Странам Европейского союза предстоит ратифицировать соглашение о создании зоны свободной торговли между ЕС и Канадой (CETA). Дебаты в Сейме Латвии получились жаркими. Своими впечатлениями от дискуссии с порталом RuBaltic.Ru поделился депутат Игорь ПИМЕНОВ.
— Господин Пименов, Вы назвали дебаты в Сейме вокруг CETA лицемерием, демагогией и софистикой. Что Вас возмутило больше всего?
— Именно это и возмутило — лицемерие и демагогия. Содержательной дискуссии не происходило. Была только политическая работа со стороны людей, лоббирующих интересы транснациональных компаний. Лоббистами выступают правительство, правящая коалиция, особенно партия «Единство», которая пристально следит, чтобы страна максимально выполняла обязательства перед ЕС.
Они используют традиционные доводы демагогического характера вместо разговора по существу. Все возражения о возможных долгосрочных рисках для Латвийской Республики не получили никакой оценки — лоббисты CETA их просто замолчали. Наши оппоненты делают это намеренно.
Их цель — не дать быть услышанными рациональным доводам со стороны критиков. Одни просто уводят дискуссию в сторону. Другие пытаются скрыть правду. Поэтому я и называю их лицемерами.
Депутат Сейма Игорь Пименов
На кон ведь серьезно ставится будущая конкурентоспособность латвийской экономики. Безусловно, Канада в политическом отношении дружественна как нам, так и Евросоюзу. Вместе с тем гласные и негласные правила свободного рынка создают совершенно определенную мотивацию любыми средствами преследовать собственную выгоду — как действуя в рамках законов, так и переступая через них, особенно если никто при этом не возражает. В этом отношении Канада не лучше и не хуже любой другой державы земного шара.
— Еврокомиссия презентует CETA как беспроблемный договор, от которого выигрывают все. Не только крупные ТНК, но и малый бизнес. Утверждается, что выиграют и потребители: цены снизятся, ассортимент товаров будет шире. Вы с этим не согласны?
— Это всё правильно с точки зрения краткосрочных эффектов. При открытии рынков импортные товары поступают в страну без каких-либо ограничений. Понятно, что потребитель видит изобилие на прилавках. Возможно, при этом цены будут падать. И, казалось бы, жить становится веселее. Но давайте помнить, что и об экономической конкурентоспособности государства должно прежде всего заботиться само государство. Как бы мы ни радовались изобилию товаров на рынке, политики должны задумываться о том, как оно повлияет на конкурентоспособность экономики.
Если мудро не регулировать это «изобилие», оно будет ставить в очень невыгодное положение наших национальных производителей, которых, кстати, не так уж много. В основном это производители продуктов питания, одежды, экспортеры древесины, деревообработчики, небольшие кластеры машиностроения. Кто-нибудь учел, какое давление на нас окажет хваленое товарное изобилие? Да, в соглашении CETA предусмотрены импортные квоты на некоторые товары, ввозимые в Евросоюз, — их удалось выторговать в ходе переговоров.
Однако есть и другая сторона соглашения, которая не имеет ничего общего со свободной торговлей, а направлена на защиту иностранных инвестиций. Данный момент очень слабо прописан в соглашении. Точнее, сделано всё возможное для того, чтобы обеспечить защиту внешних инвесторов.
Иностранных инвесторов можно понять: они вкладывают деньги и не хотят, чтобы их деятельность и прибыль поставили под угрозу. Так давайте, с пониманием относясь к их интересам, не забывать о Латвии! Защита иностранных инвестиций не должна подрывать суверенитет. Если у нас, например, государство увеличит зарплату для защиты социальных и трудовых прав наемных работников, инвестор сможет подать в суд на Латвию и заставить ее выплатить штраф. Такая перспектива более чем очевидна. Подобный иск в свое время подавали против Египта, чьи власти подняли минимальную зарплату. Не хотелось бы, чтобы Латвия попала в точно такую же переделку.
Правовая система, защищающая иностранных инвесторов, построена так, что международные нормы будут превалировать над национальным законодательством. Кроме того, будет создана двухуровневая Система инвестиционного суда. Ее решения будут доминировать над решениями национальных судов.
В таких условиях в Латвии любые решения о мало-мальском реформировании экономики, налоговой системы, общественных услуг вроде образования и здравоохранения будут приниматься с оглядкой на то, чтобы не попасть под санкции инвестиционных судов. Это уже никуда не годится.
— Разве инвестиционные суды не нормальная практика в мире глобализации? Не кажется ли Вам, что при открытой экономике и создании зон свободной торговли подобные институты будут неизбежны?
— Совершенно очевидно, что любой инвестор заинтересован в том, чтобы его активы за рубежом защищались. Мы это понимаем! Для этого существуют третейские суды в странах, куда инвестор вкладывает деньги. Инвесторы должны изучать законодательства третьих стран. CETA в свою очередь безусловно гарантирует, что, куда бы деньги ни вкладывались, инвесторы будут защищаться инвестиционными судами по правилам самого CETA. Третейскими судами в странах вроде Латвии пренебрегают в пользу международных инстанций. Ну и раз так, зачем тогда говорить о правовом государстве, развитии своего законодательства? Что бы мы ни предприняли в своей стране, на любую нашу инициативу инвестиционный суд сможет сказать свое веское слово. Возможно, вам покажется, что я несколько сгущаю краски.
В последнее время попытки засудить государства со стороны крупных иностранных компаний чаще разрешались не в пользу последних. Производитель табачных изделий Philip Morris пытался засудить Австралию и Уругвай. Пытались также засуживать Аргентину, когда национальное правительство «заморозило» цены на энергоносители, защищая граждан во время экономического кризиса. Транснациональные компании тогда проиграли. Тем не менее нужно понимать, что в будущем условия выживания и конкуренции будут более жесткими, а плюсы от повышенного риска из-за подписания CETA — ускользающие. Нам говорят: «Ну как же? Иностранные инвестиции ведь принесут рабочие места!» Конечно, принесут! И это прекрасно. Я не зря цитировал кембриджского профессора Ха-Джун Чхана, сказавшего, что хуже иностранных инвестиций может быть только их отсутствие. Развивающейся стране, такой как Латвия, иностранные инвестиции очень нужны.
Но в каждом случае нужно смотреть, куда их пускать, куда не пускать, каким инвестициям отдавать предпочтение, а какие, наоборот, «тормозить». CETA поэтому выступает фактором риска.
Манифестация противников СЕТА у здания Европарламента, Страсбург, 15 февраля 2017 год
Профсоюзы протестуют против этого соглашения не только в Европе, но и в Канаде. Речь идет о защите канадской конкурентоспособности, ведь Евросоюз в численном представлении является более мощной экономической машиной, чем Канада. Риски есть для обеих сторон. Выигрывать будут только те, кого защищают инвестиционные суды.
— Механизмы CETA в принципе похожи на уже существующие практики внутри Евросоюза. Есть ведь отдельный еврокомиссар, отвечающий за конкуренцию. Еврокомиссия точно так же может оштрафовать Латвию. Разве Латвия не адаптировалась к подобной модели?
— Совершенно верно! В Евросоюзе уже существуют механизмы прямых иностранных инвестиций. Критики CETA на это и указывают: зачем нам выстраивать сверху еще одну подобную систему? В том-то и дело, что круги, выступающие за скорейшую ратификацию и запуск системы CETA, не устраивает действующее европейское законодательство. Они не рассчитывают на обоюдно справедливые решения, а хотят просто создать более благоприятные условия для проникновения на европейский рынок.
Возможно, если для мощной Германии зона свободной торговли не представляет существенного риска, небольшим государствам ЕС она в долгосрочном плане может «аукнуться».
К тому же соглашение создает определенный прецедент. По рельсам CETA будут пущены другие проекты. На подходе Трансатлантическое партнерство между ЕС и США. Хоть новый американский президент его притормозил, уверен, что в долгий ящик этот договор не упрятали. Спустя некоторое время о нём снова вспомнят. Вода протекает в любую щель. «Щелью» в экономике является потребитель. Потребительский рынок Евросоюза огромен. Он привлекателен в том числе и для американских компаний. Так что на канадском примере «прокатываются» другие договоры, которые нас еще ждут.
— Вы говорили о нужности иностранных инвестиций. Под силу ли Латвии привлечь иностранный капитал, не попав под каток CETA?
— Многое уже делается. При этом инвестиций стране не хватает. Есть некоторые ноу-хау, которые освоили признанные «экономические тигры». Выкарабкивающиеся из бедности государства начинают со вложения бюджетных средств в создание активов, то есть предприятий. Многие успешные крупные компании в той или иной степени создавались с участием государства. Мало кто знает, что, к примеру, Volkswagen частично находится в государственной собственности. То же самое было с Renault. Корейским компаниям государство тоже много помогало. Как только экономика, благодаря этим мерам, становилась привлекательной, туда текли инвестиции, как было в Сингапуре. Важно, что везде был серьезный контроль государства за вложением иностранных денег, а не просто «открыть шлюзы, потом судиться, судиться и судиться».
Управление иностранными инвестициями — целое искусство. Главная задача — добиться того, чтобы пришедшие деньги оставили у нас не голые стены на пустырях во время экономических кризисов, а образованных работников, специалистов-менеджеров, которые сами могли бы потом управлять такими же предприятиями, но уже созданными за счет национального капитала. Как это обеспечить — уже искусство государственной политики. Хотелось бы, чтобы у нас такая была.
— Говоря о вложениях: министр здравоохранения Анда Чакша недавно фактически пожаловалась на хроническое недофинансирование медицины, из-за которого, по ее словам, в больницах умирают люди. В то же время растут оборонные расходы, траты на безопасность. Латвия приняла установку нарастить расходы на ВПК до показателя в 2% от ВВП. Насколько тяжело обстоят дела с диспропорциями в распределении расходов?
— Да кто только об этом не говорит! Даже министр, видите, признаёт запущенность ситуации. За время своей работы в Сейме ни разу не слышал, чтобы от профильного министерства звучали столь жесткие оценки. Проблемы бюджета — дело политическое. Это приоритеты государственной политики. На что будем тратить деньги? Будем вооружать наше не самое многонаселенное государство в надежде, что союзники по НАТО заметят наши старания и приведут больше войск на нашу территорию? Логика мне понятна.
Однако нельзя не считаться с тем, что делается это за счет здравоохранения. Доля бюджетных трат Латвии на здравоохранение — наименьшая среди стран Евросоюза.
Лишь во время принятия бюджета на 2017 год удалось немножко поднять пропорцию. К 2020 году мы всё-таки доползем с 3% до 4%. Это будет очень тяжелый путь. И то он может мотивировать средний медицинский персонал оставаться в Латвии и не уезжать работать за границу. Тяжелее всех приходится медсестрам и фельдшерам. Наблюдается хроническая нехватка специалистов в этой сфере, причём не только на периферии, но и в Риге. Если в правительстве начинают говорить об этом — это хороший знак.
