Экс-президент Совмина Латвии Годманис и экс-премьер-министр Литвы Прунскене были агентами КГБ

Сегодня в Украине довольно часто говорят о проблемах, которые возникали и продолжают возникать из-за манипуляций с архивами КГБ Украинской ССР. Довольно часто в связи с этим упоминают о возможном негативном влиянии на ситуацию в стране не выявленных "агентов влияния".

В Латвии с этим проще. Это вообще единственная постсоветская страна, в которой удалось взять гэбистские картотеки вместе с "ключом", точно и однозначно их расшифровывающим. Об этом рассказал активный участник событий 1991 года, латвийский юрист Линард Муциньш. Он был депутатом парламента двух созывов, а сейчас - эксперт Правительственной комиссии по научному изучению КГБ Латвийской ССР при Институте истории Латвийского университета.

ОБЩАЯ СТРУКТУРА АРХИВОВ КГБ

 — Приходилось читать, что во время распада СССР, в Латвии удалось захватить и сохранить наиболее полный архив КГБ. Это так?

— Ну, так чтобы совершенно полных архивов местного КГБ - у нас их тоже не сохранилось. Но что важно и ценно - у нас есть "ключ" к архивам. Что это и зачем он нужен? Допустим, берешь оперативное дело, и там написано: "Агент "Орёл" сообщает". По контексту, конечно, можно догадываться, кто именно скрывается за этим псевдонимом. Но если есть "ключ", то ты уже точно знаешь, кто он. Это называется - фамильная картотека агентуры КГБ.

— Расскажите, пожалуйста, о структуре гэбистской картотеки.

— Раньше она была в трех экземплярах. Один - это алфавитный список по кличкам. Второй - алфавит по фамилиям действующих агентов. По каждой агентской карточке имеется номер, а также специальный журнал, в котором записываются данные агента (только кличка, без указания фамилии, и разнообразные данные, в том числе - кто вербовал, когда). Третья - так называемая "статистическая" картотека, разложенная по учреждениям и отделам. Каждый месяц, а иногда даже чаще кураторы отчитывались, сколько агентов завербовано, сколько по разным причинам убыло, сколько "настучали" и т. д. Со временем одну из картотек, по кличкам, по центральному приказу из Москвы ликвидировали. Остались две картотеки. И нам удалось обе их захватить. Хотя некоторые выражают сомнения, мол, что-то еще могло высыпаться, что-то могли выкрасть. Но это не так - во время инвентаризации все карточки были на месте... Итак, по каждому агенту заводились два дела. Личное дело - весь материал по вербовке, данные об агенте: кто он, где живет. Второе - "рабочее дело", в котором собраны его агентурные сообщения, в этом деле указана только рабочая кличка, без фамилии. Впрочем, наиболее важные агентурные сообщения вкладывались и в личное дело. Тут кстати, есть очень важный момент.

— Какой?

— Известные публичные люди, ученые, писатели, художники, являвшиеся агентами КГБ, часто пытаются опровергать это. Они говорят: "Я всего лишь писал отчет о произошедшем событии для "первой части" в Академии наук, или Совмине, или в горкоме-райкоме". Но тогда они бы не подписывались "Орёл", а писали бы свое настоящее имя, условно говоря, Иваненко Иван Иванович. В реальности же таких сообщений от известных людей, подписанных именно псевдонимом, много. Как правило, они готовились вместе с куратором, офицером КГБ, потом рассылались по разным отделам. Копии оставлялась в рабочем и личном делах.

КАРТОТЕКА-КЛЮЧ - "СЕРДЦЕ" КГБ

— Как развивались события во время перестройки?

— В 1988 году центральная власть в Москве поняла, что теряет наши страны Балтии, или Прибалтику, как ее там имперски называли и, кстати, продолжают называть. Они вывезли все рабочие и личные дела агентов в Москву. Однако необходимость в текущей оперативной работе сохранялась, поэтому картотеки агентов и копии их сообщений все же оставались и у нас. Увозились также и уголовные дела, особенно, довоенные и послевоенные, дела партизан. Однако потом нам удалось большую их часть вернуть обратно. Самолетом везли, когда еще была демократическая Россия.

— Это когда?

— 1991 год, после провала путча, осенью.

— Можете чуть подробнее вспомнить о событиях августа 1991-го? (Скоро уже 26-я годовщина тех событий). Ведь именно тогда решалась судьба архива КГБ в Латвии.

— Про путч я узнал, когда был в Лиепае, городе у моря. Мы там оперативно печатали газету в связи с путчем. Ее пытались захватить прямо в типографии, нужно было противодействовать. В Ригу я приехал только на третий день путча. У нас там в парламенте (тогда Верховный совет Латвии - ред.) пытались принять решение по поводу спецслужб. Но что-то не получалось. Этим занимался Юрис Боярс, бывший офицер КГБ и ему не очень доверяли. Я приехал и за ночь все переписал - написал новый закон о КГБ, точнее о его ликвидации. В тот же день его приняли. После этого мы вплотную занялись нашим латвийским КГБ. Отключили им свет, воду и пошли к ним. Но они тоже умно поступили, поставили себе на охрану более надежных людей - пограничников. Пограничники в игры не играли, только выполняли приказ: охранять, так охранять.

Где-то числа 28-го августа нам подсказали, что самое важное - захватить "сердце" КГБ - картотеку-ключ. Так же обратили внимание, что есть еще "объектовая" картотека (систематизированные дела тех, за кем ведется наблюдение), которую также надо забирать. С учетом архивной составляющей (старые дела еще 40-х годов - партизан, легионеров) эта картотека была очень большой. (Осенью мы ее вывозили на грузовике, вместе с мебелью).

— Было ли активное противодействие со стороны руководства КГБ в Риге?

— Тогдашний начальник госбезопасности Йохансон (последний председатель КГБ Латвийской ССР - ред.) приказал начальнику архива забрать в кабинет самую важную часть - картотеку-ключ. Статистическая картотека была разложена в двух кейсах, которые всегда были наготове, если нужно будет срочно переезжать. А пофамильную - высыпали в два мешка. Позже нам рассказали, что во время путча в архив приходили офицеры КГБ, например, из 1 отдела, говорили, что нужно каких-то агентов снять с учета из-за выбывания по разным причинам - якобы, переезд в другую "союзную республику", перевод в армейские отделы и т.д. Но это уже трудно было сделать, поскольку карточки ссыпали в мешки - 4 тысячи дел. А латвийский 1-й отдел КГБ подчинялся Первому главному управлению КГБ в Москве, отвечавшему за внешнюю разведку (в 1991 году ПГУ было преобразовано в СВР, Службу внешней разведки России - ред.).

ДВОЕВЛАСТИЕ В "УГЛОВОМ ДОМЕ" ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

— Зачем же разведка приходили в те дни с просьбой внести изменения в картотеку?

— Видно им что-то нужно было изъять из общего списка агентов. Так бывало в случае работы агентов на несколько отделов КГБ, кроме 1-го - на 2-й (внутренняя безопасность и контрразведка, - ред.), 3-й (занимался милицией, пожарниками, ДОСААФ - ред.), 5-й ("Пятка", борьба с идеологическими диверсиями, антисоветскими и религиозно-сектантскими элементами - ред.). Разное бывало. Некоторые карточки были обмотаны резинкой с прикрепленной надписью "Уничтожить". По советским правилам после вхождения в "номенклатуру" этим человеком уже нельзя было пользоваться, как агентурой.

Однако после 4 мая 1990 года (провозглашение независимости Латвии - ред.) номенклатуру нашей республики уже воспринимали как врагов советской власти. И тут получался сложный момент. Инструкция обязывала, с одной стороны, снимать с учета и уничтожать такое дело, а с другой - на всякий случай хотелось иметь компромат на будущее - на представителей враждебной номенклатуры. Поэтому своевременно карточки не уничтожили. Так было с делом нашего тогдашнего премьер-министра Годманиса.

— Он был объектом наблюдения?

— Нет, он был агентом. Пошел в Народный фронт, а потом стал председателем Совета министров Латвии. В то время это было распространено. Премьер Литвы Казимира Прунскене также была агентом. Гэбисты многих своих вводили в игру. Также было и у вас в Рухе. Масса подставных лиц, чтобы можно было в какой-то степени манипулировать движением, его собраниями, конгрессами. Со стороны многие из подобных людей кажутся странными, ненормальными. Но они специально так себя вели - для дезорганизации. Или их, таких, подбирали. Ими руководили гэбистские кураторы.

— Очень интересная тема.

— Да, после путча особенно интересно было читать приказы в КГБ о координации действий их агентов из разных союзных республик во время проведения различных межреспубликанских съездов, конгрессов демократических сил СССР. Это ж очень сложно - как в таких условиях совместно руководить агентами, допустим из Латвии, Украины и Эстонии? Сложная задача.

— Да, но вернемся к событиям вокруг картотеки КГБ в августе 1991 года.

— Мы тогда в кабинете начальника архива посмотрели хранившуюся там картотеку. Наш консультант из КГБ подтвердил, что есть и самая важная картотека - с указанием фамилий агентов. Мы опечатали этот сейф, закрыли. Я забрал ключи себе. Признаться, тогда это был спонтанный поступок. Но очень хорошо, что я тогда так поступил. Мы опечатали сейф и мешки своими печатями, кагэбисты - своими. Однако снять печати и открыть - пустяковое дело. Поэтому мы поставили там свою охрану, они - свою. После этого вносить какие-то изменения в опечатанные картотеки и одновременно в журналы уже было невозможно. Но вот до того момента тогдашний начальник архива мог бы, в принципе, вынести всю эту картотеку из своего кабинета.

ТАЙНЫЙ ПЕРЕЕЗД В ПАРЛАМЕНТ

— Каким образом?

— О такой возможности мы узнали позже. Оказывается, из здания КГБ можно было пройти к двум квартирам в соседнем здании, а там уже был выход на лестничную клетку соседнего здания - совсем другого двора, другого подъезда. Предполагаю, это были уроки 1956 года в Будапеште. Чтобы можно было и самим убежать в крайнем случае... Но мы все захватили до того, как были предприняты попытки что-нибудь вынести. Таким образом, имеющаяся в нашей стране картотека оказалась полной. Мы, например, знаем о перерегистрации агентуры в 1953 году. Это было сделано после того, как убрали Берию.

— Зачем?

— В послевоенное время агентуры было слишком уж много. Избыточный объем, дающий мало пользы. Они ее перерегистрировали, сократили штаты. И с того времени, с 1953 года начался новый, непрерывный учет до 1991 года. В Латвии через журналы агентуры прошло около 25 тысяч агентов (за весь период в 34 года - ред.).

— Итак, опечатанные картотеки, охрана. Что произошло потом?

— Этот, известный всей Риге, "угловой дом" КГБ начало забирать для своих нужд МВД Латвии. И наша комиссия приняла решение перевезти архив в парламент. Чтобы не было неприятных неожиданностей, об этом знал только узкий круг лиц. Быстро собрали всё и перевезли. Когда сообщили об этом Горбунову (председатель Верховного совета Латвии в 1989-1993 годах - ред.), он сказал: "Уже звонил по этому поводу Йохансон". Я ответил: "Да-да, вот постановление нашей комиссии о перевозе картотеки. Все по закону...". Так было с рижским центральным архивом. И отдельная история - архивы других подразделений КГБ, в том числе районные архивы.

— Что, там тоже бывали какие-то существенные дела?

— Да. В архиве разведки мы нашли дело покойного генерала Латвийской армии Роберта Клявиньша (1885-1941, - ред.). Он еще до войны был завербован русской (советской - ред.) разведкой. В 1940 году его сделали депутатом "народного" сейма (мы его называем "кукольным"), принимавшего решение о вхождении в СССР. Сейчас мы хорошо знаем, что в комиссии этого "сейма", принимавшей решение о присоединении к Советскому Союзу, были сплошные агенты. (Так что говорить о "волеизъявлении народа в 1940 году" просто смешно). Потом его назначили начальником 24-го стрелкового корпуса Красной армии, в состав которого включили переформированные дивизии бывшей Латвийской армии. А незадолго до вторжения немцев в июне 1941 года Клявиньша вместе с другими латвийскими офицерами вызвали "на курсы" в Москву, якобы, учиться. Там их почти всех арестовали, и через несколько месяцев расстреляли.

— Во время перестройки, в борьбе за восстановление независимости, была тесная связь, координация действий между тремя балтийскими странами. Вы знаете, что было с архивами КГБ у соседей?

— В Литве и Эстонии все было очень похоже. Но там, к сожалению, не удалось захватить картотеку-ключ. Там фамилии агентов приходится устанавливать по косвенным данным. И это может приводить к юридическим сложностям, когда бывший агент от всего отказывается. Хотя, и у нас, даже при наличии ключа, тоже бывают сложности, тоже крутят всякие ширли-мырли. Говорят: это за нашей спиной писали, вместо нас, чтобы опорочить нас. А мы ничего не знали... Были и противоположные ситуации. Где-то в середине 90-х годов в России начали готовить подложные карточки на наших действующих политиков - якобы они тоже были завербованы. Однако подполковник КГБ Латвийской ССР, который вел картотеку-ключ, к тому времени умер. Приходилось подделывать его почерк. И это помогало разоблачать подобные фальшивки.

КАК ВЫЧИСЛИЛИ ВЫЧИСЛИТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР КГБ-ГОСПЛАНА

— Какая есть процедура обращения за данными о себе в архив?

— У нас (как и в Литве, в Эстонии) можно пойти в Комиссию расследования тоталитарных преступлений с запросом о себе: во-первых, не числился ли ты в КГБ агентом, во-вторых, не был ли ты пострадавшей стороной, объектом наблюдения? И тебе обязаны дать ответ... Да, кстати, есть еще одна важная деталь. Мы в Риге еще захватили "вычислительный центр" госбезопасности.

— Что это?

— В здании, где сейчас находится регистр предприятий Латвии, когда-то был Институт экономики Госплана Латвийской ССР. Для них купили новейшие на тот момент западнонемецкие компьютеры. Но ко всему этому тайно добавили дополнительные элементы. И в подвале здания находился компьютер КГБ (возможно, что по ночам кагэбисты также использовали рабочие возможности верхних машин Института экономики Госплана).

— А зачем это делалось?

— У них был разработан специальный классификатор - по которому легко было найти нужную информацию в разных делах, донесениях по каким-то ключевым словам. Например, по фамилии... Компьютеры тогда работали с такими большими лентами. Перед уходом гэбисты думали, что размагнитили их. Там были такие специальные большие магниты, похожие на электроплиты. Но мы же сейчас умные, мы знаем, что и с таких "размагниченных" бобин, на самом деле можно считать всю информацию. Так мы восстановили множество агентурных сообщений, объемом на треть листа каждое. Такого примерно содержания: "Агент "Орел" сообщает. Трое студентов выпивали после сдачи экзаменов по "Истории КПСС". Студенты Иванов, Петров, Сидоров, будучи выпившими, совместно сожгли учебники по истории КПСС". Или: "Я поехал на экскурсию в Будапешт. И оттуда позвонил в Стокгольм латышскому эмигранту такому-то". Благодаря "ключу", все эти сообщения полностью расшифровываются. А если бы его не было, приходилось бы выяснять имя агента по другим деталям. Во втором случае все понятно: из Будапешта эмигранту звонил один человек, он и агент. А вот в первом случае намного сложнее понять, кто именно стукач? Кто-то из троицы "Иванов, Петров, Сидоров"? Или еще кто-то извне наблюдал за ними?

— Как юридически определяется, насколько подробную информацию о себе можно получить в архивах бывшего КГБ?

— Вот тут у нас и, насколько знаю, у вас в Украине тоже, идут споры. Человеку нужно выдавать только информацию, что и как именно на него стучал агент "Орел"? Или же еще раскрывается и фамилия этого "Орла"? Вот у нас тут в Латвии идет борьба с начальником Бюро по защите конституции. Аргументируя "европейскими требованиями" о защите личных данных, они хотят упрятать побольше сведений. И это понятно. Они сами сидят на этой информации. А информация - это власть... Хотя какую-то важную работу они тоже ведут. Недавно парламент дал 30 тысяч евро на переписывание данных со старых пленок, чтобы ничего не пропало... Кстати, я недавно ездил в Украину. Привез оттуда книгу, в которой описаны такие же споры на ту же тему: как далеко мы можем пойти в рассекречивании информации, а какие личные данные все же нужно сохранять. Это очень важный вопрос для каждого государства.

Беседовал Олег Кудрин, Рига.