Это будет по-человечески: польский офицер добивается ухода за кладбищем советских военных

Польский офицер в отставке Ярослав Томчак обнаружил затерянное кладбище советских военнопленных в Старгарде. Несколько лет он ведет переписку с властями, но те не спешат увековечить память о погибших бойцах Красной Армии. Аналитический портал RuBaltic.Ru поговорил со старшим прапорщиком запаса Вооруженных сил Польши, который добивается справедливости для павших советских воинов. Встреча состоялась при содействии Координационного совета негосударственной сферы безопасности Калининградской области.

Семь лет назад в руки Томчака попала книга, с которой началось его увлечение историей, приведшее к поискам ранее неизвестного кладбища советских военнопленных. Оно было расположено на территории лагеря Шталаг IIД в Старгарде. На Neuen Kriegsgefangenenfriedhof (Новом военном кладбище), по примерным оценкам, захоронено около 2 600 человек.

Томчак скрупулезно изучал архивы и литературу, искал данные о погибших по базе ОБД «Мемориал».

Он познакомился с бывшим военнопленным Шталагa IIД Олегом Марутой — Сукало Краснопольским, который с 1940 года служил в советской армии военным ветеринарным врачом III ранга.

После освобождения из плена Краснопольский эмигрировал в США.

Ярослав и Олег переписывались несколько лет. Благодаря воспоминаниям бывшего военнопленного удалось найти кладбище. Также он рассказал об условиях, в которых жили и умирали люди в Шталаге IIД.

Голод, холод, расстрелы

Лагерь для военнопленных Шталаг IIД построили на западной окраине Старграда осенью 1939 года. Изначально в нем размещались только польские военнопленные. Но спустя два года в лагерь стали прибывать и советские.

Пленные жили в деревянных бараках. Спали на двухъярусных нарах. Для обогрева, если его так можно назвать, использовали небольшие чугунные печи, которые не спасали зимой от пронизывающего холода.

А еще был страшный голод. Пайки выдавали скудные.

Еду отбирали так называемые лагерные полицейские (полицаи), которых пленные ненавидели больше фашистов. Полицаями становились люди с уголовным прошлым. Им выдавали дубинки, нарукавные повязки и наделяли практически неограниченной властью.

Из воспоминаний Олега Маруты Сукало-Краснопольского:

«С первого дня пребывания в Шталаге для пленных стало очевидным, что наступила настоящая полоса голода: в баланде были только вода и брюква, а буханка солдатского хлеба выдавалась одна на десять человек, то есть 100 граммов хлеба в день. Но и эта порция не полностью доходила до пленного: бачок с "приварком", или "баландой" (так называли полагающийся на обед суп), дневальные приносили с кухни в барак полицая. Вооружившись черпаком, он вылавливал все съедобное — картофель, морковку или кость — в другой бачок для полицаев и их свиты. Простым пленным оставались только вода и брюква. Кроме всего, из общего бачка для полицаев отливалось несколько больших котелков, которые в последующем "продавали" пленным за паек хлеба или какие-либо предметы, которые могли сохраниться и быть пригодными для продажи солдатам».

По словам Краснопольского, пребывание в лагере было для него самым страшным временем.

«Все мысли были сосредоточены только на том, как получить что-нибудь поесть, чем можно было бы наполнить вечно пустой желудок. Чувство голода было наибольшим психическим мучением для военнопленных».

Из-за голода, сверхтяжелый работы и болезней люди погибали через три-четыре месяца после попадания в плен.

Они умирали тихо в бараках по ночам, во время смотра в строю, от голода, болезней, жестоких избиений полицаев, которые происходили с ведома фашистов.

Краснопольский выжил только потому, что попал в Arbeitskommando (рабочую команду), наниматель которой сочувствовал положению пленных людей.

Старое и новое кладбища

В соответствии с документацией лагеря, между октябрем и декабрем 1941 года в Шталаге умерло 973 человек. В 1942-м количество увеличилось до 1077, в 1943 году снизилось до 492. В 1944-м погибли 129 военнопленных. За 1945 год документации не сохранилось.

Умерших нужно было где-то хоронить. На старом кладбище мест катастрофически не хватало. Поэтому срочно было выделено место на участке гарнизонного полигона для создания Neuen Kriegsgefangenenfriedhof. На площади одного гектара в форме круга высадили 20 деревьев: таким образом были обозначены границы кладбища. Кстати, спустя 75 лет эти деревья все еще охраняют покой погибших. В том числе благодаря их расположению Томчак нашел заброшенное кладбище.

Новое предназначалось для захоронения военнопленных из разных лагерей, хотя в списках значатся и интернированные мирные жители.

Зимой 1945 года Шталаг IIД эвакуировали. До того, как Старград заняли войска советской армии, лагерь использовали в качестве перевалочного пункта для пленных из других лагерей, которых отправляли на Запад.

5 марта 1945 в Старгард вошли советские войска.

Территория Шталага IIД использовалась полевыми госпиталями. Умерших в них хоронили на полевом военном кладбище.

Территория Neuen Kriegsgefangenenfriedhof не использовалась.

После 1947 года госпитали Советской Армии покинули территорию Шталага, позже она была передана в ведение агентства военного имущества Польши.

Поиски и бюрократическая переписка

Несколько лет назад Томчак начал искать Neuen Kriegsgefangenenfriedhof. Он изучал архивы и мемуары. В 2013–2014 годах проверил по базе данных ОБД «Мемориал» около девяти тысяч персональных карт. Помогли и воспоминания Олега Краснопольского. В итоге границы поисков были сужены до гарнизонного полигона.

В архиве у Томчака имелась копия выполненной в июне 1944 года авиационной фотографии Шталага IIД и зоны вокруг него из Национального архива Великобритании. После тщательного изучения данных Ярослав пришел к выводу, что кладбище находится примерно в 450 м в западном направлении от северных ворот лагеря. В этой местности до сих пор почти ничего не изменилось. Томчак внимательно осмотрел территорию и понял, что сделал правильные выводы. Но нужно было доказательство — проведение земляных работ.

После этого завязалась долгая переписка с властями Польши. Он писал письма, предоставлял документы, получал отказы или стандартные отписки, но не отчаивался и писал вновь.

В 2014 году Томчака несколько месяцев уверяли: оснований для подтверждения, что на указанном месте покоятся останки военнопленных, нет. Якобы там даже проводились работы, которые не подтвердили этот факт.

Он писал письма в Министерство обороны России, но они остались без ответа. Благодаря настойчивости бывшего военного, а также помощи друзей и просто хороших людей деньги на поисковые работы были найдены.

3 сентября 2016 года начались раскопки. На глубине около 1,2 метра были найдены первые человеческие останки, а рядом с ними лагерный жетон. По его номеру на основе базы данных ОБД «Мемориал» выяснили имя военнопленного. Это был Золотарев Герасим Степанович, умерший 30 сентября 1943 года.

Спустя несколько дней Томчак организовал визит руководителя представительства Министерства обороны РФ по организации и ведению военно-мемориальной работы в Республике Польша Алексея Фомичева на место раскопок. Он вместе с представителями польских властей осмотрел территорию кладбища.

Обмен письмами между Томчаком и различными управлениями продолжается до сих пор.

Согласно польскому закону от 28 марта 1933 года о могилах и военных кладбищах, их нельзя переносить или ликвидировать.

Бывший военный просит у властей немногого.

«Очистить кладбище от мусора, который скопился за все эти годы, установить вокруг забор. Перезахоронить советских военнопленных с почестями. Поставить на кладбище мавзолей. Это будет справедливо и по-человечески. Я ведь сам бывший военный. Как гражданин и человек я делал и делаю, что возможно», — говорит Ярослав Томчак.

Чтобы убрать мусор с кладбища и поставить вокруг забор, нужна не такая большая сумма. Речь идет о двух миллионах рублей. Но ни польская сторона, ни российская не готовы выделить эти деньги. При этом Томчака приглашают на различные мероприятия, отмечают его волонтерскую деятельность и даже награждают грамотами. Но финансовой помощи не оказывают.

Между тем 2020 год объявлен президентом России Владимиром Путиным Годом памяти и славы в ознаменование 75-летия Победы. Томчак надеется, что, помимо громких и высокопарных слов, в честь великой даты будут еще и реальные дела, которые помогут сохранить память о людях, жизни которых унесла Великая Отечественная война.