Прагматизм Китая, догматизм ЕС и споры о будущем союза с Россией: 2018 год во внешней политике Беларуси

Внешнеполитические итоги 2018 года для Беларуси противоречивы. С одной стороны, за минувший год в положении страны на международной арене не произошло кардинальных перемен. С другой — клубок противоречий, спровоцированных украинским кризисом, сворачивается все туже. Белорусская внешняя политика существует в треугольнике Россия — ЕС — Китай. Напряжение между этими тремя векторами и составляет основные вызовы и риски для Беларуси.

Китай

Китайское направление в последнее время можно считать для Минска относительно беспроблемным. За последние несколько лет Китай превратился в значимый фактор на постсоветском пространстве, и Беларусь была одной из первых постсоветских республик (во всяком случае, в европейской части бывшего СССР), открывших для себя Пекин.

«Мягкая сила» Китая, основанная на принципе «экономика без политики», давно приносит Пекину свои дивиденды в постсоветской Евразии, все больше вовлекая бывшие союзные республики в китайские проекты. В первую очередь это касается инициативы «Один пояс, один путь». Беларусь связывает особые надежды с этим проектом, видя себя в качестве одного из ключевых его звеньев.

В условиях противостояния Москвы и Киева, когда российско-украинская граница оказалась фактически закрытой для грузопотоков, Беларусь превращается в своего рода «бутылочное горлышко» для перемещения товаров с востока на запад и обратно.

В Минске рассчитывают извлечь дивиденды из сложившегося положения. Китай в последнее время активно инвестирует в развитие транспортной инфраструктуры Беларуси, в особенности железных дорог. Китайские электровозы пополняют белорусский локомотивный парк, обслуживающий в том числе основные транзитные направления. При активном китайском участии ведется электрификация железной дороги, которая с вводом в строй Белорусской АЭС обретет новое дыхание.

Однако развитие «Нового Шелкового пути» может привести к конфликтам интересов в постсоветском пространстве. Так, Беларусь осуществляет транзит своей продукции через прибалтийские порты и вкладывается в соответствующую инфраструктуру.

Недавно была электрифицирована железная дорога Минск — Вильнюс, и логически напрашивается продление электрификации до Клайпеды. Аналогично существуют проекты электрификации железной дороги Орша — Витебск — Полоцк — Даугавпилс и далее на портовые Ригу и Вентспилс.

В то же время Россия, сократившая свои отношения со странами Балтии до минимума, предлагает Беларуси переключение транзитных потоков на свои порты в Ленинградской области. Очевидно, в ближайшее время это станет еще одной темой переговоров между Москвой и Минском.

Во взаимоотношениях с Китаем остаются и другие проблемы, связанные с сохраняющимся отрицательным для Беларуси сальдо во взаимной торговле, а также зависимостью от китайских связанных кредитов, что позволяет многим экспертам ставить под сомнение эффективность китайского вектора белорусской внешней политики.

Евросоюз

Главной осью внешней политики Беларуси по-прежнему остаются отношения с Евросоюзом и Россией, и во многом они зависят от ситуации вокруг украинского кризиса.

Конфронтационный фон российско-европейских отношений оказывается серьезным препятствием для многовекторной политики, которую стремится проводить Минск.

С одной стороны, позиционирование себя как регионального донора безопасности, выступающего в роли миротворца и переговорной площадки, принесло Минску определенные дивиденды, в первую очередь, на западном направлении. В отношениях Беларуси и Запада наблюдается разрядка. Активизируются контакты, белорусскую столицу все чаще посещают западные политики, дипломаты, эксперты.

В то же время Россия хотела бы видеть более активную поддержку со стороны своих основных союзников. И если на официальном уровне Кремль воздерживается от комментирования белорусской внешней политики, то в российских СМИ все чаще появляются критические по отношению к Беларуси материалы. В отдельных случаях говорится об «уходе Беларуси на Запад», ставится под сомнение целесообразность дальнейшей экономической поддержки Минска со стороны России. Взаимному доверию все это явно не способствует.

Да и «оттепель» в отношениях с Европой носит для Беларуси весьма ограниченный характер.

Подход ЕС к отношениям с Минском по-прежнему имеет идеологический характер, а развитие сотрудничества увязывается с необходимостью проведения определенного рода «реформ».

В рамках Восточного партнерства, основного инструмента европейской политики в отношении шести постсоветских республик, Беларусь по-прежнему числится среди «отстающих», тогда как «передовиками» считаются Грузия и Украина, демократические завоевания и экономические достижения которых весьма сомнительны, зато очевидны успехи в порче отношений с Россией.

Минск по-прежнему упрекают не только за «авторитаризм», но и за слишком тесные связи с Москвой, выражая озабоченность излишне глубокой интеграцией белорусов в общее с Россией культурное, информационное и языковое пространство, как это делают эксперты Chatham House в недавно опубликованном докладе.

Со своей стороны Беларусь предлагает Европе максимально прагматичный и деидеологизированный формат сотрудничества. Однако подобный подход плохо воспринимается на Западе. В результате даже такие чисто технические вопросы, как либерализация визового режима, становятся предметом политического торга и затягиваются на максимальные сроки.

Россия

В конце 2018 года, на фоне белорусско-российских противоречий из-за налогового маневра в нефтяной отрасли России, активизировалась полемика о дальнейшей судьбе Союзного государства. Основной проблемой этого проекта с самого начала его существования было то, как соотнести принцип политического суверенитета с глубокой экономической интеграцией и взаимными политическими обязательствами, которые предусматривает формат Союзного государства.

Ситуация усугубляется объективным неравенством участников интеграционного процесса, и это становится серьезным препятствием к выработке общих подходов. В результате принципиальные вопросы союзного строительства откладывались из года в год, заслоняемые текущими проблемами.

Однако политическая и экономическая рассогласованность постепенно накапливала негативные эффекты в двусторонних отношениях, что стало особенно заметным с началом украинского кризиса. Принципиальный разговор назрел давно, и стал бы для него поводом налоговый маневр или какое-то другое событие, не так уж и важно.