В 1943 г. советские разведчики на Донбассе поймали «родственника» Карла Маркса, воевавшего на стороне вермахта. На допросе он постоянно впадал в истерику
Из воспоминаний разведчика Е.Ф. Ивановского:
«Не очень приятной обязанностью считал я допрос пленных, но и от этого было не уйти. Надо.
По-разному вели себя пленные на этих допросах. Многие повторяли лишь одно — «Гитлер капут» да «нихт ферштее», иные словоохотливо проклинали войну, фашизм, свою судьбу. Попадались и матерые фашисты, в чьих резких ответах и хмурых взглядах сквозила ненависть к нам. Некоторые пленные более или менее объективно оценивали суть войны, пытались занять разумную позицию. Впоследствии, как известно, эти люди активно участвовали в перестройке жизни на германской земле.
...Унтер, сидевший перед нами, с усердием рассказывал о тяжелом положении солдат, о подавленности в их настроениях, о нервозности и жестокости офицеров. Сведений военного характера у него было мало, хотя он выложил бы их, видимо, с готовностью. Назвал несколько цифр, типов вооружения, фамилий. На конкретные вопросы ответить унтер не мог и наконец заплакал, размазывая кулаком слезы по небритой физиономии.
— Вы меня расстреляете... Умоляю пощадить меня... Я из Трира. Я дальний родственник Карла Маркса.
Разведчики обменялись взглядами при его последних словах, но не проронили ни слова. Каждый, наверное, с трудом сдерживал усмешку.
Дали немцу воды, как могли, успокоили этого «родственника», заверив, что расстреливать его никто не будет. Но стоило снова задать какой-либо вопрос по существу, как он, изможденный военной муштрой немецкий обыватель, впадал в истерику.
— Я буду во всем с вами, я буду верно вам служить... Играть на гармошке...
Выхватив из нагрудного кармана губную гармошку, он пропищал на ней какой-то мотивчик, потом кивнул на переводчика старшего лейтенанта Ю. Акчурина:
— Этот немецкий офицер ведь работает у вас. И я смогу быть полезным...
На Юру Акчурина кивали многие пленные, которых мы допрашивали. Юра говорил на немецком еще с детства, а когда окончил институт иностранных языков, побывал на практике и поработал в разведотделах на фронте — конечно же, овладел разговорным немецким в совершенстве. Знал немецкую литературу, музыку, владел диалектами различных германских земель.
Другой наш переводчик Шамиль Вафин, татарин по национальности, подобного впечатления на пленных не производил, хотя тоже владел немецким хорошо. Смолисто-черные глаза Шамиля (при всей его вежливости и выдержке) помимо его воли всегда горели ненавистью к врагам».
Источник: Ивановский Е. Ф. Атаку начинали танкисты. — М.: Воениздат, 1984