О стойкости России: мы выдержим всё — вплоть до вторжения НАТО с трех краев

Друзья разделились на тех, кто зачем-то впал в апатию, и тех, кто пошёл раздавать им живительные звездюли. А я всё думаю о нашей стойкости. О «стрессоустойчивости», как говорят нынче.

Перечислю просто.

1. На спокойное, без визгов, понимание, что войны бывают справедливые и при этом наступательные, что иногда нужно бить первым, ушла неделя. Больше, чем разведсводки о планах ВСУ напасть на Донбасс, тут помогли Финская с Японской. «Всё правильно сделали».

2. К отречению наших звезд, стонам миллиардеров, бегству «людей с хорошими лицами», к бесконечным «Мне стыдно быть русским» и «Ну вот и всё!» не пришлось привыкать вообще. В первый раз, что ли?

3. Чтобы свыкнуться с мыслью, что украинцы не ждут нас с цветами, матерятся от вида русской техники, радостно пищат, если в наших вдруг что-то попало, понадобилось дней десять. Хорошо, сказали мы. Ясно. Пусть пищат — на скорость пули это не влияет.

А кадры с Херсонщины утвердили в мысли: полмесяца русской власти, без укро-флага и укро-ТВ — и люди там приходят в норму.

4. Первые цифры потерь, вид наших пленных, тела убитых — всё это выглядело жёстко, но не шокировало до потери воли. Чтобы такое в России вызвало шок, в Останкино должны вновь сесть Масюк с Евгеном Кисельовым — и, как в Первую чеченскую, начать стрелять в спину нашей Армии, смакуя трупы русских.

5. А ещё, помните, месяц назад был такой хохло-спам: «Ваш муж попал в плен в Украине. Вот сайт, ищите ФИО…»? Это проработало дня три и заглохло — от всеобщего презрения к голимому вранью. Дольше тянулась тоска по «Макдоналдсу».

6. На бесконечные украинские перемоги всем вообще плевать. «Русский военный корабль», «призрак» какой-то, «дед с берданкой» — всё то, отчего «це-европейцы» до сих пор впадают в экстаз, в России воспринимается как туземный фольклор. Помню, ещё у них «киборги» были, и где они теперь?

7. О том, что лёгкой прогулки не будет, что хохлы воюют умело и зло, что восемь лет они закапывались в землю и пристреляли каждый пятачок, что на их стороне — глаза и уши НАТО, стало ясно ещё в начале марта.

Массовая истерика? Никак нет, ответная злость и... терпение. Как у Высоцкого: «кочки тискаем зло, не любя». Посёлок за посёлком, квартал за кварталом.

8. Первые видео с пытками и расстрелом пленных — это было ужасно. Но эффект получился обратным: тот ужас почти сразу перерос в глухую ненависть. Так всегда бывает от терактов, помните? «В плен. Не. Брать», — подумали мы. Даже, наверное, зря: лучше уж пусть сдаются или тикают.

9. Прилёты от них к нам, их дерзко-медийные вскукареки: от потопления корабля в Бердянске до атаки на нефтебазу в Белгороде — да, всё это сводит скулы как наши собственные косяки. Иллюзий нет, мы понимаем: может прилететь и в Крым, и в Москве взорваться что-то.

Но дальше работает беспощадная логика: нас-то взрывами не удивишь, а как насчёт бомбардировки Банковой? Не по цистернам, а для начала — по правительственному кварталу? Такую войну мы ещё даже не начинали.

10. Теперь, стало быть, нам покажут, как ВСУ поднимет свою тряпку над Гостомелем. Дождавшись для верности, чтобы все русские ушли. Особенно чеченцы. Что ж, это от души. Но я вдруг вспомнил Пальмиру. Как мы сначала в неё вошли, а после туда хлынули бармалеи. Ещё вспомнился аэродром в Приштине и грузинская база Сенаки.

Даже интересно, увидят ли хохлы надпись на заборе в какой-нибудь Буче: «Товарищи украинцы! Учитесь военному делу настоящим образом!?»

Я не оправдываю и тем более не издеваюсь. Я говорю лишь, что запас терпения и сил у русских бес-ко-не-чен. Его не в состоянии вычерпать ни отступление, ни жертвы, ни наши просчёты, ни их героизм.

Мы выдержим всё — вплоть до вторжения НАТО с трёх краёв и тотальной мобилизации «от 16-ти до 65-ти», хоть и сами не знаем об этом.

Есть лишь одна вещь, способная нас сломить, — предательство в верхах. Огонь по своим, победа «партии измены» — называйте, как угодно. Я больше не верю, что такое вообще возможно. Но знаю: даже при полном крушении государства, как уже не раз бывало, мы выживем назло всему. И будем молчать до поры. Как зёрна.