В МИД Белоруссии решили поискать в Литве «мост» между Востоком и Западом

Первый заместитель министра иностранных дел Белоруссии Александр Михневич посетил с официальным визитом Вильнюс, где заявил о необходимости создания единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока между Европейским и Евразийским союзом. Белорусский дипломат либо не знает, либо сделал вид, что не знает о том, что Литва — это последнее место в мире, в котором можно выражать такие пожелания.

«Одна из моих целей визита в Литву — выяснить, что надо делать, чтобы от слов перейти к реальной интеграции между Евразийским экономическим союзом, членом которого является Беларусь, и ЕС, к которому принадлежит Литва», — заявил зам главы МИД Белоруссии в Вильнюсе. — Нужно диверсифицировать наши торгово-экономические связи, чтобы создавать их не только на Востоке или на Западе, а чтобы у нас был мост между Востоком и Западом».

Там же в Вильнюсе Александр Михневич посетовал на то, что товарооборот между Литвой и Белоруссией по-прежнему снижается. Назвал виной этому санкции ЕС против России и санкции России против ЕС — Белоруссия, как и Литва, находится на пути передвижения товаров между этими двумя огромными рынками. Упомянул и о санкциях, которые ЕС применяет против самой Белоруссии.

Подчеркнем еще раз: обо всем этом представитель официального Минска говорил в Литве.

То есть в стране, которая до последнего требовала введения всё новых и новых санкций против России, а несколькими годами ранее — и против Белоруссии.

В это же время президент Белоруссии Александр Лукашенко получил приглашение на Рижский саммит «Восточного партнерства». Слабые литовские попытки двухлетней давности добиться активного участия Белоруссии в работе Вильнюсского саммита, напомним, окончились неудачей. И причина этой неудачи одна: программа «Восточного партнерства» в литовской интерпретации носила исключительно идеологический и геополитический характер, несла в себе деструктивную, разрушительную повестку, заключающуюся в уничтожении старых связей и размежевании по разным военно-политическим блокам.

В таком виде «Восточное партнерство» всегда было неприемлемо не только для России, против которой и было направлено, но и для Белоруссии, в руководстве которой всегда подчеркивают, что они были инициаторами и сторонниками всех проектов экономической реинтеграции на постсоветском пространстве. Вероятно, поэтому в период, когда обсуждается участие президента Белоруссии в Рижском саммите, Александр Лукашенко выступил за смену формата программы «Восточное партнерство», предлагая перейти от общеполитических вопросов к более тесному экономическому взаимодействию: это должно быть партнерство «не против кого бы то ни было, а за сотрудничество.

Однако и в латвийской интерпретации переформатирование «Восточного партнерства» оказалось невозможным, поэтому в участии в программе постсоветских государств по-прежнему больше рисков, чем возможностей.

Тем более заведомо провальное дело — рассчитывать на Прибалтику, а особенно — на Литву в деле построения «моста» между Востоком и Западом — недопущение построения такого моста заложено в основу внешнеполитической концепции современной Литвы.

Можно даже сказать, что для ответственной за внешнюю политику части литовского политического класса противодействие «интеграции интеграций» — созданию «Большой Европы» от Лиссабона до Владивостока — считается национальной идеей Литвы. Литовская республика была единственной страной ЕС, наложившей вето на проект соглашения о безвизовом режиме между Евросоюзом и Россией. Литовские интеллектуалы изобрели концепцию Евразийского союза как цивилизационного вызова государствам «Восточного партнерства», которые были вынуждены выбирать, как ребенок между мамой и папой, с кем они хотят остаться: с «возрождающейся Российской империей» или «Свободным Западным миром». Хотя в проекте Евразийского союза и речи никогда не было ни о какой «возрождающейся Империи» или «противодействии Западному миру».

Наоборот, российские первые лица и дипломаты изначально подчеркивали возможность той самой «интеграции интеграций»: более тесного экономического взаимодействия на всем континенте за счет одновременной экономической реинтеграции постсоветского пространства и сближения постсоветских государств с Евросоюзом.

При таком подходе и Россия могла бы сближаться с Европой вместе со странами «Восточного партнерства», и программа «Восточного партнерства» могла бы получить новый, конструктивный характер.

Но именно этого не могла допустить Литовская республика, президент которой накануне Вильнюсского саммита прямо заявила перед встречей с Бараком Обамой, что Прибалтика является «буферным регионом». От России. Если посмотреть, какие инициативы активнее всего поддерживают Литва и её соседки по региону (а это проект Соглашения о трансатлантической зоне свободной торговли, введение новых санкций против России, все меры, направленные на уничтожение единого энергетического рынка России и Европы, призывы усилить присутствие США в Европе вообще и в их странах в частности), то становится совершенно очевидно, что это страны — агенты влияния США в Европе.

Их главная стратегическая задача — не допустить сближения Европы с Россией, создания той самой «Большой Европы» — единого (как минимум, экономического) пространства от Лиссабона до Владивостока.

Так что первый замминистра иностранных дел Белоруссии выбрал не просто не то место, где можно найти «мост» между Востоком и Западом — он приехал в последнее место в мире, где может быть построен такой мост. Вряд ли в Белоруссии могут этого не понимать. Поэтому все вильнюсские разговоры об углублении экономического взаимодействия, «мосте» между Востоком и Западом, скорее всего, были, во-первых, элементом дипломатического протокола — демонстрацией официальной внешнеполитической линии Белоруссии, во-вторых, элементом дипломатического этикета — литовским партнерам во время официального визита не станут в глаза говорить, что в мировой политике они всего лишь мелкие проамериканские провокаторы.