МИД РФ: ЕС должен контролировать соблюдение прав человека в Прибалтике

Три балтийские республики после 1991 г. стали витриной европейской демократизации. С 2004 г. эти страны стали членами Европейского союза, а в настоящее время пытаются играть роль проводников европейских ценностей и «учителей» демократии на постсоветском пространстве. Тем не менее, как показывает балтийский случай, принадлежность к европейскому сообществу – вовсе не гарант верховенства закона в государстве. Ситуацию с правами человека в странах Балтии портал RuBaltic.Ru обсудил с уполномоченным МИД России по вопросам прав человека, демократии и верховенства права Константином ДОЛГОВЫМ:

- Константин Константинович, не кажется ли Вам, что права человека в настоящее время всё больше утрачивают свой, так скажем, гуманитарный характер и становятся одним из инструментов международных отношений?

- Это правда, что права человека сейчас – это инструмент международных отношений. Но в этом нет ничего зазорного, потому что в любом случае права человека – это одна из ключевых сфер международного общения, не только внутринационального развития. А то, что эта сфера под воздействием западных стран и ориентированных на них государств всё больше превращается в «политическое ристалище» - это крайне негативная тенденция. Продолжаются попытки политизации прав человека, использования правочеловеческих инструментов и темы в целом для решения каких-либо узкополитических задач, от проецирования влияния на конкретные страны и межправительственные организации до решения «макрозадач» по свержению неугодных правительств, режимов, изменения внешнеполитического вектора отдельных государств и т.д.

Мы помним, что практически все военные интервенции последних лет и десятилетий так или иначе обрамлялись правочеловеческими предлогами. Вспомним, например, Югославию, Боснию, Рачак и Косово. Все мы знаем, во что это в итоге вылилось.

Более свежие примеры – Ливия. И Сирия, где чуть было не развязалась интервенция, остановленная благодаря российской дипломатии. Так что правочеловеческие предлоги всё более активно используются в политических целях, в том числе и для попыток насаждения определенных ценностных ориентиров и схем, которые не свойственны обществу подавляющего большинства государств. Условно - это «неолиберальные» или «ультралиберальные» ценности. Это, например, попытки насаждения нетрадиционных форм семьи, размывание института семьи как такового, а также другие ценности, которые выдаются за общепризнанные правочеловеческие, что абсолютно не соответствует действительности. А сейчас идет реверсивная кампания по их внедрению и навязыванию странам и обществам.

Сегодня мы видим это повсюду: вспомним «разнузданную» кампанию против России за якобы ущемление прав лиц нетрадиционной сексуальной ориентации, как в контексте сочинской Олимпиады, так и до неё. Сомневаюсь, что после окончания Игр эта кампания затухнет.

Это яркие примеры превратного и волюнтаристского использования правочеловеческих механизмов. Права человека – эта важная сфера, она, безусловно, напрямую связана с демократическим развитием, с укреплением принципов верховенства закона в международных отношениях, в национальном развитии, государственном развитии и развитии общества. Объективно это должно быть поле для взаимодействия и конструктивного диалога, к чему Россия постоянно и призывает.

Есть институты, это – Совет по правам человека, Третий Комитет Генеральной Ассамблеи ООН, ОБСЕ и Совет Европы, ключевой институт на нашем континенте, призванный формировать нормативную основу в гуманитарной сфере на основе Европейской конвенции о правах человека. Так что есть масса механизмов, которые можно и нужно использовать более конструктивно. Сейчас, к сожалению, они не используются в гуманитарной сфере по своему предназначению.

- Согласитесь ли Вы с мнением, что ЕС и США пытаются монополизировать сферу прав человека?

- Конечно. Во-первых, изначально, ещё со Второй мировой войны, когда права человека стали больше выходить на международную арену в качестве самостоятельного направления, эта область рассматривалась западными государствами в качестве своей «вотчины», поскольку именно они претендуют на звание форпостов демократии, либерального общества и либеральных ценностей. Именно в качестве «своей территории» эта сфера фигурировала в период «оттепели», в период разработки Хельсинского заключительного акта. Понятно, что дальше ситуация пошла немного не так, как предполагали западные государства. Советский Союз принял эту игру и пытался в неё играть в своих интересах, всё было подчинено логике биполярной конфронтации.

С образованием современной демократической России, конечно же, развитие демократии в странах к Востоку от Вены, в первую очередь в постсоветских государствах, рассматривалось буквально под лупой западными странами, и оценки ситуации в России и этих государствах со стороны большей части западного сообщества носят политизированный характер, с большим количеством передергиваний и в отрыве от реальных фактов.

Наверное, трудно смириться, что за короткий период времени наша страна проделала колоссальный путь в плане развития прав человека, утверждения демократических норм. При всех трудностях и сложностях, которые, безусловно, имеют место, за 20 лет был проделан путь, на который многим западным странам понадобились столетия. И даже есть сферы, например, межрелигиозных и межэтнических отношений, сферы культурного и языкового многообразия, где нашим западным коллегам, мягко говоря, есть, чему поучиться у России.

- То есть прогресс заметен, однако не кажется ли Вам, что логика биполярной конфронтации опять постепенно становится актуальной?

- Сейчас это уже не биполярная конфронтация. Сейчас навязывается конфронтация по линии, где с одной стороны Запад, а с другой – Россия, постсоветские государства и некоторые развивающиеся страны. В принципе сейчас это более сложная схема.

Тем не менее, с одной стороны это западное сообщество и его единомышленники, а с другой - очень широкая коалиция государств, которая выступает за выравнивание диалога и налаживание конструктивного взаимодействия в сфере прав человека.

Мы против любых политизированных блоков и коалиций. Единственная коалиция, которую мы считаем необходимым формировать на международном уровне, – это самое широкое объединение государств, куда мы приглашаем всех партнеров для решения конкретных правочеловеческих проблем. Многие из них имеют общий характер, такие как проблема миграции, ксенофобии, расовой и этнической дискриминации, ущемление прав национальных и этнических меньшинств. Это проблемы, которые так или иначе затрагивают большую часть стран на сегодняшний день.

Возьмите социально-экономический блок в условиях кризисных явлений, которые продолжаются в разной степени в Европе и во всем мире. Ситуация с обеспечением прав обостряется, требует более сложного, многостороннего сотрудничества. Такая проблема, как торговля людьми, например. Конечно, она должна объединять государства, а не разъединять их. В этом наша принципиальная позиция.

Не будем забывать об укреплении традиционных ценностей, включая, в первую очередь, институт семьи. Это тема, которая при нашей активной роли собирает всё более широкую международную поддержку.

Значительная часть населения в западных странах всё чаще задумывается о том, что традиционные ценности приходится отстаивать.

Посмотрим, например, на ситуацию во Франции, где общество расколото, схематично говоря, на два лагеря. Я думаю, что сторонников традиционных ценностей там гораздо больше, чем людей, подверженных неолиберальной трактовке институтов брака, семьи и всего, что с ними связано.

Или США, где процесс легализации однополых браков протекает очень неоднозначно. Конечно, растет число штатов, где такие браки разрешены, но даже сейчас это порядка 15 штатов и округ Колумбия. Подавляющее большинство пока находится по другую сторону в этом споре.

Все эти вопросы очень актуальны, и мы считаем, что, никого не ущемляя и не дискриминируя, очень важно следить за тем, чтобы международное внимание в первую очередь уделялось реальным, а не надуманным проблемам в сфере прав человека. Таких реальных проблем в этой сфере очень много.

- Насколько я понимаю, доклад, который выпустил МИД по правам человека в Евросоюзе, как раз нацелен на то, чтобы сломать "монополию на права человека". Здесь интересна реакция западного сообщества, а именно ЕС, на этот доклад. Еще до официальных комментариев еврочиновников балтийские политики заявили, что этот доклад - «провокация, чтобы показать, что указывать Москве никто не имеет права». Кроме того, латвийский МИД выразил даже сомнения в компетентности авторов исследования. В то же время в Еврокомиссии подчеркнули, что с вниманием отнеслись к выводам российского ведомства и учли источники информации, которыми пользовались российские власти. Почему, на Ваш взгляд, на один и тот же доклад представители одного и того же европейского сообщества так по-разному реагируют?

- Реакция объективно должна быть различной. Те страны, в которых ситуация с правами человека лучше (а проблемы объективно есть везде) реагируют на наши доклады более спокойно. Не могу сказать, что реакция позитивная, хотя есть вполне конструктивные оценки, в том числе которые звучат из правительственных кругов, из МИДов ряда европейских стран.

Но чем сложнее правочеловеческая ситуация в стране, тем более негативная оценка российского доклада. Правда ведь глаза режет.

Мне уже приходилось комментировать латвийскую реакцию. Что тут сказать, это на совести латвийского правительства. Если они хотят сказать, что в нашем докладе обозначены проблемы, которых не существует, тогда нашим прибалтийским коллегам, вероятно, надо свериться с многочисленными рекомендациями всех без исключения межправительственных и международных правочеловеческих структур, начиная с Совета ООН по правам человека. Я имею в виду Универсальный периодический обзор, через который проходили все три прибалтийские страны. Это и доклады Верховного комиссара ОБСЕ по национальным меньшинствам, комиссара Совета Европы по правам человека. Недавно, кстати, был очередной доклад господина Муйжниекса (комиссар Совета Европы по правам человека – прим. RuBaltic.Ru), где содержалась очень жесткая и хлесткая критика ситуации с правами человека, в первую очередь с правами русскоязычного населения, в странах Прибалтики. В каждой из этих трёх стран ущемляются права человека.

Если нас обвиняют в некомпетентности, что ж, нам эти обвинения не страшны, потому что мы ничего не придумывали. Мы опирались на очень авторитетные международные и национальные источники, в основном, кстати, не российские. Поэтому получается, что тогда некомпетентны и все те международные инстанции, которые выносили бесчисленное количество рекомендаций в адрес Риги, Таллина и Вильнюса.

Эти рекомендации, кстати, в основе своей остаются невыполненными. Страны продолжают игнорировать мнение международного сообщества по поводу ситуации внутри этих стран. Это их позиция, мы её, естественно, не принимаем. Но обвинять кого-то в некомпетентности – это, пожалуй, последнее, что нужно делать в этой ситуации. Надо очень трезво посмотреть на ситуацию в своей стране.

Недавно я был на одном международном форуме, который был организован Советом Европы. Он был посвящен борьбе с расизмом, ксенофобией и расовой дискриминации. Дискуссия была интересной, там был в частности Генсекретарь Совета Европы. Из разных стран выступали уважаемые люди, представители государств и неправительственных организаций. Выступал в том числе и представитель Латвии. Честно говоря, было странно слышать латвийского коллегу, который сказал, что позиция России в отношении ситуации с правами человека в его стране «абсолютно политизирована». Якобы мы выдумываем проблемы, в том числе и проблемы с русскоязычным населением и с безгражданством.

Но дальше он сказал, что одна из главных проблем, над которой сейчас думают латвийские власти в сфере прав человека – это обеспечение прав ЛГБТ и предотвращение дискриминации в этой сфере. Знаете, смеялся весь зал. Потому что серьёзно воспринимать такую позицию невозможно.

Конечно же, все знают, какие реальные проблемы сейчас в Латвии. По состоянию на 1 января 2013 г. в Латвии проживало 297 883 негражданина. Это, кстати, не наши данные, это данные Управления гражданства и миграции Латвии. Это порядка 14% населения. Давайте задумаемся: 14% населения страны-члена ЕС не имеют никакого гражданства! Они поражены в политических, социально-экономических, культурных правах.

Усугубляют ситуацию в Латвии низкие темпы натурализации. Латвийский представитель на том форуме, о котором мы говорили, рассуждал о том, что натурализация идет в стране семимильными шагами. Давайте посмотрим: 2213 человек в 2012 г. из 300 тысяч неграждан и 2467 человек в 2011 г. получили гражданство. Это разве семимильные шаги? Это латвийские данные! Причем эти люди не имеют намерения, в подавляющем большинстве, переезжать жить в Россию или в любую другую страну. Они хотят жить в Латвии, а те, кто в Эстонии, хотят остаться там. Но они хотят получить элементарные права, в которых им отказывают. Они хотят не только приходить на выборы, как это с недавних пор разрешено в Эстонии, и то только на муниципальных выборах, они хотят иметь возможность быть избранными в органы власти. Где это видано, с точки зрения мирового электорального опыта, чтобы пассивные и активные избирательные права были разорваны? Это как две руки у тела: с одной стороны, ты избираешь, а с другой – имеешь право быть избранным. Это азбука демократии.

С точки зрения прибалтийских властей, это не является азбукой, они считают, что это нормально. Нормально, что неграждане платят налоги, являются законопослушными жителями страны в массе своей, и вместе с тем они не могут быть избранными, поскольку они якобы являются людьми «второго сорта».

И при этом не выполняются никакие рекомендации: ни Европейской комиссии по борьбе с расизмом и нетерпимостью, ни Консультативного комитета Рамочной конвенции Совета Европы о защите нацменьшинств. А рекомендации очень четкие: не применять национальное законодательство дискриминационным образом, что вело бы к неравенству в обществе и негативно влияло бы на интеграцию нацменьшинств.

Это как раз то, что происходит, в первую очередь в Латвии и Эстонии, и в какой-то степени в Литве. В последней, правда, нет проблемы безгражданства. Но есть другая проблема, характерная для всех стран Прибалтики – это жесткая и агрессивная линия на вытеснение русского языка из сферы образования. В Эстонии, по-моему, уже закрыто большинство русских школ. Сейчас уже и профтехучилища подвергаются соответствующей чистке. Частные школы в этом ряду стоят отдельно, поскольку они частные, но и на них оказывают давление.

Или возьмите, к примеру, поправки к закону о гражданстве в Латвии. Они оказались реакционными, поскольку преследуют цель укрепить режим правовой защиты одной нации; дезориентируют мировое сообщество в отношении истинных целей латвийской правящей элиты. Берем латвийский отчет от апреля 2013 г. по выполнению Конвенции ООН по правам детей. В документе сказано, что ситуация с негражданами в Латвии улучшилась. Отмечается, что с 2004 по 2011 гг. гражданами Латвии стало 20 226 несовершеннолетних. При этом умалчивается, что около 15 тысяч детей по-прежнему остаются в статусе неграждан. Несмотря на все рекомендации, в которых содержится призыв отменить любые ограничения на предоставление гражданства детям неграждан, родившимся после 21 августа 1991 г., до сих пор это не сделано ни в Латвии, ни в Эстонии.

Большинство инструкций, например, Центра государственного языка Латвии противоречит рекомендациям Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации в отношении к знанию и употреблению языка на работе.

Это вызывает соответствующую реакцию.

Вы, вероятно, знаете, что в Латвии, а затем и в Эстонии создан Конгресс неграждан. Результаты их деятельности, к сожалению, либо замалчиваются, либо игнорируются.

Теперь по Эстонии. Количество неграждан составляет порядка 7% населения. Темпы натурализации низкие, рекомендации игнорируются. Представители нетитульных наций (а русскоязычных насчитывается больше 320 тысяч), говорит Муйжниекс, поставлены в заведомо неблагоприятные условия с точки зрения трудоустройства, оплаты их труда; в большей степени они подвержены бедности. Это, кстати, к вопросу о соблюдении прав человека и о равенстве. Чрезмерно жесткие требования к знанию эстонского языка усугубляют положение нетитульных наций.

В соответствии со статистикой агентства ЕС по основным правам человека в 2009 г.13% русских в Эстонии испытывали дискриминацию на рабочем месте. 37% постоянных жителей Эстонии заявили о широко распространенной дискриминации по этническому признаку. Масса рекомендаций к эстонским властям внести поправки в действующий закон о гражданстве. И все эти поправки вызывают жесткую отповедь со стороны эстонских властей, в частности МВД Эстонии.

Эстония шестой год не выполняет Рамочное решение Европейского Союза от 2008 г. о приведении соответствующих статей Пенитенциарного кодекса Эстонии в соответствие с требованиями документа. Такое положение дел привело к тому, что в эстонском законодательстве проявления ксенофобии, национализма и расизма, а также латентной дискриминации умышленно выводятся за рамки уголовного и административного преследования.

Кстати, отмечу факт, что Латвия и Эстония, когда присоединялись к Рамочной конвенции, сделали соответствующую оговорку при подписании этих конвенций, что они не рассматривают русскоязычное население в этих странах как национальные меньшинства.

Это удивительно с правовой и политической точки зрения. Если вы не рассматриваете их в качестве меньшинств, дайте людям паспорта, превратите их в граждан Латвии и Эстонии, и это решит значительную часть проблем.

Что касается Литвы. Как я сказал, здесь проблемы немного другого рода. Но опять-таки была масса рекомендаций, они не выполнены. Усиливаются проявления расизма и неонацизма, благоприятную почву создает последовательная линия литовских властей на фальсификацию событий новейшей истории. При этом продолжаются попытки уравнивания нацистского и советского режимов, героизация фашистских пособников. Последнее, кстати, характерно для всех трех стран. По Риге до сих пор ветераны СС и неонацисты маршируют под охраной латвийской полиции. В Эстонии они теперь собираются не в Таллинне, а в Синимяэ, если не ошибаюсь, но это не меняет дело.

В Литве примерно то же самое. Это опаснейший современный вызов, опаснейшая проблема. Не будем забывать, с чего всё началось в Германии 30-х годов. Есть, например, решение Клайпедского окружного суда 2010 года, согласно которому нацистская свастика является не символом фашистской Германии, а историческим наследием балтов. И ничего не отменено, ничего не опровергнуто, всё в силе.

С неонацизмом просто безобразие, потому что никто не отменял решение Нюрнбергского трибунала, это очевидно. Это не просто не выдерживает критики с моральной точки зрения, это прямое нарушение норм международного права, потому что решение Нюрнбергского трибунала – это составная часть системы международного права и, в частности, одна из основ устава ООН, под которым все три страны подписались. Поэтому говорить о каких-то позитивных тенденциях не приходится.

Может быть, в какой-то момент статистика по негражданам становилась получше, но люди просто умирают, к сожалению, а кто-то уезжает. А дети неграждан по-прежнему остаются негражданами.

- Почему Европа фактически смотрит сквозь пальцы на эти проблемы?

- Это большой вопрос. Мы постоянно эту тему заостряем. При всей продвинутости в других сферах, у ЕС, к сожалению, нет адекватных механизмов влияния в области прав человека внутри ЕС.

Все институты, и Агентство по основным правам человека, и институт омбудсмана ЕС, и Евросовет, и другие институты – они все самоустраняются от ситуации с правами человека в конкретных странах, как правило.

Они говорят, что в ЕС права человека – это прерогатива государств-членов. Вот есть у нас где-то Европейская хартия, неплохо написанная, все должны её выполнять; есть у нас Копенгагенские критерии при приёме в Евросоюз, и все их знают. Все должны им следовать, подписались ведь. Но этого не происходит. В той же Германии есть серьёзные проблемы и нарушения правочеловеческого плана.

Но нам говорят, что институты ЕС в это вмешиваться не могут. То есть нет работающей системы адекватного мониторинга по странам, а ещё нет, или не задействуются (хотя, по сути, их и нет) какие-то механизмы воздействия на страны-нарушители. На ту же Латвию, Эстонию, Литву. Хотя «исторические лидеры» ЕС уж могли бы хоть как-то повлиять на эту ситуацию.

Мы эти вопросы поднимаем, работаем, а нам говорят: «Да-да, мы это всё знаем. Мы пытаемся влиять».

- Хорошо - демократия, свобода слова. Но как тогда вписывается в это запрет на советскую символику в странах Балтии?

- Уравнивание политического режима в Советском Союзе и нацистской Германии – это последовательный курс властей Латвии, Литвы и Эстонии. Более того, я бы сказал, что с определенными симпатиями в сторону нацистской Германии. Безусловно, идет криминализация всего того, что связано с Советским Союзом.

Отрицанием советского прошлого само по себе непродуктивно и бесплодно, да и исторически неправильно, потому что из истории ничего не вычеркнешь, какой бы светлой или темной она не была. Но одно дело, если этим занимается профессура в своих монографиях и научных изысканиях, и совсем другое дело, когда это превращается в политику властей, которая затрагивает жизни тысяч людей, в частности ветеранов. Ветераны Красной Армии практические не имеют никакого статуса, льгот и никаких привилегий в этих странах. Никаких пенсий, ничего. А те, кто воевал за дивизию СС и СД, получают вполне приличное денежное содержание, имеют свои клубы, где вовсю демонстрируется нацистская символика. Вот вам и вопрос. На практике речь идёт даже не об уравнивании, а фактически о прославлении всего, что связано с Третьим Рейхом. И наоборот – об отрицании и запрете всего, что связано с Советским Союзом.

Через такое все уже проходили. Даже Россия проходила этап законодательного запрета компартии. Потом это было признано неверным, а правильным, логичным и справедливым было признано использовать методы парламентской демократии и борьбы идей. Не надо запрещать то, что не запрещено на международном уровне. А вот нацизм, и всё, что с ним связано, запрещен на международном уровне. Это принципиальнейший вопрос. И нельзя ставить здесь знак равенства.

Никто не говорит о том, что ветеранов, воевавших на стороне немцев, надо гнобить – речь не об этом. Нельзя прославлять и возвеличивать этих людей на фоне унижения тех борцов с фашизмом, благодаря которым существует сегодняшняя Европа и демократические порядки (хотя бы на бумаге) в странах Прибалтики.

- Претензии к Прибалтике в отношении неонацизма, неграждан и других смежных проблем уже достаточно традиционны. Не кажется ли Вам, что в странах Балтии формируется новый блок проблем с правами человека – он связан с правом на свободное получение информации. Во-первых, это противодействие академическому взаимодействию: до сих пор, например, остаются персонами нон-грата в Латвии российские историки Дюков и Симиндей. Разве это не является также нарушением прав человека? Во-вторых, члены Комиссии Сейма Латвии по правам человека и общественным делам выразили обеспокоенность тем, что латвийским зрителям доступно множество российских телеканалов. Депутаты считают, что для решения проблемы надо привлечь специалистов Бюро защиты Сатверсме и других спецслужб. Аналогично в Литве: депутат Раса Юкнявичене в январе предложила «остановить» Первый Балтийский канал, ужесточением налогов вытеснить из Литвы фильмы, «имеющие пропагандистский эффект и спонсируемых правительством России». Как Вы можете прокомментировать данный курс политической элиты балтийских республик?

- Это не вяжется с обязательствами этих стран в сфере свободы слова и свободы доступа к информации. Конечно, здесь приведены очень серьёзные и негативные примеры. Не знаю, включили ли Первый Балтийский. Если да, то боюсь, что это может оказаться ненадолго, до очередного репортажа, который не понравится каким-нибудь правительственным чиновникам.

Это даже не выборочная политика, а политика дискриминационная. Подобный селективный подход в отношении каналов, в первую очередь российских и русскоязычных – это продолжение той политики, о которой мы с Вами и говорим.

Политики создания моноэтнических обществ, de facto моноэтнических; политики создания привилегий для титульных наций, которая противоречит всем международным нормам в сфере прав человека. Поэтому неоднократно реагировали международные институты, представители ОБСЕ. Высказывалась критика, которая осталась без ответа со стороны прибалтийских государств, либо же она вызывала ожесточенное отторжение.

Конечно, нашим западным коллегам, и институтам Евросоюза нужно не только обратить на это внимание, но и предпринять соответствующие меры. В первую очередь, эти меры надо предпринять суверенным правительствам Литвы, Латвии и Эстонии. Мы продолжаем наш очень непростой диалог с этими странами. Наши двусторонние отношения носят комплексный характер, есть и позитивная динамика.

Но мы прямо говорим, что пока в этих странах права большой части населения будут грубейшим образом поражаться, а это русскоязычное население, мы не можем оставаться безучастными.

Ещё один пример к теме нацизма – похороны в Эстонии нацистского преступника Харольда Нугисекса, которого министр обороны назвал национальным героем Эстонии. Это очень характерный пример.

Если представить, что аналогичная ситуация произошла бы во Франции, то это равносильно провозглашению маршала Петена национальным героем Франции. Немыслимая ситуация! Ситуация была бы скандальная.

К сожалению, приходится говорить о том, что есть международный дефицит внимания к этим вопросам. В первую очередь, со стороны ЕС и международных институтов в сфере прав человека.

- Если говорить в целом о нарушении прав человека, прав нацменьшинств в странах Балтии: не кажется ли Вам, что для решения этих проблем было бы эффективно объединить усилия РФ, ЕС и международных правозащитных организаций? Российская сторона лучше осведомлена об этих проблемах, держит руку на пульсе, а европейские структуры имеют авторитет среди балтийской политической элиты.

- Мы только за. Мы за любое приложение международных усилий в направлении исправления этой ситуации. Да и были же рекомендации со стороны Совета ООН по правам человека, вот, пожалуйста, позиция международного сообщества. Рекомендации, которые высказываются по линии ОБСЕ и Совета Европы – это рекомендации от лица всех членов этих организаций. Члены Евросоюза должны стоять за ними и поддерживать.

Однако здесь по-настоящему активной позиции со стороны ЕС пока не просматривается.

Не будем забывать о том, что спецпредставитель Евросоюза по вопросам прав человека, мой коллега господин Ламбринидис обладает мандатом, который вообще не включает ситуацию внутри ЕС. Он уполномочен заниматься только странами вне Евросоюза. Поэтому непосредственно повлиять на ситуацию в Прибалтике он не может. Это говорит о том, что в рамках Евросоюза есть изъяны в том, что касается обеспечения соответствия политики государств-членов ЕС международным стандартам в сфере защиты прав человека.

Но если говорить о сотрудничестве, то мы открыты – мы готовы со своей стороны оказать посильную помощь в решении правочелевеческих проблем, которые упоминались выше.