Сырецкий лагерь смерти в Киеве: комендант говорил, что «русский не имеет права болеть, но имеет право умереть»
Сырецкий концентрационный лагерь, один из филиалов нацистского концлагеря Заксенхаузен, был расположен на северо-западной окраине Киева, на месте бывших летних лагерей киевского гарнизона. По названию этих лагерей и местности он и получил свое название. Сырецкий концлагерь был местом, где содержались обреченные на смерть военнопленные, коммунисты, подпольщики, партизаны, евреи, которых фашистам удалось разыскать после массовых расстрелов 29–30 сентября 1941 г., те, кто уклонялся от принудительных работ в Германии, т.е. все, кто считался врагами «третьего рейха».
Одним из тех, кому удалось вырваться из этого «места смерти», был киевский инженер В. Давыдов. В 1946 г. на страницах газеты «Правда Украины» он опубликовал заметку с названием «Лагерь смерти», в которой поделился своими воспоминаниями о пережитом ужасе:
«Я пробыл в этом лагере несколько месяцев и спасся буквально чудом…
15 марта 1943 года меня арестовали в Киеве гестаповцы и заключили в тюрьму, находившуюся в самом здании киевского гестапо. Через эту тюрьму за время немецкой оккупации прошли десятки тысяч мирных советских граждан, невинных жертв кровавого фашистского террора в Киеве.
Из "смертного дома" я попал в "лагерь смерти" в районе Сырца, вблизи Киева.
Отправляли заключенных в концлагерь тем же самым "вороном", что и в Бабий Яр. Это была большая грузовая машина, потолок и стены кузова были обиты изнутри железом, а пол выложен из деревянных решеток; дверь в кузов захлопывалась герметически. В этой машине нас привезли в Сырецкий лагерь. Я много слышал об ужасах, творившихся в этом лагере, а теперь мне предстояло испытать их самому.
Машина остановилась, раскрылась дверь, и мы вышли. Перед нами, сложив руки на груди, стоял немец. Он был среднего роста, с бритой головой, в очках, лицо багрово-красное, грудь была увешана всяческими фашистскими отличиями. Возле него стояла собака, которая рассматривала нас, казалось, с не меньшим вниманием, чем ее хозяин.
Это и был известный всем палач и садист, штурмбанфюрер фон-Радомский, начальник Сырецкого концлагеря. Через переводчика он отдал несколько коротких распоряжений, после чего с нас сняли все лучшие вещи — пальто, сапоги и т.д. Вслед за тем появилось несколько молодчиков. Хриплым голосом Радомский дал команду, и нам велели бежать.
Радомский пустил за нами собаку, которая рвала одежду, кусала за ноги. Бежавшие рядом с нами бандиты били нас по голове и спине толстыми палками. Последовала команда "ложись!", потом "вставай!", затем "кругом!", затем снова "ложись!", опять "вставай!" и т.д. Команды следовали быстро одна за другой. При этом нас зверски избивали.
Потом нам скомандовали: "гусиным шагом, марш!" так как мы не знали как это делается, то получили по 15–20 ударов палок. Затем нас заставили ползти "рыбьим шагом", то есть лечь животом на землю, руки заложить за спину и под градом палочных ударов ползти, двигая плечами и коленями. Гитлеровские изверги хохотали, глядя на наши избитые, грязные и окровавленные тела. Пока нас таким способом довели до жилой зоны лагеря, мы уже не в состоянии были двигаться.
Сырецкий концентрационный лагерь в Киеве был построен немецкими оккупантами по образцу усовершенствованных фашистских концлагерей. Общая зона лагеря была обнесена тремя рядами проволоки, которая тянулась на несколько километров. Первый и третий ряды высотой в три метра были смонтированы из колючей проволоки, а средний ряд состоял из электрических проводов, через которые пропускали ток высокого напряжения. Вокруг этого заграждения были расставлены караулы. Внутри лагеря было построено 16 землянок: 15 — для жилья, а 16-я именовалась «больничной». В землянках находилось свыше полутора тысяч человек.
— Русский не имеет право болеть, — не раз твердили и Радомский, и его заместитель, которого мы знали «Рыжий». Массовые расстрелы больных, которые производились на глазах у всех заключенных, должны были отбить охоту болеть. Но каторжный труд и голодный паек делали свое дело: люди гибли, как мухи.
Работа в лагере состояла, в основном, из корчевки деревьев и переноски земли с одного места на другое. Переносили землю на носилках, причем немцы заставляли насыпать так много земли, что поднять носилки можно было лишь с большим трудом. Нас заставляли бегать с носилками, если же кто-либо уставал — его били палками, лопатами, ломами; иногда забивали до смерти или закапывали в землю живьем.
Для побоев в лагере был изготовлен специальный станок. С жертвы снимали одежду, укладывали на станок, два человека держали заключенного за ноги, два за руки, а два палача, вооружившись палками или плетками, становились с обеих сторон, ожидая команды. Заключенным, которые выстраивались по команде «смирно», объявлялось через переводчика, что такой-то сегодня во время работы закурил и поэтому он наказывается ста ударами по голому телу. Такое же наказание полагалось за то, что узник остановился во время работы или вовремя не снял шапку перед начальством. Иногда количество ударов удваивалось, если избиваемый стонал, другой раз побои продолжались, потому что он молчал. Нормы были разнообразные в зависимости от настроения или от степени опьянения Радомского.
Рядом с нашим лагерем находился лагерь для женщин. Режим в этом лагере ничем не отличался от нашего. Те же издевательства, те же побои и расстрелы. Беременных женщин немцы, как правило, отправляли из гестапо прямо на расстрел.
Все же некоторые, скрыв беременность, попадали в концлагерь, избежав, таким образом, немедленной смерти. Но позже, когда беременность обнаруживалась, несчастных утаскивал к себе «Рыжий», любимым делом которого было расстреливать беременных женщин.
Одна женская бригада особенно мучилась. Пятнадцать измученных, искалеченных женщин должны были возить огромный воз с очень тяжелым грузом. Часто сам Радомский и его свора плетками подгоняли женщин, заставляя их бегом тащить непосильную поклажу.
И сегодня, свидетельствуя о страшных преступлениях фашистских извергов, я присоединяю свой голос и требую: "Смерти! Только смерти палачам!"»
Источник: Правда Украины. — 17 января 1946.