11 мая 1939 года началась необъявленная война на Халхин-Голе, которая по своему накалу и количеству брошенной в бой техники не уступала многим событиям Великой Отечественной войны.
Баин-Цаган
Пожалуй, ни одно из событий на Халхин-Голе в мае — сентябре 1939 года не вызывает столько споров, как сражение за гору Баин-Цаган 3–5 июля. Тогда 10‑тысячной японской группировке удалось скрытно форсировать Халхин-Гол и начать движение к советской переправе, угрожая отрезать советские войска на восточном берегу реки от основных сил.
Противник был случайно обнаружен и, не дойдя до советской переправы, вынужденно занял оборонительную позицию на горе Баин-Цаган. Узнав о случившемся, командующий 1‑й армейской группой Г. К. Жуков приказал 11‑й бригаде комбрига Яковлева и ряду других бронетанковых подразделений с ходу и без поддержки пехоты (мотострелки Федюнинского заблудились в степи и вышли к месту сражения позднее) атаковать японские позиции.
Советские танки и бронеавтомобили предприняли несколько атак, но, понеся значительные потери, вынуждены были отступить. Второй день сражения свелся к постоянному обстрелу советской бронетехникой японских позиций, а провал японского наступления на восточном берегу вынудил японское командование начать отход.
До сих пор историки спорят, насколько оправданным был ввод в бой бригады Яковлева с марша. Сам Жуков писал, что сознательно пошел на это. С другой стороны, был ли у советского военачальника другой путь? Продолжение движения японцев к переправе сулило катастрофу.
Баин-Цаган сложно назвать решительной тактической победой одной из сторон.
А вот в стратегическом отношении это, безусловно, победа советско-монгольских войск. Во-первых, японцы были вынуждены начать отход, понеся потери и не выполнив основной задачи — уничтожения советской переправы. Более того, на протяжении конфликта противник ни разу больше не пытался форсировать Халхин-Гол, да и физически это было уже невозможно. Единственный комплект мостового оборудования во всей Квантунской армии был уничтожен самими японцами при отводе войск с Баин-Цагана. Далее японским войскам оставалось лишь проводить операции против советских войск на восточном берегу Халхин-Гола или ждать политического решения конфликта. Правда, как известно, дождался противник совсем другого.
Комбриг Яковлев
Среди советских командиров, отличившихся на Халхин-Голе, исключительное место занимает Михаил Павлович Яковлев — командир 11‑й танковой бригады, которая вынесла основную тяжесть боев на Халхин-Голе. Участвуя в боевых действиях всего 10 дней, Яковлев провел ряд операций, которые во многом предопределили перелом в ходе всего конфликта. Потерпев поражение в сражении у Баин-Цагана, японское командование сосредоточило основные усилия на действиях против советско-монгольских войск на восточном берегу Халхин-Гола. Несколько масштабных атак было проведено на позиции 149‑го стрелкового полка, а 12 июля группе из трехсот японцев с крупнокалиберными пулеметами удалось пройти к советской переправе.
Жуков поручил Яковлеву под личную ответственность ликвидировать угрозу. Исход боя решил советский химический танк, дав огненную струю в центр позиции противника. Стойко выдерживая артиллерийский обстрел, танковые и воздушные атаки, японцы всегда отступали перед огнеметными танками. Японские солдаты пытались спастись на дне огромной котловины диаметром в несколько десятков метров, где были окружены и уничтожены. Пленных в этом бою не было.
Котловина, где нашли свою смерть несколько сотен японских солдат, получила мрачное имя «могила самураев».
Однако этот бой стал последним и для комбрига Яковлева. Часто говорится, что он погиб в подбитом танке — в Центральном музее Вооруженных Сил хранятся наручные часы командира с выбитым силой взрыва стеклом. По другой версии, Яковлев погиб от пули японского стрелка, поднимая в атаку пехоту.
Посмертно Яковлев был удостоен звания Героя Советского Союза.
Последний бой самураев
20 августа 1939 года советские войска начали мощное наступление, ведя бои на окружение японской группировки. Основной удар планировалось нанести с севера, однако, в силу несогласованности действий, первые атаки успеха не имели.
Решив, что основной удар наносится в южном секторе, японское командование направило туда основные резервы. А тем временем сосредоточенные на северном фасе советские войска нанесли новый мощный удар, оказавшийся для врага роковым. Кольцо вокруг японской группировки сомкнулось. Начались бои на уничтожение.
Сколько японских солдат оказалось в кольце? Многим ли удалось прорваться? Этот вопрос до сих пор остается открытым. Количество окруженных и уничтоженных внутри кольца нередко оценивалось в 25–30 тыс. человек. Сами японцы весьма уклончиво обозначали свои потери. Когда им было разрешено увезти тела погибших, они не стали уточнять, сколько тел им необходимо отыскать.
Всего японцам было передано 6 281 тело, а сколько солдат противника так и осталось в песках Монголии, сказать уже невозможно. Официально японская сторона за всё время конфликта признала потерю 8 632 человек убитыми, 9 087 человек ранеными. Большая часть из них приходилась на 7‑ю (потеряна треть личного состава) и 23‑ю дивизии (потеряно более двух третей состава).
28 августа 1939 года Жуков отправил в Москву победное донесение о полном уничтожении крупной группировки противника, к которому Ворошилов и Шапошников отнеслись весьма осторожно, указав:
«Как и следовало ожидать, никаких дивизий в окружении не оказалось, противник или успел отвести главные силы, или, что вернее, больших сил в этом районе давно нет, а сидел специально подготовленный гарнизон, который теперь полностью уничтожен».
Источник: оригинальная статья