Жданок: Литва спровоцировала новую холодную войну ЕС и России

Формальное объявление России новой холодной войны, проявившееся в кардинальном изменении риторики Евросоюза, произошло в октябре 2013 года, в период председательства в Совете ЕС Литвы. О том, как повлияло на развитие российско-европейского диалога вступление в состав ЕС стран Балтии и о том, как антироссийская политика связана с дискриминацией русскоязычного населения в этих странах, в своем выступлении на конференции «Страны с проблемной демократией во главе ЕС: угрозы глобальной безопасности» рассказала депутат Европейского парламента Татьяна ЖДАНОК (Русский Союз Латвии):

Русские за пределами Российской Федерации оказались первыми жертвами в новой холодной войне. Мой коллега по Русскому Союзу Латвии Мирослав Митрофанов, когда мы готовили первый сборник материалов о том, что из себя представляет проблема русскоязычных в Латвии, назвал их первыми пленниками холодной войны. Сейчас жертвой новой холодной войны стала сама Россия, но первыми жертвами были мы, русские за пределами Российской Федерации.

Мы стали жертвами того, что по периметру России, на окраинах бывшего Советского Союза, оказалось 14 национальных государств. Из всех республик, образовавшихся после распада СССР, только Россия объявила себя федерацией. Конституция России — это Конституция Российской Федерации. Остальные 14 национальных государств образовались по модели Французской республики: одна нация, один язык, одно восприятие истории.

Русские как раз и явились жертвами этой концепции.

То, что происходит сейчас на Украине — это в определенной степени тоже следствие этой концепции. Мы знаем все эти заявления о нерушимости границ национального государства Украина, национального государства Латвия, национальных государств Литвы, Эстонии и т.д., подразумеваемых как государства одной титульной нации, одного языка. Мне приходится постоянно рассказывать на всех европейских площадках, что в Латвии по отношению к русскоязычному населению фактически осуществляется политика ассимиляции на том основании, что они, якобы, пришельцы, не имеют исторических корней в Латвии.

Даже сейчас, когда европейские политики начинают проявлять интерес к положению русскоязычного населения в странах бывшего СССР, в частности в странах Балтии, регулярно появляются примеры искажения реальности. Я взяла с собой статью, изданную месяц назад бывшим премьер-министром Бельгии, ныне лидером группы либералов, являющейся флагманом антироссийской политики в Европарламенте, Ги Верхофштадтом под заголовком «Латвия должна заняться проблемой русскоговорящих». Ги Верхофштадт описывает ситуацию русскоязычных в Латвии, говоря: "Есть 282 тысячи из 2 миллионов жителей (или 12% жителей) Латвии, которые до сих пор апатриды в собственной стране". Когда я дочитала до этой фразы, то была очень обрадована, потому что редко когда о негражданах Латвии говорят, что они все-таки в своей стране. Видимо, Верхофштадт понимает, что эти люди, как бы то ни было, подданные Латвии.

С другой стороны, он пишет: "Но 700 тысяч других русских, которые смогли натурализоваться, все равно чувствуют себя нелюдьми в своей стране. Так что это — проблема, и её надо решить на фоне того, что путинская Россия использует тему русскоязычных для того, чтобы возбудить сепаратистские настроения так, как она это уже сделала на Украине".

Даже в этой, положительно настроенной по отношению к русским Латвии статье, то же непонимание, та же легенда, что все русские в Латвии — пришлые. Это искаженное понимание того, как формировалась территория современного латвийского государства, что Латгалия перешла к Латвии только по результатам Брестского мира, что этнический состав этой территории был совершено не такой, каким он должен быть в латвийском национальном государстве. Это те же штампы, что применяются к Украине: с одной стороны, украинское национальное государство, с другой стороны, каким образом там оказался Крым, как туда попала Новороссия — это все неважно, потому что есть штамп национального государства и нерушимости его границ.

Ясно, что эта статья приурочена к началу президентства Латвии в Совете ЕС.

И г-н Верхофштадт совершенно открыто говорит в ней о том, что страны Балтии являются лидерами антироссийской политики санкций, и на посту председателя ЕС Латвия будет одним из «паровозов» этой политики.

Так вот, насчет «паровозов». Я иногда использую такое сравнение: много лет шел такой европейский поезд. Его вели разные люди, например, Шарль де Голль, заявивший о Европе от Атлантики до Урала и не хотевший вступления своей страны в НАТО. Его вели Шредер и Ширак, выступившие против оккупации Ирака. А затем к этому «поезду», пытающемуся сформулировать собственную европейскую политику, прикрепили 10 «вагончиков» в 2004 году, затем еще 2 «вагончика» в 2007-м. И все они решили повернуть этот «поезд» в другом направлении, заявив, что это направление единственное, которое только и возможно. Это направление — антироссийское.

Мы все видели это в 2013 году, в период председательства Литвы. В 2004 году договор о взаимоотношениях между Россией и ЕС был назван договором о партнерстве, и на встречах в стенах Европарламента в рамках Российско-Европейского форума его даже планировали далее переименовать в договор о стратегическом партнерстве. Говорили о наведении мостов между Россией и Европейским союзом.

Но именно в октябре 2013 года, как раз во время председательства Литвы, появилась совсем другая формулировка. Она появилась в резолюции Европарламента о принципах внешнеполитических отношений, где отношения с Россией были впервые названы «критическим взаимодействием».

До этого такие слова использовались только в отношении Белоруссии. В пресс-релизе по случаю принятия этой резолюции я тогда написала, что России объявлена холодная война. Некоторые аналитики считают, что это произошло раньше, но де-факто это было сделано именно резолюцией Европарламента в октябре 2013 года.

Еще в сентябре 2013 года, когда я участвовала в конференции, посвященной внешней политике ЕС, в Вильнюсе, появилась эта фраза, появились слова о недопустимости давления России на страны Восточного партнерства. Эта воинственная риторика появилась именно тогда, когда председательствовала Литва.

Мой хороший знакомый, бывший вице-спикер Европарламента Мигель-Анхель Мартинес-Мартинес в рамках той же конференции участвовал в диалоге с Далей Грибаускайте. И он потом рассказал об этом диалоге. Он обратился к Грибаускайте с идеей, что Литва могла бы быть «мостом», выстраивающим хорошие отношения с Россией за счет исторических аспектов, за счет знания русского языка большинством населения Литвы. Он привел аналогию, что когда Испания стала членом Европейского союза, она привела с собой Латинскую Америку. Она приблизила к Европе Латинскую Америку за счет своих исторических и культурных связей с этим регионом. Это было тем дополнительным богатством, которое Испания привнесла в Европейский союз.

Именно таким дополнительным богатством и единственным новым, что могли бы привнести Литва, Латвия и Эстония в Европейский союз, является знание России, понимание России.

Наши балтийские страны трудно отнести к какой-то одной цивилизации: в них смешаны и протестантский индивидуализм, и советский коллективизм, и хуторской эгоизм. В них много всего намешано, и этим можно было воспользоваться. Но опыт Литвы показал, что этим не воспользовались. И на практике то, о чем Мартинес говорил Дале Грибаускайте, Литвой было сделано с точностью наоборот, а после Литвы свой вклад в «критическое взаимодействие» с Россией вносит и будет вносить Латвия.