прибалтики выйти из БРЭЛЛ и синхронизировать электросети с континентальной Европой — это в большей степени вопрос энергетики или политики?
— Конечно, это скорее политика. У вас есть налаженная инфраструктура, всё отлично работает, по сравнительно низким ценам вы можете получать достаточные объемы электроэнергии. И если вы эту систему ломаете, то это исключительно политическое решение.
В Прибалтике считают, что нельзя сохранять какие-либо отголоски советского прошлого. По этой же причине страны Балтии пытаются отказаться от российского газа, Литва строит СПГ‑терминал, соседняя Польша тоже построила. И газ приходится покупать дороже: с российским трубопроводным газом СПГ не конкурирует, все прекрасно понимают, что это убыточная история. Но Прибалтика всё равно идет по такому пути.
С БРЭЛЛ та же самая история. Эта система показала свою надежность: она существует много лет и никогда не давала сбоев. К тому же Россия и Белоруссия вводят дополнительные мощности, а это обуславливает дальнейшее снижение цен на электроэнергию. Выходить из БРЭЛЛ совершенно не выгодно с точки зрения экономики. Это исключительно политическая история: нужно показать, мол, мы европейцы, мы отказываемся от всего, что связано с советским прошлым.
— БРЭЛЛ — это энергетическое кольцо. Я так понимаю, если возникают проблемы в каком-то звене этой системы, то страдает вся цепочка?
— Беларусь, к примеру, экспортирует электроэнергию в Литву. Это значит, что при выходе Прибалтийских республик из БРЭЛЛ они переходят на другую (даже с точки зрения технических параметров) систему энергоснабжения. И Белоруссии для продолжения поставок электроэнергии придется вносить изменения в технические параметры своих экспортных каналов. Это требует определенных затрат.
Россия тоже является экспортером, но для нее возникает еще одна проблема — транзит электроэнергии в Калининградскую область. Там «Газпром» ввел в эксплуатацию две электростанции на газу. То есть у Калининграда будет собственная генерация, регион будет энергонезависим — исчезает необходимость получать электроэнергию транзитом. Соответственно, транзит через территорию Литвы может быть остановлен.
Следующий вопрос — поставка в Калининградскую область газа. На упомянутые электростанции газ транзитом идет через Литву. А выход Литвы из БРЭЛЛ, очевидно, повлечет за собой остановку транзита российского газа, поэтому следующий шаг — установка у береговой линии Калининградской области плавучего регазификационного терминала.
Сейчас в Южной Корее строится судно этого терминала, «Газпром» его заказал. По-моему, предполагалось, что он должен быть готов к сентябрю, но у корейцев была авария на производстве, которая может отсрочить завершение строительства судна. Но к концу года этот терминал, возможно, будет достроен, установлен у берега и начнет работать. Тогда Калининград будет и самостоятельно вырабатывать электроэнергию, и не зависеть от транзита газа через Литву.
Это результат антироссийской политики балтийских стран, которые толкают Россию к обеспечению энергетической безопасности Калининградской области.
— Выход из БРЭЛЛ в Прибалтике подается как очередной шаг к энергетической независимости от России. Но не меняют ли страны Балтии шило на мыло: не попадут ли они в зависимость от европейских стран?
— Вы правы. Речь идет о смене кольца поставщиков на других экспортеров, которые к тому же не закольцованы. В чём ведь заключается прелесть БРЭЛЛ? В том, что это закольцованная система со взаимозаменяемыми поставщиками. А теперь у вас просто будут разные поставщики.
Чем это чревато? Когда в Швеции, где много ГЭС, выпадают обильные осадки и генерируется большое количество электроэнергии, ее можно экспортировать, причем экспортировать по довольно низкой цене. Но если снега выпадает мало, то либо экспорт вообще прекращается (и вы остаетесь без поставщика), либо цены будут очень высокие. С остальными поставщиками та же история. Большую роль играет сезонная составляющая, но цены в Европе, как правило, сравнительно высокие. И это еще один минус для Прибалтики.
Выходя из БРЭЛЛ, страны Балтии становятся зависимыми от других экспортеров. Это не диверсификация поставок.
Диверсификация — это приобретение нового поставщика при сохранении старого, от которого вы будете теперь меньше зависеть. Прибалтика же полностью отказывается от старых поставщиков и «привязывается» к новым.
Большой вопрос: от кого лучше зависеть? От Белоруссии и России или от Европы? С точки зрения экономики, конечно, первый вариант более приемлем: в России и Белоруссии, повторюсь, просто цены ниже.
— Сегодня обсуждаются разные варианты подключения Прибалтики к европейской электросети, но все они так или иначе связаны с Польшей. Поляки здесь ищут свою выгоду?
— Да, поляки смогут сбывать свою электроэнергию в Литву и далее в Прибалтику, у них появятся новые рынки сбыта. Поскольку у них довольно масштабная угольная генерация и низкая себестоимость производства электроэнергии, они останутся в выигрыше. Так что полякам выход Прибалтики из БРЭЛЛ в самом деле выгоден.
— Комиссар ЕС по энергетике и климату Мигель Ариас Каньете на своей пресс-конференции говорил: «Любые шаги, влияющие на упомянутые энергосистемы, будут сделаны в полной координации со всеми заинтересованными сторонами». То есть отсоединение стран Прибалтики от БРЭЛЛ произойдет только после согласования всех действий с Россией. Какова будет позиция России? Будет ли Москва противиться решению Литвы, Латвии и Эстонии?
— Никаких обязывающих соглашений у нас нет. Здесь скорее речь идет о некоторых технических моментах. Выход Прибалтики из БРЭЛЛ не должен повлечь за собой прекращение энергоснабжения определенных регионов, и прежде всего самой Прибалтики. Ведь электроэнергия — это штука специфическая: сколько ее сейчас вырабатываешь, столько сейчас и нужно потреблять, на складе она лежать не будет.
Полагаю, что в приведенной цитате подразумевается именно техническое согласование. Сколько бы Россия и Белоруссия ни говорили, что они против выхода Прибалтики из БРЭЛЛ, удержать ее не получится. Литва, Латвия и Эстония никого слушать не будут. А обязательства по сохранению БРЭЛЛ, насколько я знаю, на них не лежат.
— Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер ранее заявлял, что Евросоюз интегрирует страны Балтии в свою энергосистему только к 2025 году. Почему так долго и возможно ли форсировать этот процесс?
— В какой-то степени запуск газовых станций в Калининградской области подводит к тому, чтобы в самом деле форсировать подключение Прибалтики к европейской электросети. Ведь раньше одним из самых важных вопросов был именно вопрос дальнейших поставок электроэнергии в Калининградскую область. Ее «выключение» для России было неприемлемо — это все понимали. Но когда регион становится энергонезависимым, это значительно облегчает ситуацию. Прибалты наверняка вздохнули с облечением, когда мы запустили свои электростанции в Калининградской области.
Возникает другой вопрос: насколько сама Прибалтика готова подключиться к европейской сети? Хватит ли у них денег для перестройки своей системы и выхода на европейские торговые площадки? Это вопрос, по-моему, не столько технический, сколько финансовый.
— По вопросам БРЭЛЛ балтийские республики выступают единым фронтом, а по другим инициативам в сфере энергетики договориться не могут (скажем, по тому же СПГ‑терминалу, который хотели сделать региональным). В чём причина?
— В сфере СПГ Прибалтийские республики всё же были конкурентами. Литва хотела строить терминал у себя, Эстония — у себя… И все хотели получить финансирование из европейских фондов, а Евросоюз всем бы денег не дал — дал бы кому-то одному для строительства регионального СПГ‑терминала.
В итоге Литва обманула Латвию: согласилась лоббировать совместный проект, а потом «перетянула одеяло» и построила терминал у себя.
В электроэнергетике у балтийских республик скорее тоже разные интересы: Латвия и Эстония не так зависимы от поставок электроэнергии, как Литва, — для них выход из БРЭЛЛ будет не столь болезненным. С экономической точки зрения он будет болезненным для Литвы, хотя на уровне политики Вильнюс является наиболее ярым сторонником этой идеи.
— Вы полагаете, что в сфере электроэнергетики у стран Балтии еще могут возникнуть разногласия?
— Могут. Когда затевалась история с СПГ‑терминалом, они тоже единодушно ее поддерживали и до поры до времени всё было хорошо. В электроэнергетике они пока действуют единым фронтом, хотя по отношению к той же Белорусской АЭС позиции отличаются. Литва категорически не приемлет строительство БелАЭС, а Латвия и Эстония уже не так однозначно смотрят на ситуацию.
Словом, полного единства у прибалтов не наблюдается, есть лишь некая общая линия европейской интеграции.
— Вопрос немного не по теме, но тоже касается энергетики: недавно литовский Сейм признал национальной угрозой российский «Росатом». Чем, по-вашему, он угрожает Литве?
— Никакой угрозы, разумеется, нет. «Росатом» строит атомные станции во всём мире, никаких аварий не происходит, никто не жалуется. Скорее дело в том, что «Росатом», по сути, строит Белорусскую АЭС, поэтому его и признают врагом государства. Почему литовцы против БелАЭС? Потому что свою атомную электростанцию закрыли по требованию Евросоюза, а нового ничего не открыли. Возможно, это в какой-то степени и обида.
