ОБСЕ фиксирует в Донбассе 50 тысяч обстрелов: какой же это замороженный конфликт?

В Донбассе стартовало разведение войск. Этот процесс сопровождался саботированием со стороны части украинских военных, сомнительными заявлениями ряда украинских политиков и очередными нарушениями режима тишины. Все это происходит в преддверии встречи лидеров стран «нормандской четверки», которая состоится 9 декабря в Париже. О перспективах войны и мира в Донбассе аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал политолог, директор Института миротворческих инициатив и конфликтологии (Донецк — Москва) Денис ДЕНИСОВ.

— Г-н Денисов, глава МИД Украины Вадим Пристайко заявил о возможном выходе Киева из Минских соглашений. Как Вы думаете, хватит ли новому правительству Украины терпения на выполнение договоренностей и имеет ли глава МИД Украины моральное право на подобные выражения?

— Пристайко — не бином Ньютона, который открывает новую истину. На протяжении всего существования Минских соглашений целый ряд украинских политиков позволял себе подобного рода заявления. Они традиционно не имеют под собой оснований.

Представим: выходит Украина из Минских договоренностей. И что дальше? Что улучшается для Украины? Риски прекрасно можно просчитать, в том числе и для украинских партнеров.

Вероятный ущерб для Украины гораздо выше, чем возможные приобретения.

Как бы ни критиковали Минские соглашения, за эти 5 лет лучшего никто не предложил. Чего-то более системного, реализуемого и умного нет. Минские соглашения и минский формат переговоров остаются безальтернативными. В том случае, если Украина решится на подобный шаг, минусов для нее будет гораздо больше, чем потенциальных плюсов.

Думаю, что заявление Пристайко — не более чем риторика, вызванная приближением встречи на уровне глав государств в нормандском формате. Это должно продемонстрировать, что Украина рассматривает несколько путей развития. Я это воспринимаю как очень слабый блеф со стороны официальных лиц Украины.

— Меняется ли обстановка в Донбассе в общем, уменьшается ли число обстрелов и потерь после разведения войск, ведь солдаты и техника отходят на небольшое расстояние от линии соприкосновения?

— Не стоило изначально ожидать, что в случае реализации разведения в трех пилотных точках — станице Луганской, Петровском и Золотом — произойдет радикальное изменение ситуации вдоль всей линии соприкосновения в компоненте безопасности. На то это и пилотные точки. По статистике СММ ОБСЕ (Специальная мониторинговая миссия ОБСЕ), особых улучшений или изменений не наблюдается.

Дискуссии идут уже относительно 20 новых точек разведения. Если на предстоящей встрече в нормандском формате они будут оговорены, то это реально может повлиять на общую ситуацию в зоне конфликта, связанную с постоянными обстрелами.

Несмотря на то, что разведение состоялось, СММ фиксирует обстрелы даже в тех зонах, где это было реализовано.

Многие говорят о том, что ситуация в Донбассе похожа на замороженный конфликт. По данным, предоставляемым ОБСЕ (сводные данные за 3 месяца), общее число обстрелов варьируется в районе 50 тысяч. Говорить о том, что конфликт является замороженным или присутствуют позитивные тенденции, не приходится.

Благо начался сам процесс разведения войск. При сохранении своей динамики он действительно может привести к остановке горячей фазы конфликта.

— Миссия ОБСЕ в Донбассе буквально ежедневно публикует отчеты о своих наблюдениях. Из них создается впечатление, что перемирие существует только на бумаге; в реальности идет позиционная война с ежедневными жертвами. Как бы Вы охарактеризовали деятельность наблюдателей из СММ?

— Это очень сложный и неоднозначный вопрос. На момент ввода СММ на территорию Донбасса было много дискуссий.

Мы признаем позитивную роль фактора наличия наблюдателей. Благодаря публикуемым отчетам мы можем проследить, с каких сторон ведутся обстрелы, какие применяются вооружения, кто страдает.

На основании данных отчетов ОБСЕ Украина предстает в самом невыгодном свете. Общая статистика говорит о том, что основные обстрелы ведутся с украинской стороны. Соответственно, люди гибнут со стороны донбасских республик.

Очень часто миссию критикуют за то, что она не дает конкретных данных относительно того, какая из сторон виновна в тех или иных инцидентах и жертвах. Эта критика закономерна. Надо понимать, что выписанный для данной структуры мандат подразумевает достаточно широкое толкование подходов к своей деятельности относительно вопроса виновности сторон.

Закономерна критика касательно того, что целый ряд эпизодов проходит мимо их официальных отчетов. Это касалось и недавней ситуации с разведением, когда украинская сторона, совершенно очевидно, саботировала этот процесс.

Особой реакции со стороны СММ не последовало. Они пока играют свою роль. Но очевидно, что их работу можно видоизменить и оптимизировать, сделать более эффективной.

— Предшественник Пристайко, Павел Климкин, назвал разведение войск «победой Путина». Какую роль в этом процессе играет Москва?

— Это личное мнение гражданина Климкина, на которое он, конечно, имеет право, исходя из своих идеологических убеждений, а то и предубеждений. Можно было бы обойтись и без его очередных «гениальных» комментариев.

Российская Федерация через свои официальные каналы в лице Владимира Путина неоднократно говорила о своей роли в рамках конфликта на Донбассе. В первую очередь это роль посредника. Во вторую — роль гуманитарного арбитра и субъекта, который старается обеспечить базовые права и свободы для жителей республик. Через гуманитарные конвои, гуманитарную помощь Россия пытается хоть как-то облегчить существование людей.

В рамках подхода разведения Россия отыграла необходимую для достижения цели роль в виде переговорщика и стороны, которая действительно может переубеждать своих партнеров, исходя из интересов жителей Донбасса.

— На Украине по-прежнему остается немало радикалов, выступающих за продолжение войны до победного конца. Удастся ли, на Ваш взгляд, Владимиру Зеленскому справиться с ними и выполнить Минские договоренности?

— Социологические исследования показывают, что в украинском обществе остается достаточно большое число граждан, которые видят решение проблемы исключительно военным путем. Мы понимаем, что это путь в никуда.

Я не соглашусь с такой формулировкой вопроса. Они тоже во многом реалисты.

Киевское руководство прекрасно понимает, что в нынешней ситуации политический трек — самый сложный для реализации с украинской стороны. Это понимают и у Зеленского, и в Москве, и в донбасских республиках.

Если будет динамика по треку безопасности, но не будет динамики в политике, это приведет ситуацию к формату замороженного конфликта. Те позиции, которые зафиксированы в политическом блоке Минских соглашений, подразумевают совместную реализацию компонента безопасности и политических шагов, направленных на комплексное урегулирование конфликта.

Закон об особом статусе невозможно рассматривать в отрыве от компонента безопасности. Все понимают, что если будет активная фаза военных действий, то крайне странным будет выглядеть проведение выборов на территории ДНР и ЛНР.

Предстоящая встреча в нормандском формате дает надежду, что в ее ходе будут взяты конкретные обязательства сторон по реализации именно политического трека. Только в этом случае можно надеяться на комплексное урегулирование конфликта.