Что собой представляют на данный момент российско-украинские отношения? И как можно оценить внутриполитическое, внешнеполитическое и экономическое измерения украинского кризиса? Эти и другие вопросы обсудили в четверг в Российском совете по международным делам участники круглого стола «Перспективы российско-украинских отношений». Портал RuBaltic.Ru узнал у доцента кафедры стран постсоветского зарубежья РГГУ Александра ГУЩИНА, представившего в ходе круглого стола доклад «Украинский вызов для России», к каким выводам пришли эксперты и какого развития событий можно ожидать.
- Александр Владимирович, во время круглого стола Вы представляли доклад «Украинский вызов для России». Расскажите, пожалуйста, что легло в его основу и как проводилось исследование?
- Исследование не было одномоментным, проходило достаточно долго, на эту тему у нас с Сергеем Мирославовичем Маркедоновым (доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ – прим. RuBaltic.ru) были статьи и в прошлом году. Здесь мы решили оформить и посмотреть фотографический снимок, с учетом того, что ситуация интенсивная и все время меняется, и поставить точку невозможно, каждый день возникают новые вещи. Мы постарались посмотреть экономически, внутриполитически и внешнеполитически на эту проблему и дать пути решения сложившейся ситуации, отдавая себе отчет в том, что какого-то одного пути решения не будет. В этом плане мы работали несколько месяцев, используя официальные источники, а также источники украинского происхождения. Таким образом у нас с коллегами и получилось полноценное исследование.
- Какие особенности и противоречия национально-государственного развития на сегодняшний момент выделили эксперты по итогам конференции?
- Во-первых, оказалось, что в России есть спрос на экспертную оценку, потому что не было каких-то маргинальных высказываний, ни с одной, ни с другой стороны. А это то, что характерно для ток-шоу, нашей прессы и, тем более, прессы украинской. В нашем случае была попытка диалога.
Были и спорные ситуации, но в целом эксперты сошлись на том, что тренд развития ситуации, скорее, нейтрально-негативный.
Заморозка ситуации будет возможна, только если будут достигнуты хотя бы общие рамочные договоренности между Москвой и Вашингтоном. Хотя Вашингтон пока не дает возможности где-то отступить и вырулить ситуацию на заморозку, но я думаю, и многие со мной согласились, что в перспективе заморозка конфликта — наиболее оптимальный вариант. Все будет зависеть от позиции Киева по конституционной реформе и руководителей ДНР и ЛНР. Они действительно не хотят терять свою легитимность, в случае получения автономии или нет.
- Вы сказали, что заморозка конфликта — самый оптимальный вариант. Хотелось бы уточнить — это самый ожидаемый или самый подходящий для всех участников вариант?
- Ожидать можно военное решение, его исключать нельзя. Другое дело, что если ополченцы и поддерживающая их Россия, как субъект, который поддерживает эти образования, достигнут успехов, тогда последуют еще более жесткие санкции. И вот та политика удушения, которая ведется со стороны Запада по всему периметру постсоветского пространства, будет резко идентифицирована как опасная для внутриполитической стабильности России, и такие движения возрастут.
Лично я военную составляющую отметал, но есть ряд экспертов, с которыми тоже отчасти можно согласиться, они теоретически не исключают военную угрозу. Для меня же перспектива долгоиграющего торга и вызова на большую сделку, где Донбасс будет своего рода «краеугольным камнем», более предпочтительна. А для выхода на это нужны долгие переговоры в рамках заморозки. Заморозка может быть не такая, как в Приднестровье, она может быть, к сожалению, как в Карабахе, но это был бы, на наш взгляд, оптимальный вариант.
- А как Вы видите на сегодняшний день возможный сценарий урегулирования кризиса?
- Сценарий урегулирования кризиса, собственно, соответствует тому, о чем я сказал до этого. То, о чем говорил Евгений Максимович Примаков в одном из последних своих выступлений в «Меркурий-клубе», о том, что Россия выносит Крым за скобки и пытается договориться с Западом по Востоку Украины ДНР и ЛНР, возможно, объединяя их, и с автономией они входят в состав Украины. Иными словами, все крутится вокруг степени автономии, и насколько этот регион сможет определять внешнеполитический аспект. В этом плане, конечно, статус, хотя бы формальный, был бы оптимальным вариантом.
- Как Вы считаете, роль Западной Европы в решении конфликта будет увеличиваться или уменьшаться?
- Я думаю, что теперь уже их вовлеченность останется на нынешнем уровне. Здесь скорее стоит говорить о вовлеченности США, которые фактически реализуют проект киевского правительства. Они твердо держат Порошенко. Несмотря на то, что его рейтинги уже небольшие, он все равно остается как бы легитимным.
И последние события, связанные с Коломойским и Саакашвили, показали, что Украина для Соединенных Штатов пока остается долгоиграющим проектом, который направлен на нивелирование влияния России на постсоветском пространстве.
- А в отношении экономической составляющей украинского кризиса, каковы Ваши прогнозы?
- Мы говорили о тяжелом экономическом положении Украины. Там возможен даже технический дефолт, который не приведет к полному дефолту, но он может оказать влияние на корпоративный сектор, на капитализацию дочек иностранных компаний, которые ведут бизнес в Украине. Ситуация очень сложная, и наблюдается падение ВВП на 10-12%, самые лучшие и радужные оценки — это от 0 до 1-2% роста в будущем году. Но это чисто экономический анализ, он не берет в расчет политического фактора. Для отдельных отраслей даже падение гривны было нормальным явлением, как, например, для аграрного сектора, производителей, работающих на заграницу. Но это лишь отдельные отрасли. К сожалению, сказать о том, что нынешнее руководство Украины выработало некую концептуальную политику в отношении реформ, нельзя.
Пока, к сожалению, все на Украине работает хаотично, с единственным желанием: выбить как можно больше денег с Запада на осуществление своей политики.
Но Запад, скорее всего, будет давать деньги на поддержание того состояния страны, в котором она сейчас находится, а делать более масштабные вливания не будут. Будет поддерживаться текущая ситуация, и одновременно будет проходить деиндустриализация Украины, переход в аграрную составляющую. Отказ от российского рынка предопределяет это.
- То есть расширения украинско-российского экономического сотрудничества не предвидится?
- Если говорить о ближайшей перспективе, то, конечно, полностью оно не потеряно и полного разрыва не будет, ведь существует проблема газа, проблема 2019 года, о которой тоже говорили… Но если говорить о динамике, то динамика сохранится негативная.
- Какие отрасли страдают в первую очередь?
- Машиностроение, металлообработка… В первую очередь это — тяжелая промышленность. Производители, которые работают на экспорт.
- Будут ли эти сферы развиваться без участия России?
- Я считаю, что если бы Украина взяла на себя роль некоего моста между Россией и Западом, то здесь были бы перспективы развития. В нынешней ситуации же в проекте абсолютно прозападном, при одновременном сокращении и падении спроса в России, я думаю, что другого пути, кроме как деиндустриализация, нет. Нужно будет менять менеджмент предприятий, превращать их в другие институты, привлекать иностранные инвестиции. Опять же, в состоянии дефолта это проблематично, так как такие инвестиции — это удар по рейтингам. Понятно, что это не коллапс, но очень рискованный момент, тем более, что внешний долг Украины составляет 110% ВВП.
