Осенью 1941 г. немцы устроили большую пресс-конференцию, на которой заявили, что СССР «повержен и никогда не восстанет вновь»
Американский историк А. Ширер пишет:
К началу осени 1941 года Гитлер считал, что с Россией покончено.
Гитлер был уверен, что два крупнейших города России — Ленинград, построенный Петром Великим в качестве столицы на Балтике, и Москва, древний город, а теперь столица большевистского государства, — вот-вот падут. Поэтому 18 сентября он отдал строжайший приказ: «Капитуляцию Ленинграда или Москвы не принимать, даже если она будет предложена». О том, какая судьба была уготована этим городам, он дал понять своим командующим в директиве от 29 сентября:
Фюрер принял решение стереть с лица земли Санкт-Петербург (Ленинград). Дальнейшее существование этого крупного города не представляет интереса, поскольку будет повержена Советская Россия.
«Цель состоит в том, чтобы подойти к городу и разрушить его до основания посредством артиллерии и непрерывных атак с воздуха.
Просьбы о капитуляции будут отклонены, ибо проблемы выживания населения и его снабжения продовольствием не могут и не должны решаться нами. В этой войне за существование мы не заинтересованы в сохранении даже части населения этого большого города».
3 октября Гитлер вернулся в Берлин и в своем обращении к немецкому народу объявил о полном крахе Советского Союза.
Когда 8 октября пал Орел, ключевой город к югу от Москвы, Гитлер направил самолетом в Берлин руководителя прессы Отто Дитриха, чтобы на следующий день он сообщил корреспондентам ведущих газет мира, что последние армии Тимошенко, оборонявшие Москву, оказались в окружении в двух огромных котлах; что южные армии маршала Буденного уничтожены или рассеяны; что от 60 до 70 дивизий армии маршала Ворошилова окружены в Ленинграде.
«Со всех военных точек зрения, — самодовольно закончил Дитрих, — с Советской Россией покончено. Английская мечта о войне на два фронта похоронена».
Это публичное хвастовство Гитлера и Дитриха оказалось, мягко говоря, преждевременным. В действительности русские, несмотря на внезапность нападения 22 июня и последовавшие затем тяжелые потери в живой силе и технике, стремительное отступление и окружение их лучших армий, в июле начали оказывать такое сопротивление, какого вермахт никогда раньше не встречал. Дневник Гальдера и донесения таких фронтовых командиров, как генерал Гудериан, который возглавлял крупную танковую группу на Центральном фронте, запестрели, а затем и заполнились сообщениями об ожесточенных сражениях, об отчаянной обороне русских, об их контратаках и тяжелых потерях как у них, так и у немцев.
«Поведение русских войск, — писал генерал Блюментрит впоследствии, — даже в этом первом сражении [за Минск] поразительно отличалось от поведения поляков и войск западных союзников в условиях поражения. Даже будучи окруженными, русские не отступали со своих рубежей». Причем их становилось все больше и оснащены они были лучше, чем полагал Адольф Гитлер. Свежие советские дивизии, о существовании которых немецкая разведка даже не подозревала, непрерывно вводились в бои.
Источник: Ширер У. Крах нацистской империи. — Смоленск.: Русич, 1999