Результаты последних муниципальных выборов в Риге показали, что руководитель латвийской столицы Нил Ушаков стал уникальным для страны политическим феноменом – русский мэр, которого поддерживают и русские, и латыши. Но это лишь первая ступень в политической карьере Ушакова, следующим его шагом может стать выход на межпартийный уровень в целях сближения «русской» и «латышской» политики, а вместе с тем – русской и латышской общины Латвии. Об этом в интервью RuBaltic.Ru рассказал известный латвийский тележурналист Андрей МАМЫКИН:
- Г-н Мамыкин, Вы, несмотря на раскол инфополя в Латвии, по роду своей деятельности активно общаетесь и русскими, и с латышскими политиками, общественными деятелями и, наверняка, можете определить, какие взаимные стереотипы существуют между русской и латышской общиной Латвии?
- Это на самом деле предмет отдельного большого исследования. Конечно, это и отношения с Россией, и положение русской общины после Второй мировой войны, это события 1940 г.
Существуют две лингвистические общины. Человек может быть белорусом, украинцем, евреем, но у него родной язык русский, он говорит в семье на русском, и ходит ли он в синагогу или православный собор – это личное дело, то есть он является русским лингвистически.
И есть латышская община, причем и в советское время было, и в новейшей истории Латвии есть сознательный переход русских людей в латышскую языковую общину.
То есть они не только становятся латышами по языку общения в магазинах и на лестничной клетке, они становятся латышами и по тому информационному пространству, в котором живут, по той информации, которую считают авторитетной для себя – грубо говоря, смотришь ты русскоязычный телеканал TV5 или государственный канал LTV на латышском языке. Конечно, самые болезненные вопросы – это исторические вопросы, вопросы русской общины, проблемы диалога ЕС и РФ. Это все то, на что русские и латышские общины смотрят по-разному.
Но я бы не сказал, что стереотипизация усиливается или производит новые мифы.
По крайней мере, пока я этого не вижу: политика – это одно, а простая жизнь – это другое. Жизнь делает свое дело, и эти стереотипы постепенно стирает. Даже в эти дни в Калининграде в рамках летней школы было сказано, что интеграция происходит на уровне кухонь, лестничных клеток, лифтов и разговоров на базарной площади. И это намного важнее, чем речи политиков или какие-то государственные программы.
- А эти программы интеграции, о которых Вы вспомнили, работают?
- Мне хочется ответить так: лишь бы не мешали. Потому что нередко те схемы и чертежи, которые политики придумывают в своих головах в политических целях намного уже и беднее, чем реальная картина, которую предлагает жизнь. Конечно, что-то работает. Была, например, давно программа интеграции цыган. На каком-то моменте она сработала, потому что цыганские дети Латвии меньше стали шататься по улицам и больше посещать школы.
То есть вообще интеграция – термин большого, всеобъемлющего понятия, который включает в себя не только наличие какого-то общего ценностного поля между русскими и латышами, но и интеграцию по половому признаку (прекращение дискриминации женщин), по социальному признаку (вовлеченность в общество бедных людей) и др.
Это, действительно, многоплановое явление и не всегда политики находятся в авангарде тех процессов, которые неизбежно сами идут.
- Кстати, о взаимовлиянии образа русского и русского политика: Нил Ушаков повлиял на образ русского и русского политика?
- Я уже вижу два своеобразных этапа становления Ушакова как политической звезды. Во-первых, он, действительно, стал монополистом на условно русском политическом поле, он забрал там 95% электората и больше, наверное, не возьмет. Он абсолютный герой для тех, кто отмечает 9 мая, считает вхождение Латвии в 1940 г. в Советский союз добровольным, тех, кто всерьез рассматривал идею русского языка как второго государственного в Латвии – там он держит контрольный пакет акций. Но после муниципальных выборов в Латвии в июне этого года Ушаков стал активно играть на латышском электоральном поле. Посмотрим на то, что с ним произойдет в ближайшие полгода-год. Смотрите, Ушаков только сейчас нанес визит в Таллин. Наш русский герой, русский мэр поехал в Таллин, чтобы с мэром Вильнюса и Таллина установить памятник «балтийскому пути». Говоря стереотипами, это «их» латышско-литовско-эстоноское, «они» там зажигали свечечки и боролись с советской империей в 1989 г., а наш русский Ушаков памятник открывает этому мероприятию! Говоря стереотипами, это именно так выглядит.
Но на самом деле, мне кажется, Нил Ушаков особенно дорожит теми латышскими голосами, которые он получил на последних муниципальных выборах, потому что только на голосах русскоязычных граждан он никогда не получил бы 58%.
То есть были и латыши и по разным экспертным оценкам от 15 до 30% - это были латыши. Они с удовольствием проголосовали за Ушакова как мэра Риги, но проголосуют ли они за Ушакова как политика на национальном уровне, как за премьер-министра или хотя бы какого-то отраслевого министра – это большой вопрос. Вот Ригу они могут доверить Ушакову, он доказал, что он ничуть не хуже, чем латвийские политики мостит улицы, ремонтирует трамвайные рельсы и чинит канализацию. Он начал чинить в Риге то, что не чинилось два десятка лет.
Но по-прежнему латышское электоральное сообщество с большой опаской смотрит на него как на национального политика.
Сможет ли Ушаков стать, скажем, таким же блестящим премьер-министром через год, после парламентских выборов – это очень большой вопрос. Я бы пока сказал, что нет, потому что он поддержал своих русских избирателей и подписался за второй русский язык как государственный, а потом за него проголосовал на референдуме, это по-прежнему отпугивает огромное количество латышских избирателей.
- Но не может ли случиться так, что в один прекрасный момент будет выгодно забыть об этих «прегрешениях» Ушакова? Ведь, например, после последних муниципальных выборов со стороны Нацблока были заявления, что «Ушаков меняется»…
- Сначала про Национальное объединение: у них большой кризис, если не сказать раскол. Есть с одной стороны звезда юриспруденции, опытный адвокат Латвийского университета Байба Брока, председатель фракции ВЛ-ОС/ДННЛ в Рижской думе, которая очень умеренна и которая не имеет разногласий по городскому строительству.
Они могут спорить по мелочам, но нет там принципиальных разногласий. Другое дело, что есть такие депутаты на национальном уровне, как Райвис Дзинтарс, Домбрава и другие, у которых дома тряпка половая чище, чем образ Ушакова в их речах и мыслях. Понятно, что с этим крылом Ушаков не сможет договориться никогда.
Но он неизбежно должен будет создавать в ближайшие полгода-год какую-то общественную организацию, которая сможет подняться над партийным делением Нацблока или Центра согласия и которая сможет действительно объединить русских и латышей на национальном уровне. Созрел ли он до этой идеи – я не знаю. Сможет ли он объединить всех этих людей? Это для него большой вызов как для политика.
Бесспорно, генеральной репетицией этого станут выборы в Европейский парламент в следующем году. Эти выборы покажут насколько Ушаков со своей задачей справится. Мне кажется, он думает об этом очень серьезно. И, кстати, вспомним абсолютный отказ от интервью российским средствам массовой информации: после выборов он не дал интервью даже таким авторитетным СМИ как «Коммерсант» или «Известия». Он отказал большим игрокам, не говорил с ИТАР-ТАСС, РИА Новости. Чего он боится? Чего опасается? Это вряд ли случайность. Он может быть один раз занят, но он отказал всем, а первый визит только спустя два месяца и в Таллин, в память о «балтийском пути». Все-таки это говорит о новом этапе в политической биографии Ушакова.
- Не является ли это политической ассимиляцией? Не превратится ли Нил Ушаков в итоге в условного Вячеслава Домбровского?
- Домбровским он не станет. Хотя бы потому что Домбровский сейчас представляет партию, которой сейчас верит чуть больше одного процента электората. Центру согласия верит по-прежнему подавляющее большинство граждан Латвии - и русских, и латышей.
Кроме того, Ушаков, как мне кажется, может подняться еще выше, над уровнем Центра согласия, на некий межпартийный уровень.
Глазами русского избирателя: он поехал в Таллин открывать памятник «балтийскому пути» - ну и что? Он перестал ремонтировать улицы после этого? Он перестал проводить праздник города, который посетил в этом году в Риге каждый третий человек (такого не было никогда)? Мне кажется, нет.
Если бы Ушаков осудил победу Красной Армии во Второй мировой войне, открестился от торжеств у монумента Освободителям в Пардаугаве в Риге – это уже был бы серьезный сигнал, и он отпугнул бы избирателя, но Ушаков этого не делает, по крайней мере пока.
То есть он играет более тонко, более умно. Он приобретает латышских избирателей, не теряя русских.
А то, о чем Вы говорили – конечно, сейчас это интенсивно разыгрывают те, кто проиграл ему политическую схватку на предыдущих выборах – партия ЗаПЧЕЛ, «ЗаРЯ!» и т.д. Но они получили каждый по своему проценту, а ЗаПЧЕЛ в Риге даже не стартовали. Но на муниципальном уровне между чистым трамваем и национальной идеей и русский, и латышский избиратель выберет чистый трамвай.
- Можно ли в таком случае говорить, что русский мэр Нил Ушаков, найдя общий язык с латышскими политиками, намерен подать пример того, как найти общий язык и между общинами?
- Вне всякого сомнения, это задача для Ушакова номер один. Он не может не понимать, что дальше тупик. Сколько можно жевать эту жевачку и говорить, кто кому больше должен? Ушаков родился в 1976 г. спустя более 30 лет после 1940 г. Он-то в чем виноват? Следующее поколение – оно-то в чем виновато? Они все платят налоги, для них все социальные вопросы важнее, чем национальная идея. Конечно, у него есть серьезные конкуренты в виде латышских партий, которые скажут, что это очередной проект ФСБ. Ну, когда в диалог вступает паранойя, тогда не может быть аргументов. Но если говорить без этого фактора, то, как мне кажется, у него есть неплохие шансы победить в этой негласной схватке. Ушаков обладает очень тонким политическим чутьем, и пока с 2005 г. оно его не подводило.