«Здесь ад. Красный Верден. Утром занимаем 20 метров, вечером русские отбрасывают нас обратно»: из писем немецких офицеров и солдат из Сталинграда

В письмах немецких солдат и офицеров из Сталинграда рефлексировалось восприятие войны. И по этому заряду коммуникации, сообщений, чувства, аутентичности с письмами не могли конкурировать приказы, официальные сообщения, дневники и воспоминания генералов.

Унтер-офицер В. Б.,

штаб 371-го противотанкового подразделения,

371-я пехотная дивизия

19.IX.1942

«Вчера положение было неблагоприятным для нас. Русские танки совершили прорыв, и у нас объявили боевую готовность. Они обороняют Сталинград, как цепные псы, вы даже себе представить не можете. Каждый день происходят тяжелые бои, причем наша рота несет потери».

Из письма ефрейтору Альфреду Тирфельдеур обер-фельдфебеля Иоганнеса Буттера,

п/п 08163, 17.XI.1942

«Мы все еще стоим в одном из предместий Сталинграда. Русский здесь, на северной окраине города, очень крепко держится и защищается упорно и ожесточенно. Впрочем, скоро и этот последний кусочек будет взят; но главное — удержаться зимой, не дать русскому прорвать северное кольцо, иначе мы опять отступим, как в прошлом году, и все то громадное количество крови, которое было пролито за Сталинград, окажется пролитым напрасно».

Из письма пастору Оскару Бюттнеру унтер-офицера Гельмута Шульце,

п/п 44111, 19.XI.1942

«Оснащенные самым современным оружием, русские наносят нам жесточайшие удары. Это яснее всего проявляется в боях за Сталинград. Здесь мы должны в тяжелых боях завоевывать каждый метр земли и приносить большие жертвы, так как русский сражается упорно и ожесточенно, до последнего вздоха».

Из письма Герману Куге ефрейтора Отто Бауэра,

п/п 43396 В, 18.XI.1942

«Верю вам, что война треплет нервы и что каждый с нетерпением ждет мира, но русский слишком упрям, невообразимо упорен и настойчив. Мы делаем все, что только можем, но русский дерется здесь с полным презрением к смерти. Пленных мы теперь больше не берем, ибо эти субъекты до последнего дыхания стреляют из своих укрытий, блиндажей и подвалов».

Из письма Эрнсту Яну обер-ефрейтора Гейнца Хамена,

п/п 13552, 14.XI.1942

«Сталинград — это ад на земле, Верден, красный Верден, с новым вооружением. Мы атакуем ежедневно. Если нам удается утром занять 20 метров, вечером русские отбрасывают нас обратно».

Из письма Вилли Шриндту ефрейтора Вилли Шульца,

п/п 44845В, 13.XI.1942

«Описать, что здесь происходит, невозможно. В Сталинграде сражаются все, у кого есть голова и руки, — и мужчины, и женщины».

Из письма родителям ефрейтора Вилли Шмидта,

п/п74875С,14.XI.1942

«У нас сейчас дело совсем плохо; если бы ты нас увидела, ты бы половины не узнала, а потом спросила бы: а где тот, где этот? Да, одни лежат в русской земле, другие на излечении на родине или в лазарете, некоторые лишились ног и так далее. Плохо нам! Здесь погибает очень много народу, так как русский сражается чрезвычайно упорно».

Из письма жене унтер-офицера Рудольфа Тихля,

командира 14-й роты 227-й пехотной дивизии

«Здесь сущий ад. В ротах насчитывается едва по 30 человек. Ничего подобного мы еще не переживали. К сожалению, всего я вам написать не могу. Если судьба позволит, то я вам когда-нибудь об этом расскажу. Сталинград — могила для немецких солдат. Число солдатских кладбищ растет. Это похоже на то, что творилось в Перонне на Сомме в войну 1914–1918 гг., с той разницей, что здесь все эти солдаты погибли в боях за один только город».

Из письма родителям обер-ефрейтора Иозефа Цимаха,

п/п 27800, 20.XI.1942

«Скоро дома никого из молодежи не останется; дойдет до того, что будут призваны и 16-летние. Никому и во сне не снилось, что русский под Сталинградом будет держаться так долго».

Из письма родителям солдата Вильгельма Мушинга,

п/п 18725, 13.XI.1942

«В настоящее время положение очень напряженное. Надеюсь, дела наши в Африке поправятся. Как я слышал, наши войска оккупировали всю Францию. А с русскими нам не справиться, разве только если будут применены газы».

Из письма вахмистра Оппермана жене,

20.XI. 1942

«Все дома и ориентиры сожжены артиллерией или взорваны. Лучше не говорить родине всего. Скажу вам лишь одно: то, что в Германии называют героизмом, есть лишь величайшая бойня, и я могу сказать, что в Сталинграде я видел больше мертвых немецких солдат, чем русских. Кладбища вырастали каждый час. Могу на основании нашего опыта сказать: Сталинград стоил больше жертв, чем весь Восточный поход с мая по сентябрь».

Источник: «...Хоть раз напишу тебе правду». Письма солдат вермахта из сталинградского окружения. — М.: РОССПЭН, 2013.