В западных экспертных кругах активно обсуждается идея возрождения польского плана «Междуморье» в качестве ответа на вызовы региональной безопасности со стороны России.
В экспертно-политических кругах Запада часто напрямую увязывают текущий кризис на восточном фланге ЕС с отсутствием эффективной архитектуры безопасности, которая бы отстаивала интересы наименее защищённых «восточных партнёров», таких как Молдавия, Грузия и Украина. По мнению западных политиков, в условиях невозможности украинского членства в НАТО в силу наличия замороженного военного конфликта на юго-востоке этой страны, необходимо учреждение нового формата, который исключил бы втягивание Альянса в прямую конфронтацию с Москвой, при этом активизируя военно-техническое сотрудничество с этими государствами.
Идея сама по себе не новая и впервые была выдвинута после Первой мировой войны маршалом Юзефом Пилсудским. По замыслу польского военачальника и руководителя государства, новая Европейская конфедерация, в которую вошли бы страны, расположенные между Балтийским, Чёрным, Эгейским и Адриатическим морями, позволила бы эффективно противостоять доминирующему региональному влиянию Германии или России. Против этой идеи выступили все западные страны (за исключением Франции).
Провал польской инициативы во многом предопределил дальнейший ход мировой истории.
Отказ Запада от сотрудничества подтолкнул Ю. Пилсудского к союзу с нацистской Германией (Пакт Гитлера – Пилсудского, 1934 г.) для решения собственных геополитических задач по возрождению былого польского могущества образца XVIII в. (контроль над литовскими, украинскими и белорусскими территориями) и расширению своего территориального господства (аннексия Виленского края, оккупация Тешинской Силезии). Как закончила Польша Пилсудского, всем хорошо известно.
Очередная попытка реанимировать проект была предпринята в конце 1930-х и начале 1940-х гг. правительством Польши в изгнании под руководством Владислава Сикорского. Первым этапом предполагалось создание Польско-Чехословацкой Конфедерации и Греко-Югославской Конфедерации. В 1942 г. под эгидой Англии даже состоялись переговоры между греческим, югославским, чехословацким и польским правительством в изгнании. Вместе с тем всё это было негативно воспринято другими союзниками по антигитлеровской коалиции.
Новый всплеск польской активности в данном направлении пришёлся на 1960-е гг., когда концепция «Междуморья» была адаптирована к современным реалиям (авторы – политик и публицист Ежи Гедройц, политолог Юлиуш Мерошевский). В новой доктрине «УЛБ» (Украина – Литва – Белоруссия) большое значение отводилось «независимым де-юре Украине, Литве и Белоруссии как смежным образованиям под контролем внешних сил при региональном лидерстве Польши».
После распада СССР Варшава, утвердив в 1992 г. идею «Междуморья» в качестве официальной геополитической концепции, стала активно претворять её в жизнь путём оказания всяческой внешнеполитической поддержки национальным и националистическим движениям в этих республиках.
Спустя пару лет, в 1994 г., в Киеве между 15 партиями шести стран (Белоруссии, Эстонии, Литвы, Латвии, Польши, Украины) было подписано соглашение об учреждении Лиги партий стран «Междуморья».
Очередной повод громко заявить о «Междуморье» представился Польше в связи с событиями на Украине в 2004 г. (первый Майдан). Президент Польши Лех Качиньский активно принялся за возрождение Европейской конфедерации, но этим планам не суждено было сбыться в связи с его гибелью в авиакатастрофе под Смоленском в апреле 2010 г.
Вместе с тем начатое президентом дело конкретизировалось в состоявшейся в том же году в Вильнюсе международной научной конференции «Новый регион Европы: парадигмы регионального развития в Балтийско-Черноморском регионе», на которой представители академической среды, политики, политологи и журналисты стран региона (Литвы, Белоруссии, Молдавии, Украины, Венгрии) обсуждали вопросы существования общего регионального пространства между Балтикой и Чёрным морем – «Междуморья». На этом всё и закончилось.
Почему идея создания Европейской конфедерации, несмотря на все предпринимаемые на протяжении последних ста лет усилия, так и не обрела реальные очертания?
Проект сложно реализуем по своей природе – в силу исторической, геополитической, экономической и социально-культурной разобщённости потенциальных государств-участников. Продвигаемая Варшавой идеологическая основа Конфедерации, базирующаяся на тезисе «российской угрозы», не что иное, как попытка польских властей переписать историю путём создания виртуальной реальности. Именно экспансионистская оккупационная политика Польши последних трёх столетий оставила наиболее глубокий след в коллективной исторической памяти народов Литвы, Украины, Белоруссии. Национальная политика межвоенной Польши на её восточных территориях (Западная Украина, Западная Белоруссия, литовский Виленский край), основанная на национализме и отстранении других национальностей от участия в государственной и общественной жизни, привела к всплеску националистического самосознания и открытому вооружённому выступлению. Многовековые польские притеснения на Западной Украине закончились Волынской трагедией, когда в 1943 г. националистические украинские силы уничтожили, по разным историческим оценкам, от 80 до 100 тыс. польского населения, вызвав ответную реакцию Польши в отношении украинского населения в виде «слепых» акций вооружённого возмездия.
В 2013 г. Сейм Польши принял специальную резолюцию, посвящённую 70-летию «Волынского преступления», где преступления украинских националистов квалифицировались как преступления, имевшие «организованный и массовый масштаб с характером этнической чистки и признаками геноцида».
Что касается Литвы, то её территориальная целостность была восстановлена СССР в 1939 г. путём обратной передачи литовским властям Вильно (Вильнюса) и Виленского края. А ведь всего за год да восстановления исторической справедливости события могли пойти совершенно по другому сценарию, не предотврати Москва очередное польское вторжение в Литву. В 1938 г. Варшава выдвинула литовскому руководству 24-часовой ультиматум (гарантия прав польских меньшинств, отмена положения литовской Конституции о провозглашении Вильно столицей Литвы), стянув войска на польско-литовскую границу для вторжения. Только жёсткая позиция СССР и готовность в случае вооружённого нападения расторгнуть польско-советский пакт о ненападении остановили неминуемую агрессию.
Сегодня польско-литовские отношения как никогда натянуты. Взаимные претензии относительно положения национальных меньшинств и исторические обиды обостряются соперничеством за региональное лидерство по интегрированию постсоветских государств в «Восточное партнёрство» ЕС.
Возможно ли в таких условиях сотрудничество между странами по созданию Европейской конфедерации при головной роли Польши? Кроме того, вряд ли и Брюссель поддержит формирование самостоятельного игрока (Польша – Украина – Литва) с населением, превосходящим численность жителей Германии (88 млн. чел), обладающим вооружёнными силами и агрессивной внешней политикой. Запад, как это было уже не раз в современной истории, просто спустит польскую инициативу на тормозах, рано или поздно указав заигравшимся амбициозным государствам на их периферийное место. В итоге польский геополитический проект, по всей видимости, так и останется не больше чем мечтой о возвращении былого величия.