Последняя из могикан: 70-лет Прунскене как повод оценить политэлиту Литвы

Казимира Прунскене 26 февраля отмечает свое 70-летие. Впрочем, «отмечает» это не совсем корректное слово. Ровно год назад с ней случился инсульт – родные, которые приехали в вильнюсскую квартиру Прунскене, чтобы вместе отправиться в кафе, где собирались отметить ее день рождения, нашли ее лежащей на полу: еще в сознании, но уже абсолютно беспомощной.

Еще в сознании, но уже беспомощные – эти слова вполне можно отнести ко многим современным политикам Литовской Республики. Беспомощны не в смысле решения тактических задач в сфере управления, финансов, социального обеспечения, собственного пиара и так далее – нет, здесь они вполне эффективны. Но способность формулировать «большие», стратегические вопросы и находить на них ответы они, кажется, уже совсем утратили: страна, главной целью которой почти два десятилетия служила идеи возвращения в Европу, теперь будто потеряла ориентиры и движется по инерции, не зная (или страшась узнать?), куда же приведет ее выбранный однажды путь. Старое отринуто, а то новое, что создано, выглядит слишком удобным для узкого, не приемлющего посторонних круга элиты, чтобы поверить, будто в 1991 году именно ради этого люди и шли на баррикады.

Кризис больших идей и кризис больших людей (по крайней мере, в политике) – такой Литва предстает сегодня, спустя почти 25 лет после провозглашения своей независимости. И людей, которые могли бы, как прежде, не плыть по течению в общем потоке, а создать свой собственный поток, почти не осталось. Все стараются быть в мейнстриме, пытаясь при этом плыть потише, чтобы не обрызгать других. Кризис политического лидерства стал особенно ощутим в Литве после ухода из жизни в 2010 году Альгирдаса Бразаускаса – политика, любовь литовцев к которому была чуть ли не сильнее религиозных чувств: когда Церковь отказала в отпевании «этого бывшего коммуниста» в Кафедральном соборе, ее рейтинг (как общественного института) резко упал, и это единственный такой случай для католической Литвы.

Казимира Прунскене из той же плеяды политиков независимой Литвы, что и Бразаускас. Во многом они, безусловно, разные, но схожие в главном – к Литве они подходили не с утилитаристской точки зрения и не ради использования своей маленькой страны в больших геополитических играх других держав, а словно романтики, желавшие, как бы это ни казалось смешным и наивным, счастья и процветания своей Родине. В этом смысле они – уходящая, уже почти ушедшая натура, более невостребованный тип политического деятеля, последние из могикан.

Прунскене не боялась бороться против советского строя, добиваясь независимой Литвы. Не боялась выступать против перегибов неприкосновенного, почти святого «отца нации» Витаутаса Ландсбергиса, когда тот в самом начале 90-х, почувствовав себя мессией и загрезив «возрождением» Великого княжества литовского, решил сконцентрировать в своих руках суперпрезидентские полномочия. Она не боялась бросить вызов другому «спасителю» литовской нации – гражданину США Валдасу Адамкусу, став его соперником на президентских выборах: и почти выиграла их, если бы не «зависла» компьютерная система подсчета бюллетеней, показав затем, что Прунскене отстала на 72 тысячи голосов. Она не боялась идти поперек мейнстрима, выступая за нормальные, без истерического навязывания оккупационной повестки, отношения с Россией; «Лучше жить по-разному хорошо, чем одинаково плохо» - это ее любимая фраза. Она вообще, кажется, не боялась. И при этом ни «за советскую власть», ни за «возвращение в Европу» не агитировала: лишь предлагала литовцам не слепо верить «отцам нации», а пытаться думать самим, самостоятельно размышляя над тем, что выгодно для их страны, города, семьи.

Прунскене – это осколок «старой» советской и одновременно молодой независимой Литвы, столь страстно ищущей саму себя в меняющемся мире: желающей самостоятельности и так сильно страдающей от того, что золото борьбы за эту независимость пришлось разменять на медяки структурных фондов ЕС. Сильная женщина, опытный и самостоятельный политик – она могла бы и сейчас составить если не управленческую, то интеллектуальную альтернативу многим из литовского политического истеблишмента.

За последний год Казимира Прунскене сменила несколько клиник, в итоге родные перевезли ее на восстановление в один из подмосковных реабилитационных центров. Несколько месяцев назад в интернете появились фотографии Прунскене: уставшая пожилая женщина в вязаной шапочке и теплом спортивном костюме сидит в саду - большой политик маленькой страны, о дне рождения которой вряд ли сегодня вспомнят в государстве, в котором после обретения независимости она была первым премьер-министром.