В странах Балтии любят отмечать День памяти жертв коммунистического геноцида. Настолько любят, что делают это два раза в год — 14 июня и 25 марта. То есть «геноцидов» тоже вроде как было два. Сначала Сталин организовал депортацию «антисоветских элементов» накануне начала Великой Отечественной войны, а через восемь лет снова сослал в Сибирь часть населения Литвы, Латвии и Эстонии. В общем, геноцидил Прибалтику целенаправленно и методично.
Результата, правда, не добился. Ну что это за геноцид, после которого население республики растет? То ли Сталин был профан, то ли латыши, литовцы и эстонцы проявили чудеса сопротивления. А может, просто не было никакого геноцида?
Любопытно, что раньше в Латвии отмечали День памяти жертв коммунистического террора. Слово «террор» в 1998 году заменили на слово «геноцид».
Ни депутаты Сейма, ни президент Улманис, подписавший поправки к закону «О праздничных и памятных днях», не углублялись в дебри лексикологии. «Геноцид» звучит лучше!
И неважно, что у этого термина есть конкретное значение, зафиксированное в Конвенции ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. «Действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую» — вот что такое геноцид.
Это определение было имплементировано и в литовское законодательство. Но с небольшими изменениями: «Уничтожение всех либо части людей, принадлежащих к какой-либо национальной, этнической, расовой, религиозной, социальной или политической группе».
То есть групп стало больше. Появляется дополнительный простор для обвинений Советского Союза в самом страшном преступлении.
Даже если депортации 41-го и 49-го годов носили политический характер, с точки зрения официального Вильнюса их вполне можно назвать геноцидом.
Поскольку на международном уровне такое не прокатывает, здесь Литве приходится действовать иначе. Не лишним будет вспомнить дело бывшего сотрудника КГБ Станиславаса Дрелингаса. В прибалтийской республике его признали виновником геноцида за участие в задержании командира «лесных братьев» Адольфаса Раманаускаса-Ванагаса. Дрелингас молчать не стал, дело дошло до Европейского суда по правам человека. И Литве нужно было аргументировать, почему отставной кэгэбэшник виновен именно в геноциде.
Раманаускаса задержали и расстреляли как врага советской власти, то есть как представителя политической группы. Этот аргумент взяла на вооружение защита Дрелингаса. А литовская сторона доказывала (и в итоге сумела убедить суд), что «лесные братья» были «важной составляющей нации». Элита, так сказать. Люди первого сорта. Совсем не ровня их второсортным жертвам.
«Существует довольно обширная база жертв националистического террора, <…> много интересных материалов на этот счет есть в ежедневных сводках соответствующих советских органов, которые частично опубликованы. Они лежат и в российских, и в литовских архивах. Выясняется, что среди жертв было большое количество именно мирных жителей, отнюдь не вооруженных и не связанных с Красной армией или органами госбезопасности», — отмечает историк Владимир Симиндей.
Позвольте, уничтожение гражданского населения Литовской ССР — это не геноцид? Конечно, нет. Ведь Раманаускас и товарищи убивали каких-то никчемных «гомосоветикусов». Тех, кто не был важной составляющей нации.
Я одного не могу понять: а кто в Литве уполномочен определять качество человеческого материала? Помнится, чем-то подобным в свое время занимался один австрийский художник. Тот самый, которого признали величайшим преступником в истории…