Афганский капкан: страны Балтии могут отправить на войну с талибами

Сейчас исполняется 15 лет с начала военной операции НАТО в Афганистане. Формально она завершилась выводом войск в 2014 году. Однако фактически войсковые контингенты стран Альянса и некоторых примкнувших к операции государств до сих пор находятся в стране под флагом операции «Решительная поддержка». При этом обстановка в Афганистане усложняется с каждым годом, поэтому продолжение операции связано всё с большим риском для каждого из участников.

Обстановка в республике непрерывно ухудшается с 2014 года. Резко участились атаки боевиков, возросла интенсивность боёв и потери вооружённой оппозиции и проправительственных войск, участились нападения на районные и областные центры, которых происходит более 10 в течение года. В 2015 году в ходе одной из таких атак боевикам удалось захватить Кундуз, столицу одной из северных афганских провинций, граничащих с Таджикистаном.

В настоящий момент в операции на территории Афганистана участвует более 1000 военных из стран Балтии и Скандинавии. В общей сложности в ходе операций 2001–2016 гг. в них погибло более 100 выходцев из этих стран (подробнее в таблице ниже).

Источник: официальные данные НАТО на лето 2016 года.

В течение последних 3 лет потери указанных контингентов невелики, так как они находятся на периферии боевых действий, выполняя преимущественно техническую и инструкторскую работу. Из перечисленных стран только Германия играет лидирующую роль в одном из военных округов страны, да и то – в наиболее спокойном, отдалённом от зон боевых действий Баглане.

Но если ситуация выйдет из-под контроля, то разница между фронтом и тылом исчезнет, а под угрозой окажется каждый иностранец в стране.

Опасения, что ситуация пойдёт по критическому пути развития, высказывает региональная пресса. В частности, после нападения движения «Талибан» («Движение Талибан», запрещено в РФ) на Кабул норвежская VG опубликовала большой материал о положении афганской армии и иностранных войск, где констатировала, что ухудшение ситуации идёт по нарастающей. По мнению экспертов, опрошенных изданием, боевики с самого начала войны в 2001 году никогда не были так сильны, как сегодня, и ситуация развивается не в лучшую сторону. В материале просматривается опасение, что норвежскому спецназу, дислоцированному в Кабуле, придётся столкнуться с гораздо большими угрозами, чем сегодня.

Аналогичные выводы делает немецкая «Die Zeit», отмечая, что ситуация непрерывно ухудшается с момента завершения военной операции НАТО в 2014 г. Издание также обращает внимание на развитие наступления боевиков в Кундузе и Гельманде осенью 2016 г. и говорит об усилении вооружённой оппозиции.

В ночь на 3 октября этого года радикальное движение «Талибан» атаковало город Кундуз на севере Афганистана, напав с четырех направлений.

Датская «Politiken» выражает чуть более оптимистичную позицию, полагая, что талибы никогда не возьмут Кабул, но война будет продолжаться до тех пор, пока Кабул может рассчитывать на финансирование Запада. «Цель власть имущих в Кабуле – конфликт невысокой интенсивности, при котором они могли бы спокойно сидеть себе в столице и получать деньги на то, чтобы шоу продолжалось», – цитирует издание писателя Ананда Гопала.

Судя по всему, страны региона как минимум теряют веру в победу в афганской войне и текущей политике США и НАТО в регионе. Вопрос об участии военных контингентов Балтии и Скандинавии в конфликте пока не ставится публично, однако, судя по всему, дипломаты этих государств озабочены развитием ситуации в Афганистане едва ли не больше, чем публичные эксперты.

Ситуация осложняется тем, что под вопросом оказывается сама идея участия в войне. Французская антитеррористическая операция в Мали, начавшаяся несколько лет назад, довольно легко могла быть объяснена избирателям национальными интересами Парижа в странах т. н. «африканской франкофонии» и, во всяком случае, логично следовала из всей внешней политики страны прошлых лет.

Однако в случае афганского конфликта практически ни одна из стран Балтии не имела экономических или политических интересов в Центральной Азии на момент начала кампании в 2001 году и не имеет их сегодня.

Дипломаты стран Восточной Европы, с которыми автору доводилось общаться, объясняли позицию своих стран необходимостью двигаться в фарватере политики США, которые 15 лет назад были полны решимости жестоко покарать афганских талибов за содействие терактам 11 сентября. Новичками в НАТО двигал энтузиазм неофитов, а консервативные страны европейского Севера полагали, что операция продлится недолго и не потребует больших усилий и жертв с их стороны. Вступление в войну казалось небольшой платой за финансирование Вашингтоном большей части расходов Альянса, ведь тогда никто не предполагал, что конфликт протянется более 15 лет и будет сопровождаться многочисленными финансовыми и человеческими потерями.

Особенно болезненной ситуация оказалась для стран постсоветской Балтии и Скандинавии, которым пришлось серьёзно изменить свой подход к политике в сфере безопасности. До начала афганского кризиса она основывалась преимущественно на мониторинге и отражении угроз внутри страны и решении проблем в узком кругу стран-партнёров. Однако вступление в афганский конфликт привело к полной перестройке своей разведки и международной аналитики – пришлось заниматься совершенно новым для себя регионом, причём часто двигаясь буквально на ощупь. Результатом стала милитаризация стран Скандинавии. В 2013 году в Норвегии ввели воинский призыв для женщин, в Швеции в 2017 году планируют возобновить сам институт призывной службы.

США, судя по всему, планируют использовать «скандинавский щит» (при всех его слабостях и недостатках) в противостоянии с Россией, однако политически он ковался в Афганистане, где политиков и экспертов стран региона приучали к более активному участию в военной жизни НАТО.

Складывающаяся ситуация не вызывает радости и у военных и дипломатов стран Балтии. В той же Германии офицерство крайне негативно относится к участию страны в афганском конфликте, не верит в его официальные цели, победу, потому проявляет крайне мало инициативы на театре боевых действий. Пассивность немецкого контингента в предыдущие годы уже становилась поводом для критики со стороны Вашингтона, однако на германскую стратегию в Афганистане это не повлияло.

На уровне политических элит постсоветской Балтии перспектива превращения государств в военных сателлитов США воспринимается более спокойно, поскольку как минимум часть политиков идейно была готова к такому развитию событий и воспринимала его как стратегию выживания в ЕС и НАТО. Другое дело, что экономические преференции от проамериканской политики оказались не так велики, а Латвия, Литва и Эстония столкнулась с серьёзными экономическими диспропорциями и массовой трудовой миграцией в страны «Старой Европы».

Новые члены НАТО надеялись, что участие в войнах в Афганистане и Ираке даст им шанс повысить уровень подготовки своих вооружённых сил под руководством США. Но в действительности и эти надежды не оправдались, так как указанные конфликты могли дать только опыт охраны территорий и контрпартизанской войны против технически и численно уступающего противника. Опыт участия грузинской армии в войне 2008 года показал, что подразделения, прошедшие Ирак, показывают едва ли не худший уровень боеспособности и тактической грамотности офицеров, чем иные воинские части. Столкновения с сильной армией, имеющей бронетехнику и авиацию, оказались для некоторых военных едва ли не «культурным шоком».

Операция «Несокрушимая свобода» не слишком много выиграла от участия стран Балтии, контингенты которых значительно уступали по численности, активности и подготовке войскам США и Великобритании. Но, как показало время, афганская война стала своего рода «афганским капканом» для балтийских союзников Соединённых Штатов, которые всё в большей степени вынуждены следовать в фарватере американской политики. Этот путь может потребовать новых жертв и на афганском театре военных действий. Обстановка там накаляется, и вскоре может возникнуть необходимость отправки советников из стран Балтии на передовую или даже ввода в страну дополнительных воинских контингентов. Подобное развитие ситуации вряд ли найдёт поддержку в странах региона, поэтому правительствам придётся быть готовыми выбирать между лояльностью НАТО и лояльностью интересам своих избирателей.