На днях эксперт по вопросам экономики аналитического центра KyivStratPro Сергей Лепейко на пресс-конференции в Киеве дал украинским властям неожиданный совет: не сокращать, а увеличивать поставки российского газа. В противном случае, утверждает Лепейко, украинский газотранспортный коридор может быть заброшен после ввода в эксплуатацию «Северного потока — 2». Мнение киевского эксперта звучит резонно в свете того, что Германия дала разрешение на строительство газопровода. Впрочем, борьба против российского газа в Европе не окончена. О подоплеке этой борьбы и о роли в ней стран «Новой Европы» аналитический портал RuBaltic.Ru продолжает беседовать с советником генерального директора ООО «Газпром экспорт», сопредседателем с российской стороны Рабочей группы 2 «Внутренние рынки» Консультативного совета Россия — ЕС по газу профессором кафедры «Международный нефтегазовый бизнес» РГУ нефти и газа (НИУ) им. И. М. Губкина Андреем КОНОПЛЯНИКОМ:
— Г‑н Конопляник, в прошлой части нашего интервью Вы говорили, что борьба против «Северного потока — 2» обусловлена сугубо экономическими мотивами. По-Вашему, вытеснение России с европейского газового рынка — это конечная цель американцев?
— Мне кажется, что намерение заменить российский газ на американский СПГ в Европе — это только первый шаг. Я вижу в этом еще и попытку США решить другую глобальную макроэкономическую проблему. Мне представляется, что сегодня на мировом рынке, особенно на рынке инновационных технологий, резко ужесточилась конкуренция, потому что на арену вышли не только страны с длинной историей эволюционного развития, но и новые игроки. У трех традиционных центров силы в борьбе передовых технологий (Северная Америка, Европа и Япония с «азиатскими тиграми» из юго-восточной части континента) неожиданно появились оппоненты: Китай, Индия, некоторые другие страны. Все они борются за повышение глобальной конкурентоспособности и за расширение своей конкурентной зоны в мировом хозяйстве.
Возникает вопрос: как Соединенным Штатам сохранить свои доминирующие позиции в мировой экономике, которые они заняли за счет благоприятных для этой страны условий развития, сложившихся в XX веке?
Ведь это две разрушительных мировых войны (обе за пределами США, которые тогда поставляли вооружения и другую продукцию воюющим странам, что обеспечило рост американской экономики в военные годы) и два послевоенных восстановительных периода (когда восстановление разрушенных войной Европы и Азии шло во многом на деньги США, точнее на связанные американские кредиты, обусловленные закупкой американских машин и оборудования, производство которых обеспечило послевоенный рост экономики США) в значительной степени определили подъем американской экономики и ее финансовой системы и привели к доминированию США в мировом финансово-экономическом пространстве.
Сегодня таких благоприятных для США условий нет и, надеюсь, не предвидится. Поэтому для удержания конкурентных позиций выбор невелик: либо бежать быстрее конкурентов, либо убирать конкурентов. Или, скажем, насыпать им в кроссовки битого стекла, мешая быть конкурентоспособными.
Мое предположение некоторые не воспринимают всерьез, но я рискну его снова озвучить: американцы просто пытаются устранить конкурента, убрать слабое звено. А самое слабое звено в этом новом конкурентном наборе — Европа. Как говорится, ничего личного, только бизнес.
Сегодня Европейский союз раздирают противоречия; часть из них инициировали сами США. Всевозможные «арабские вёсны», к которым приложили руку наши американские друзья, в итоге ударили именно по Европе (кризис беженцев и т. п.).
Остро стоит вопрос внутреннего устройства Евросоюза. Он «заглотил» слишком много новых стран и никак не может их «переварить». Европа так и не стала однородной: есть «Старая Европа» и есть «Новая Европа». Страны «Новой Европы» перед вступлением в ЕС в течение пятнадцати лет как бы проходили подготовительные курсы, готовились к плавной интеграции в европейскую экономику, учились жить по европейским правилам.
И это создавало оказавшееся ложным ожидание, что в Евросоюзе они будут равными среди равных. Дескать, теперь-то мы заживем! Но этого не произошло. Ложные ожидания порождают глубокие разочарования. Поток инвестиций из Брюсселя, который мог бы выровнять уровни экономического развития, в эти страны не хлынул. Тогда в рамках НАТО они начали напрямую обращаться к заокеанским коллегам, искать поддержки (конвертируемой в экономическую помощь) у них.
И в этом я вижу одну из причин антироссийской риторики Литвы, Латвии, Эстонии, Польши и других стран Восточной Европы. Муссируемая в них «угроза с востока» ведет к расширению НАТО, а приход военных баз и военных контингентов на территорию этих новых стран ЕС запускает в них инвестиционные механизмы прямых, косвенных и мультипликативных эффектов от этих инвестиций. Только не за счет ожидавшихся «мирных» инвестиций из Брюсселя, а за счет «военных» инвестиций по линии НАТО.
Для новых членов ЕС на востоке американский СПГ — это тот дополнительный элемент, который помогает решать конкретные экономические задачи. Они ищут свою выгоду. Многие польские политики, к примеру, не скрывают, что они хотели бы отказаться от российского газа, заменить его американским СПГ и реэкспортировать в ту же Украину. Повторюсь, речь идет о решении частной экономической задачки.
Но если ее решение в разных странах приводит к отказу от российского газа (и, например, замене более дешевого российского трубопроводного газа более дорогим сжиженным американским), это ведет к удорожанию энергетического компонента в европейских издержках производства и к ухудшению конкурентоспособности Европы на мировом рынке в тех передовых «мирных» отраслях, где сегодня разворачивается основная конкурентная борьба. А у наших американских друзей появляется возможность расширить собственную зону конкурентоспособности.
Я полагаю, что решение проблем в сфере энергетики — это не конечная, а промежуточная цель США. Украинский пожар раздувается и для решения этой совокупности задач. На это направлен и закон «О противодействии противникам Америки через санкции». Статья 232 предусматривает возможность введения санкций против тех, кто участвует в строительстве экспортных российских трубопроводов. А в статье 257 американцы проговорились: оказывается, им нужно наращивать экспортные поставки, потому что это создает дополнительные рабочие места в США.
Между прочим, статья посвящена украинской энергетической независимости. Но на деле оказывается, что энергонезависимость Украины для американцев всего лишь инструмент решения собственных внутригосударственных проблем.
Опять-таки, зная всё это, я бы не стал утверждать, что текущая борьба против «Северного потока — 2» — это решающий бой. Как заявлено в той же статье 257, борьба против этого трубопровода есть часть (элемент) политики США. То есть она будет продолжаться при любом исходе «боя»: он лишь звено в длинной цепочке действий, которые предпринимаются в рамках меняющейся экономики энергетического мира. Отчасти эти изменения — результат американской сланцевой революции. Многие не считают, что это была революция, а некоторые горячие головы вообще списывают ее на происки ЦРУ.
Я придерживаюсь другой точки зрения: американская сланцевая революция действительно состоялась и перевернула мир, а цепь ее последствий оказывается очень длинной и многогранной, выходящей за пределы собственно энергетической сферы (например, она радикально «развернула» мировые потоки прямых иностранных инвестиций в обрабатывающих энергоемких отраслях). В этих условиях США решают свою практическую проблему, мы — свою и наши интересы в Европе вошли в клинч.
— Примечательно, что Госдеп потратил «очень много времени на переговоры с партнерами и союзниками за океаном, чтобы объяснить им последствия CAATSA», то есть американского санкционного закона. Это значит, что «партнеры» и «союзники» упираются.
— Это так. Но почему они упираются? Различные эксперты (люди, скажем так, с экономическими мозгами) понимают: отказываться от «Северного потока — 2» Европе невыгодно, ибо он удешевляет расходы на транспортировку российского газа в Европу. А значит, сохранится конкурентоспособность российского газа, даже если цены в Европе станут ниже. Американский СПГ уже продается в Европе с убытком. Значит, США надо, чтобы цены на газ в Европе повысились. «Северный поток — 2» им в этом препятствует. Следовательно, нужно убрать конкурента. Вот и ищется благовидный предлог для этого.
Любая кооперация должна быть взаимовыгодной. Если прибыль одних оборачивается убытком других, то это уже не сотрудничество.
— Есть ли у европейцев решимость последовательно проводить эту линию и ввязаться в торговую войну с США?
— Не хочу повторять расхожее мнение, что Европа — это де-факто оккупированная территория, значит, несамостоятельная в принятии решений, но в любом споре это сильный аргумент. Вспомните, сколько лет Германия пыталась получить информацию о состоянии своего золотого запаса, который они частично хранили в Штатах? ЕС в этом деле явно является младшим партнером. Поэтому европейцы сопротивляются, но только в рамках своей весовой категории.
Страны Восточной Европы сегодня активно разыгрывают карту «российской угрозы», а государственные деятели, которые понимают и отстаивают интересы Евросоюза, вынуждены лавировать. Им приходится очень трудно.
Приведу пример. Вы знаете, что существуют разные вехи развития системы регулирования энергетики в Европе — так называемые энергетические пакеты. С 2003 года, со Второго энергопакета, Европа взяла курс на построение единого внутреннего рынка газа. Если у нас единый внутренний рынок, то любая поставка в любую страну ЕС является поставкой в ЕС как таковой. Неважно, где находится точка входа. Это положение закреплено во Втором энергопакете.
Но какую риторику мы слышим со стороны США и даже со стороны многих стран Евросоюза, которые выступают против «Северного потока — 2»? Это-де поставки в Германию, это-де приведет к доминированию Германии в ЕС, Германия станет хабом (газораспределительным центром — прим. RuBaltic.Ru) для Европы, Германия будет перепродавать газ… То есть произойдет усиление Германии. По этому вопросу мне часто приходится ввязываться в полемику, и я говорю: «Ребята, учите матчасть, читайте свое законодательство».
Поставки в любую страну ЕС есть поставки в ЕС. Если вы не можете обеспечить внутри своей территории бесперебойные перетоки газа, поступившего в ЕС извне, если вы не вкладывали деньги, чтобы создать внутренние газовые трубопроводы-перемычки между отдельными странами (интерконнекторы), то это не наши проблемы и не наша ответственность.
Много спорных ситуаций возникает по двум причинам: во-первых, уж извините, из-за некомпетентности и незнания даже собственных законов; во-вторых, из-за внутренних противоречий.
Но есть еще один важный нюанс. Джордж Фридман, основатель и директор ведущей американской частной разведывательно-аналитической компании в области геополитики Strategic Forecasting Inc. (STRATFOR), которую в США называют «теневым ЦРУ», в своем выступлении в Чикагском совете по глобальным делам 4 февраля 2015 года разъяснил, что конечная цель США в Европе заключается в строительстве территории между Балтийским и Черным морями — «Междуморья», «концепцию которого придумал еще Пилсудский».
Для США, по словам Фридмана, «первая цель — не допустить, чтобы немецкий капитал и немецкие технологии соединились с русскими природными ресурсами и рабочей силой в непобедимую комбинацию. <…> США работают над этим уже целый век. <…> Козырь США, бьющий такую комбинацию, — линия разграничения между Прибалтикой и Черным морем. Ведь Германия — мощнейшая экономическая держава, но одновременно — очень ранимая и геополитически слабая». Строительство такого «вала», если верить Фридману, для Вашингтона куда важнее, чем борьба с исламским радикализмом, который докладчик назвал «проблемой, но не существенной угрозой для США». В отличие от объединения России и Германии, которые, действуя вместе, становятся, по Фридману, «единственной силой, представляющей для США существенную угрозу». В итоге Фридман определил американскую задачу как создание вокруг России «санитарного кордона», с помощью которого можно будет держать в дальнейшем на коротком поводке Германию и весь Евросоюз.
Есть две разные Европы, а решение должно быть общее. Ко всему прочему, страны Балтии и Польшу гложет обида, ведь «Газпром» начал реализовывать «Северный поток» и «Северный поток — 2» вместо альтернативного проекта Amber («Янтарь»).
Предлагалось всё то же самое, только трубопровод должен был идти не по морю, а через территорию Прибалтики и Польши. Они получали бы дополнительные доходы от транзита. В данном случае люди просто подсчитывают упущенную выгоду. Из-за непостроенного трубопровода «Янтарь» они теряют деньги, а кто виноват? Россия.
К сожалению, характер «боданий» Америки и Европы обусловлен ролью младшего партнера, которую выполняет последняя. Европейцы нашли в себе силы отказаться от нового торгового соглашения с США (видимо, условия были уж совсем неприемлемы), но иногда им не хватает решимости и возможностей отстаивать свои интересы, особенно на фоне серьезных внутренних проблем. На поиски новых решений может не хватать даже времени, ведь речь о длинных процессах.
— США, в свою очередь, тоже не намерены уступать?
— Они всегда стараются «продавливать» свои интересы. Мне много приходилось работать с американцами, когда я был в правительстве Егора Гайдара (я возглавлял российско-американскую рабочую группу по нефти и газу в межправкомиссии), а потом его советником в период второго прихода Гайдара в правительство.
Он поставил покойного Александра Аркадьевича Арбатова и меня во главе госэкспертизы одного крупного инвестиционного нефтегазового проекта, который предполагалось реализовывать совместно с нашими заокеанскими партнерами. Американский проект соглашения, с нашей с Арбатовым точки зрения, был абсолютно неприемлем. Но у партнеров из США была четкая позиция: либо мы без оговорок принимаем их вариант, либо вообще ничего не будет. Всё или ничего.
В результате они так шесть лет просидели со своим не подлежащим изменению вариантом и не получили на него согласия. Такие люди порой бывают недоговороспособны. Их политика основана на вере в то, что они сеятели демократии и, следовательно, им все позволено. И что они всегда правы. И что America First.
