Вильнюсский саммит стал спусковым крючком, после нажатия которого на площадях украинской столицы прогремел общественно-политический выстрел. Заставят ли эти события Европу деликатнее относиться к процессам, которые идут на постсоветском пространстве? Есть ли вообще будущее у программы «Восточное партнерство» после провального саммита, прошедшего в конце ноября в Литве? Стоит ли Латвии, чье председательство в ЕС намечено на 2015 г., повторять ошибки своего соседа? Все эти вопросы портал RuBaltic.Ru обсудил с известным экспертом-международником, главным редактором журнала «Россия в глобальной политике» Федором ЛУКЬЯНОВЫМ:
- Федор Александрович, начиная разговор о программе «Восточное партнерство», не могу не спросить о событиях, разворачивающихся в Украине. Нет ли вклада этой программы и завышенных ожиданий от Вильнюсского саммита в Евромайдан?
- Вклад, безусловно, есть, но то, что там происходит, имеет свою логику и свои причины. На Украине существует глубокая внутренняя проблема в обществе, которая не решается: за столько лет независимости общество в этой стране так и не сформировалось в целостную нацию. И это проявляется по-разному.
«Восточное партнерство» попыталось толкнуть Украину в сторону явного геополитического выбора, что и послужило катализатором всех этих событий. Но само по себе это лишь повод; причина, повторюсь, в том, что не решены базовые проблемы государственности Украины.
- В таком случае, как Вы считаете, навредил ли Украине этот «толчок» или, напротив, может помочь развязать узел противоречий?
- Конечно, навредил. Украина – этот тот случай, когда постановка вопроса ребром не нужна. Украине для политического развития, для формирования единой нации нужно спокойствие и время. Причем вектор инерционного развития, так или иначе, объективно все равно направлен на запад, но это не должно выражаться рывками, резкими поворотами, потому что большинство населения к этому пока еще не готово.
В итоге любая попытка поставить вопрос ребром приводит к тому, что мы наблюдаем. А мы наблюдаем резкий всплеск недовольства, формулируемого не по ключевому вопросу – не вопрос выбора интеграции является сейчас для Украины главным.
- А то, что «Восточное партнерство» и Вильнюсский саммит привели к столь драматическим событиям на Украине, не повлияет на перспективы данной европейской программы?
- Я думаю, что у программы «Восточное партнерство» перспектив просто нет.
Это же конкретная бюрократическая инициатива, за которой стояла определенная геополитическая повестка дня в силу того, что она была создана в 2008 г. после известных событий в Абхазии и Южной Осетии. Те люди, которые ее инициировали, а конкретнее министр иностранных дел Радек Сикорский и министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт – это люди с очень четкими геополитическими представлениями.
Но сама программа, как и все порождения евробюрократии, имеет административную логику. Саммит в Вильнюсе был выгоден именно поэтому – чтобы показать, что усилия и деньги, пусть небольшие, были потрачены осмысленно. Этого сделать не удалось, произошел конфуз с Украиной и Арменией, поэтому, я думаю, дальше чиновникам, ответственным за «Восточное партнерство», будет очень сложно аргументировать, зачем надо все это продолжать.
В принципе, я не исключаю и других попыток приблизить к себе Украину и институционально выстроить с ней отношения. Но учитывая кризис внутри Евросоюза и, конечно, очень большую усталость от Киева, с которым столько возни и бывают такие неприятные обломы, я думаю, масштаб интереса к Украине со стороны Европы упадет, особенно если нынешний всплеск не окончится каким-то фундаментальным поворотом.
- То есть нынешние события в Украине и саму Европу еще могут отпугнуть от своих восточных соседей?
- Это зависит от разных факторов. Ведь Евросоюз все-таки заинтересован в том, чтобы морально и политически поддержать так называемые проевропейские силы, но он не хочет, не готов, не будет тратить никаких средств на это, потому что средств этих просто нет.
- Но главными лоббистами программы «Восточное партнерство» являются Польша, Швеция, теперь страны Балтии – неужели они дадут забыть Брюсселю о программе «Восточное партнерство»?
- Лоббировать они, конечно, будут. Но они же не главные «пайщики» в этом большом предприятии, которое называется «Евросоюз». Многое зависит от главного акционера – Германии – будет ли она проявлять интерес.
Но вовсе не факт, что этот интерес с ее стороны будет, потому что у Германии большой объем задач, связанный с тем, что сейчас происходит внутри ЕС.
- В продолжение темы: Литва лоббирует в Брюсселе идею размещения на ее территории постоянно действующего Центра «Восточного партнерства» ЕС. Чем конкретно, на Ваш взгляд, может заниматься эта структура? Это лишь еще один из механизмов получения «евроденег», или проект имеет реальные перспективы?
- Я думаю, это сугубо политический проект. Каждая страна ЕС старается укрепить свой профиль. Это касается любой страны. Все они хотят привлечь что-то, что сделает их более значимыми. Хоть Кипру, хоть Франции, Голландии или Финляндии – всем это важно символически и содержательно.
Программа «Восточного партнерства» красива для европейцев как идея. Идея о том, что они не бросают идущих к ним братьев на востоке. Поэтому, конечно, Литве сам бог велел эту идею капитализировать и тем самым заработать пару дополнительных очков внутри ЕС.
Но вовсе не факт, что это получится, потому что к «Восточному партнерству» в ЕС проявляет интерес достаточно ограниченный круг стран. Например, страны, которые расположены южнее Центральной Европы, вообще даже не следят за этим. Интересно в некоторой степени Западной Европе, и все равно там это не приоритет.
- На 2015 г. намечено председательство Латвии в ЕС. Среди приоритетов уже также заявлено «Восточное партнерство». Как Вы считаете, приверженность этой программе балтийских республик – их внутренняя инициатива, самостоятельный выбор или «заказ» Брюсселя?
- Я думаю, что все же внутренняя инициатива. Заказ, конечно, тоже может быть, но лишь от тех структур, которые на этом специализируются, потому что ЕС – это, кроме всего прочего, и чиновники, а им нужны темы, направления, работая по которым, они повышают свой аппаратный вес. Это довольно сложная система.
Что будет к 2015 г., еще неизвестно, в том числе и со странами «Восточного партнерства». А кроме того, до Латвии в ЕС еще будут председательствовать Греция и Италия, то есть две страны которым проект «Восточное партнерство» безразличен ровно настолько, насколько он в принципе может быть безразличен.
Вместе с тем не стоит и забывать, что по той системе, которая действует в ЕС с 2010 г., страна-председатель, конечно, определяет повестку дня, но совсем не так, как это было до введения постоянно действующего поста президента ЕС. Теперь не очень понятно, с какой функцией выступает страна-председатель Евросоюза. По большому счету это формальность. Поэтому вполне возможно, что дальше интерес к региону «Восточного партнерства» будет проявляться весьма слабо.