«В схроне было 30 бочек сала»: «охотник за бандеровцами» о том, как в 1950-е гг. на Западной Украине находили бункеры бандитов
Из интервью с милиционером Николаем Бочаровым, который в начале 1950-х гг. охотился за бандеровцами на Западной Украине:
После войны демобилизовался я только осенью 1950 года. У меня сестра жила в Западной Украине, в городе Косов. Когда приехал к сестре Шуре, у нее знакомым оказался начальник милиции. Они с ним как-то разговорились, и Александра рассказала о том, что я приехал к ней после демобилизации. Ищет работу. Милиционер сразу же вызвал меня к себе, и безо всяких разговоров оформил участковым милиционером. В Станиславе два с половиной месяца отучился на курсах. После стал участковым в село поблизости от Химчина. На территории моей ответственности располагался военкомат. Большое было село, много дворов.
Поодиночке тогда никто не ходил. Только группами. Военные, внутренние войска и мы от милиции. Как-то снег выпал, мы пошли на прочес леса. Встретились с соседней группой. Один солдат поднимается на бугорок и прислоняется к ветке. Тут же дерево отвернулось в сторону и открывается лаз. Бандеровцы внутри. Пошла стрельба. Когда бандиты поняли, что им не выбраться, раздалось ровно 28 выстрелов. Я лично считал. Мы нашли 28 убитых. Командир пострелял своих, а после сам застрелился. Вот так. Кстати, в схроне мы нашли около 30 бочек с салом. Укрылись они крепко. Если бы не случайность, то мы бы ничего не заметили. Дерево было полое. Бункер в длину составлял пятьдесят метров, не меньше.
В лесах тогда все еще оставались бандиты. Бродили по ночам. Часто забирались в село. Однажды убили военкома. Остановились мы в одной хате на бугорке, бандеровцы за группой следили из низины. Наблюдали. Дождались, когда военком вышел помочиться. Схватили его. Мы ждем. Его нет и нет. Вышли и стали искать. Начали делать прочес и увидели тело бедняги, прибитое гвоздями к дереву. Пытались бандеровцы подобраться и к председателям колхоза и сельсовета, но те постоянно находились под охраной.
- Какое у вас было оружие?
- Пистолет и автомат ППШ.
- Доводилось ли менять места ночевки, чтобы бандиты не напали?
- Нет, я всегда в одной хате находился. И ни разу не попадал под удар. Один только раз мне попался молодой бандеровец, 1929 года рождения. С ним взяли немецкий пулемет. Как он меня увидел, и рассказал, что меня знает, потому что я проходил в группе мимо. Мол, он потому не стрелял, что пожалел. Я ответил: «Все врешь ты, тебя бы в ответ самого убили!»
- Много бандитов отловили за время вашей работы?
- Немало. Кого-то ловили, кого-то убивали. Был приказ Сталина об амнистии в начале 1950-х годов. Кто выйдет с оружием из леса – тех простят. Но практически никто не вышел. К тому времени оставались в схронах только те, кто был замаран в большой крови и понимал, что пощады не будет.
- Как к бандеровцам относилось мирное население?
- Они все за них стояли горой. А тех, кто пытался с нами пойти на контакт, тут же ликвидировали. Один раз мы зашли в хату, молодая женщина гнала самогон. Угостила нас, чтобы не арестовали. Тогда за самогоноварение семь лет давали. На другой день мы узнали, что ее бандеровцы повесили за то, что она милиционеров угостила. В селах бандиты наблюдали за каждым движением.
- С офицерами МГБ сталкивались на Западной Украине?
- А как же, вместе с ними на зачистки и ходили. Они все были в возрасте, от тридцати лет до пятидесяти. Серьезные профессионалы.
- Бандеровцы хранили свои документы в бидонах из-под молока. Находили их?
- Мне они не встречались.
- Среди местного населения вы имели агентуру?
- Были. Причем два типа: агенты МГБ и милиции. Они предупреждали нас о том, когда бандеровцы в село готовятся прийти. Мы устраивали засады. Тогда был строгий приказ, запрещавший их расстреливать. Только живьем брать. Они же в нас сразу огонь открывали. Но все равно стреляли их. После вешали автомат на мертвое тело и фотографировали для отчета. Иначе могли уволить из органов.
- Много милиционеров погибло в боях с бандеровцами?
- У нас только один участковый был убит. Солдат из внутренних войск намного больше погибало. Практически при каждом прочесе они несли потери.
В 1952 году уволился из органов и переехал в Донецк.
Источник: Я помню