Диссонанс Ушацкаса: посол ЕС в России vs официальный Вильнюс

Новый глава представительства ЕС в России Вигаудас Ушацкас 9 сентября приступил к своей работе. Перед этим политик дал эксклюзивное интервью

российскому информационному агентству ИТАР-ТАСС. Круг вопросов, обсуждавшихся во время интервью, и собственно заявления нового посла Евросоюза в РФ, явно диссонируют с внешнеполитической риторикой официального Вильнюса, что особенно примечательно, учитывая, что г-н Ушацкас в европейскую дипломатию попал из литовского истеблишмента.

«ЕС и Россия - стратегические партнёры», - заявил Вигаудас Ушацкас. - У нас один континент и общая история. Нас связывают глубокие экономические отношения, общие соседи и общие вызовы в сфере глобальной безопасности и мировых экономических процессов». При формировании политического курса такие заявления называются рамочными установками: они задают формат отношений, дискурс и повестку. Глава представительства ЕС в России рамочную установку задает определением «стратегическое партнерство».

В отдельных странах Европейского союза имеют место совершенно другие базовые принципы, формирующие их отношения с Россией. Внешнеполитическая доктрина Литовской республики, гражданином которой является новый посол ЕС в Москве, также недавно была прямо сформулирована президентом страны Далей Грибаускайте.

Грибаускайте, комментируя итоги встречи с президентом США в Вашингтоне, назвала северные и балтийские страны ЕС буферной зоной с Россией. «Этот регион все же буферный в определенном смысле – с Россией», - заявила президент Литвы.

Получается прямое противоречие: с одной стороны, стратегическое партнерство, общие интересы («общие вызовы в сфере глобальной безопасности и мировых экономических процессов») и объективное единство России и ЕС, обусловленное географически («один континент») и исторически («общая история»). С другой стороны - концепция буфера как геополитического форпоста ЕС от России, отсутствие в дипломатической риторике терминологии интересов (как собственных, так и общих с Россией) и отказ от общей истории.

Получается, что литовская позиция по отношению к России сильно диссонирует с общеевропейскими взглядами?

Можно возразить, что установка на стратегическое партнерство с Россией – это позиция не Европейского союза, а лично г-на Ушацкаса. Это будет верно и неверно одновременно. На посту министра иностранных дел Литвы (2008-2010) Вигаудас Ушацкас действительно создал себе репутацию сторонника стратегического партнерства с Россией, что и стало одним из мотивов снятия его

с поста Далей Грибаускайте. В этом смысле можно не сомневаться, что высказанные при вступлении в должность посла ЕС слова совпадали с личной позицией дипломата. Однако если с такой репутацией и такой позицией г-н Ушацкас выиграл в Брюсселе конкурс на должность посла ЕС в России, то значит в Евросоюзе одобряют его репутацию и согласны с его взглядами на то, каким должен быть диалог Европы с Россией.

И главное: интервью ИТАР-ТАСС Вигаудас Ушацкас давал уже будучи на посту главы представительства ЕС. То есть это было не только и не столько частное мнение, сколько мнение официального должностного лица, говорящего не от имени Вильнюса, а от имени Брюсселя.

Не принято в международных отношениях, чтобы кадровые дипломаты, находясь при исполнении обязанностей, делали базовые заявления, идущие вразрез с официальной политикой.

Интервью Ушацкаса российским журналистам создает повестку российско-европейских отношений, имеющую мало общего с тем, что предлагает на российском направлении литовская дипломатия как своим гражданам, так и всем европейцам. Новый посол Евросоюза упомянул о своей работе в Афганистане, где на посту представителя ЕС он сотрудничал с Россией в области региональной безопасности. Об упрощении визового режима между европейскими странами и Россией. Об использовании программы «Восточного партнерства» в контексте расширения связей РФ с Россией.

Такая повестка российско-европейских отношений совершенно не совпадает с литовской.

Из вышеперечисленного Вильнюс интересует только «Восточное партнерство», однако в смысле полярном концепции Ушацкаса – как «санитарный кордон» и партнерство против России.

Диссонанс в риторике Вильнюса и Брюсселя становится, таким образом, очевидным. Если подобный диссонанс получит продолжение и в практической политике, то геополитическое положение Литвы в регионе может стать довольно сложным. Россия и ЕС разделяют общие интересы, реализуют общие проекты и вообще считают себя частью одного континента, но при этом постоянно спотыкаются о «буфер Грибаускайте». Придется либо «перепрыгивать» через него, либо избавляться, чтобы не мешал движению.