Крупнейшая в новейшей истории Латвии техногенная катастрофа перечеркнула все темы, которыми жила страна до сих пор. Если латвийское общество здорово и жизнеспособно, то под развалинами торгового центра в Золитуде должны были погибнуть не только 54 человека, но и общественно-политическая повестка Латвии с вечными дрязгами латышей и русских в своей основе. И русские, и латыши должны теперь понять, что в один народ их объединяет общая опасность здоровью, благополучию и даже жизни в условиях неэффективного государства.
Накануне черного дня своей истории Латвийская республика жила обычной, стандартной для себя жизнью. Политики спорили о преамбуле к Конституции: правильно ли будет выражение «народ Латвии» трактовать в значении «латышский народ»? Национал-радикалы в очередной раз пообещали выйти, но так и не вышли из коалиции. На сей раз из-за видов на жительство для «новых оккупантов».
Как повеяло осенней прохладой, так полетели на юг журавлиные клинья, пожелтели листья на деревьях, а в Латвии опять предложили снести Памятник воинам-освободителям. Вся страна радостно ухватилась за тему мемориала в Пардаугаве и азартно спорила по ней несколько недель, как-то забыв, что ее вбрасывают в народ уже много-много лет подряд.
Вершиной же латвийского безвременья стало решение правительства возродить деятельность комиссии по подсчету материального ущерба от советской «оккупации». С чего вдруг было решено ее возродить? В Литве это хотя бы понятно – вконец разругавшиеся с Кремлем литовские власти решили таким нетривиальным, новаторским, а главное неожиданным образом показать Москве «кузькину мать». А в Латвии даже никакого повода для возобновления работы комиссии по «оккупации» не было - так, рядовой политический сплин.
Может, дело в том, что правительству надо имитировать перед обществом хоть какую-то работу, чтобы можно было не работать? Тем более, что «оккупацию» обсуждать это же не дороги строить.
Единственное событие, которое резко выделялось из общей повестки это кампания рижской мэрии и волонтеров против торговцев наркотическими смесями – «солями» и «спайсами». Вечером 28 октября мэр столицы Латвии Нил Ушаков, активисты движения «Рига без наркотиков», руководство Рижской муниципальной полиции и представители Рижского регионального управления полиции провели внезапный рейд по «точкам», торгующим «спайсом». Это была живая, актуальная и при этом объединяющая тема, потому что новые синтетические наркотики губят детей и в латышских, и в русских семьях.
Однако про преамбулу к Конституции говорили и писали все равно куда больше. И не только политики: к сожалению, и русская, и латышская общины, как можно судить по прессе и социальным сетям, не выказали должного интереса к борьбе с наркоторговлей – куда интереснее неугомонный, вечный спор «оккупантов» и «фашистов».
Хотя тема свободной продажи латвийским детям «солей» и «спайсов» затрагивала общую для всех без исключения тему – неэффективность государства, которое не выполняет свою первичную функцию, не обеспечивает безопасность людям.
После катастрофы в Золитуде игнорировать проблемы с латвийским государством уже невозможно. Общество едино во мнении, что людей погубила преступная халатность исполнительной власти.
Трагедия в супермаркете «Maxima» — это массовое убийство беззащитных людей, заявил президент страны Андрис Берзиньш. «В мире в такой ситуации не считают количество печатей и подписей под документами. Вместо этого люди, которые поставили свою подпись, попадают в изолятор. Это было бы желательно и у нас», — сказал президент, добавив, что в Латвии нужно менять как строительные нормативы, так и политическую систему: «В особенности нужно менять то, как работает исполнительная власть. Там царит безответственность на всех уровнях. Мы создали аморфную систему: никто ни за что не отвечает».
Для того, чтобы катастрофы, подобные рижской не повторялись, Латвии нужно именно государство. Катастрофа 21 ноября показала, что волонтеры гражданского общества во всем эффективнее и мобильнее неповоротливых административных структур. Волонтеры есть, а государства - нет. Они в разы быстрее подвозили к развалинам супермаркета продукты, медикаменты, одежду, споро и качественно помогали пострадавшим, договаривались через интернет о помощи семьям погибших, об усыновлении сирот.
Но гражданское общество в принципе не может вводить обязательные для всех строительные нормативы и правила технадзора. Оно не может заставить собственника выполнять эти нормативы, правила и отказаться раз и навсегда от идеи устроить на крыше торгового центра зимний сад, положив над головами людей тонны тяжелого грунта. Это должно делать государство.
Трагедия в «Maxima» показала, что латвийское государство со своими первичными обязанностями не справляется. Оно не обеспечивает безопасность людей – ни покупателей торгового центра от нерадивых строителей, ни детей от торговцев наркотиками.
Более того, это и невозможно при генерируемой властями повестке дня.
Потому что Комиссия по государственному языку в Латвии есть, а Строительную инспекцию ликвидировали в мае 2009 года, в разгар кризиса. В июне 2009 года, уже после ликвидации этого учреждения Сейм голосовал за технические поправки к Закону о строительстве. Из текста были убраны слова о Строительной инспекции. Сейчас, если верить премьеру Домбровскису, кризис в Латвии кончился, и даже началось процветание. Однако деньги и время нашли на то, чтобы восстановить работу Комиссии по «оккупации», а не Строительной инспекции - приоритет правительства понятен.
Можно возразить, что множить бюрократические структуры – только множить волокиту и коррупцию. Но это тоже к вопросу об эффективности государства. Строительной инспекции, технадзора и вообще контролирующих органов может и вовсе не быть – и в этом либертарианском «раю» люди будут гибнуть под завалами. Или они могут быть гигантские, коррумпированные и неповоротливые: такие вставляют любой частной инициативе палки в колеса, удушают бизнес своими проверками и согласованиями с регламентом, а потом берут взятки и закрывают на все глаза. В итоге люди все равно гибнут под завалами.
Общий интерес всего населения Латвии состоит в том, чтобы государственное управление было мобильным, эффективным и прозрачным. Во всех аспектах.
Эту задачу нельзя решить без политики и без политиков, потому что только через политическое участие народ может как-то повлиять на законодательную власть, формирующую правительство, которое и руководит латвийской чиновничьей армией. Поэтому на выборах именно неэффективность государства надо иметь в виду, выслушивая предвыборные обещания («Вы опять про оккупацию? Идите в «Максиму»!).
Вот она долгожданная альтернатива «этнической карте» - прагматическая карта, причем не придуманная политтехнологами, а весьма жестко подсказанная самой жизнью. Вместо того, чтобы думать «латышская» перед тобой партия или «русская», подумать о другом: «При чьем правительстве будет хоть чуть-чуть ниже вероятность того, что после тяжелого рабочего дня на меня в магазине упадет крыша?». Катастрофа в Золитуде показала, что крыша - она ведь не разбирает, на кого падать: на титульный этнос или нет, она преамбулу к Конституции не читала.
А еще помимо программных установок, конечно, важны реальные дела политиков. Как доказательство того, что они свою прагматическую программу могут выполнить.
Мэр Риги Нил Ушаков прервал отпуск, был неотрывно на месте, давал абсолютно всю информацию о происходящем. Президент Берзиньш на следующий день после ЧП выступил с обращением к нации, где, кроме слов соболезнования, сказал очень жесткие, неприятные, но правильные слова…
Зато бывший президент Затлерс в дни государственного траура нашел в себе силы…. поехать на конкурс красоты в Литву. Судя по фотографиям, ему там было весело. Знатные воительницы за национальную идентичность и латвийское счастье Инессе Вайдере и Сандра Калните пока не нашли сил и времени даже для соболезнований семьям погибших. Даже неугомонный министр обороны Пабрикс что-то прикусил свой длинный язык. Патриотов Латвии из ВЛ-ОС/ДННЛ тоже что-то не было слышно в дни трагедии. В чем дело? Тема «русской угрозы» в Золитуде не раскрыта?