В начале июля в Алматы прошел круглый стол на, казалось бы, далекую от Прибалтики тему – «Современные информационные войны: вопросы безопасности Казахстана и России». Однако дискуссия получила неожиданное развитие — для Литвы, Латвии и Эстонии весьма актуальное. И дело вовсе не в расположившихся на берегах Балтики «медиа-медузах» или Центре коммуникации НАТО – это всё частные, инструментальные вещи, место и роль которых в русскоязычном инфополе понятны. Гораздо важнее другое: на мероприятии много говорилось о ценностях и «смысловых интервенциях» на постсоветском пространстве в целом после 1991 г. — вбрасываемых идеях, которые затем формируют соответствующую реальность. Точнее всего ситуацию в этой сфере, пожалуй, охарактеризовал украинский социолог Евгений Копатько:
«У народа-победителя размывается сознание победителей».
Кто-то скажет, что это глупый пафос или казенщина и конъюнктурщина. Отнюдь — в этой короткой формуле ёмко отражена основная ценностная борьба на постсоветском пространстве.
Почему украинский кризис отозвался таким гулким эхом по всему постсоветскому пространству? Только ли из-за географической близости? Только ли из-за родственности социально-экономических проблем? Не только. А потому еще, что в рамках этого конфликта ребром был поставлен ценностный вопрос: остаться субъектом и государством (пусть и с огромным множеством проблем) и мучительно искать свой путь развития или отказаться от этой борьбы — сдать свою страну и себя внешним «партнерам», признав в них более высокоразвитое общество, которое решит все проблемы. Безусловно, второе — это тоже вариант, тоже путь, каждый выбирает то, что ему нравится. Другое дело, что вряд ли этот путь приглянется обществу с психологией победителя, людям, не привыкшим искать легких путей.
При чем же здесь Прибалтика? Все дело в том, что в этих республиках общественный раскол проходит по тому же самому принципу. Иными словами, после 1991 г. к власти в Литве, Латвии и Эстонии пришли «пораженцы». Беда не только в том, что они идеологические последователи потерпевших поражение в Великой Отечественной войне — коллаборационистов. Это лишь внешнее проявление внутренних ценностных установок. «Пораженческое мировоззрение» касается не столько исторических вопросов, сколько, наоборот, реакции на проблемы современности. Отсутствие стратегического мышления и упование на Брюссель, Вашингтон, Берлин, НАТО — это всё неверие в собственные силы, собственные возможности, потому что эти люди заранее проиграли. Отсюда и вечные кивки прибалтийских элит на восток от своих границ, постоянные попытки представить себя жертвой — неважно, чего: Советского ли Союза, постсоветской ли России или отдельно «Газпрома».
Неважно, кто будет играть роль угрозы; главное — это ощущение жертвы, слабого, уже однажды побежденного и обиженного.
Поэтому проще выпрашивать у России компенсацию за «советскую оккупацию», нежели зарабатывать на прагматичном взаимодействии с соседом; поэтому проще добиваться закрытия в Беларуси АЭС, которая необходима для движения вперед национальной экономики, чем подсчитать собственную выгоду от такой стройки и двигаться в том же направлении; проще добиться открытых границ с богатыми странами, чтобы снизить давление на рынок труда, чем решать социальные проблемы и развивать внутреннее производство; наконец, проще предоставить свою территорию под чужие батальоны и военную технику, чем занимать твердую нейтральную позицию или найти какую-либо другую субъектность в отношениях НАТО со своими партнерами, включая Россию.
Так на первый взгляд далекие от повседневной жизни высокие материи конвертируются в абсолютные насущные вопросы. Конечно, далеко не все и в прибалтийских республиках хотят строить свою жизнь на таких основах — отсюда и общественный раскол, и в целом перманентно низкий уровень доверия основным политическим силам и правительству. Но в целом все равно после распада СССР здесь укрепилась эта «пораженческая» модель государства. То же самое произошло во многом и на Украине за последние пару лет. В остальных странах постсоветского пространства, включая Россию, пока идет противостояние этих двух мировоззрений, где-то более активно и заметно, где-то — менее. Исход этой борьбы, конечно, может быть любым, но даже окрепшим в своих креслах «пораженцам» Украины и Прибалтики по-прежнему важно помнить, что победители не могут проиграть по определению.
Сергей Рекеда