Тысячи людей на День Победы в Латвии не пересажают

Ситуация с защитой прав национальных меньшинств Латвии остается критической, несмотря на постоянные напоминания об этой проблеме международных организаций. Что может сделать Евросоюз для русских Латвии и стоит ли нацменьшинствам перестать оказывать сопротивление дискриминационной политике, порталу RuBaltic.Ru рассказал секретарь Латвийского комитета по правам человека Александр КУЗЬМИН.

— Г-н Кузьмин, в мае в стенах Европарламента проходил

— За две недели до начала форума Конституционный суд Латвии посчитал законным обучение нацменьшинств во всех средних школах исключительно на латышском языке, и это решение критиковали как мы, правозащитники, так и приглашенные докладчики: Петра Роттер, представляющая университет Любляны в Словении, и Тимофей Агарин из Северной Ирландии.

Кроме этого, с негативными отзывами о положении нацменьшинств в Европе выступили и некоторые должностные лица из Венгрии. Правда, Латвию они не упоминали, но несколько раз назвали Украину, где ситуация очень схожая. То, что наличие школ нацменьшинств вопреки определению Совета Европы называют сегрегацией, а также то, что Конституционный суд, вынося вердикт, игнорирует рекомендации международных организаций, происходит не только в Латвии, но в других странах.

— По Вашему мнению, в чем причина негативного решения Конституционного суда (КС) Латвии в деле о школах нацменьшинств?

— В 2005 году КС рассматривал похожее дело, но теперь поменялся состав суда и решительно изменился подход судей. Если в 2005 году суд признавал, что отношение к ученикам, у которых латышский — родной язык, и ученикам, для которых он не является родным, должно быть разным, то теперь суд проигнорировал это соображение и стал понимать Конституцию Латвии совсем иначе.

Думаю, что косвенно это может быть связано с принятой преамбулой к Конституции, которая несколько раз упоминается в вердикте. Да, КС является главным авторитетом в толковании Конституции, но проблема в том, что он может быстро поменять свою позицию, а значит, возникает вопрос: а можно ли полагаться на его решения?

Кроме того, в его решении я вижу и правовую проблему — его отношение к международному праву. КС просто проигнорировал критику международных организаций, указав, что у экспертов ООН и Совета Европы «не было всесторонней и полной информации».

МИД Латвии и Бюро Омбудсмена при этом как раз предоставляли эту информацию, притом явно говорящую в пользу латвийского правительства.

Но раз эксперты ООН все равно нашли проблемы в принятом Сеймом Латвии законе, то, я думаю, Конституционный суд должен был это учесть.

Так что я с прискорбием замечаю происходящее сужение прав нацменьшинств, и абсурдность ситуации в том, что за эти 14 лет международных обязательств у Латвии стало больше. Через пару недель после решения 2005 года в Латвии вступила в силу Рамочная конвенция о защите нацменьшинств. Также Латвия присоединилась к Конвенции о борьбе с дискриминацией в области образования, но оказывается, что эти документы КС не указ.

— Почему Конституционный суд проигнорировал рекомендации международных организаций? И вообще, так можно?

— К сожалению, все эти рекомендации, — только лишь рекомендации и обязательными к исполнению не являются, поэтому такое игнорирование происходит постоянно, и Латвия здесь не уникальна. Государства не хотят отдавать свои полномочия наднациональным структурам, и, соответственно, они имеют столько полномочий, сколько у них есть.

Принудительным и обязательным к исполнению может быть только решение суда, например, Европейского суда по правам человека. Однако он очень медленный, поэтому я бы рекомендовал обращаться в Суд ЕС. Правда, образование в компетенцию ЕС не входит, но туда входят вопросы дискриминации. Так что если кто-то из родителей считает, что латвийский закон об образовании дискриминирует их детей по языку, то я советую им обращаться с иском туда. Все же Латвия является членом Евросоюза.

—

— Да, у ЕС есть определенные рычаги, которыми можно воспользоваться. Один — это Суд ЕС, а другое направление политическое, где решение будут принимать Европарламент и Еврокомиссия.

В рамках Европейской гражданской инициативы Minority SafePack, под которой было собрано более миллиона подписей, есть предложение предоставить право голоса в том числе и латвийским и эстонским негражданам, и новый созыв Европарламента и Еврокомиссии должен будет рассмотреть это предложение.

Многое будет зависеть от того, каким будет состав этих структур. Пока по имеющимся опросам видно, что новый парламент будет более раздробленным. Ясно, что вырастет представительство крайне правых, но должна увеличиться и группа «Зеленые — Европейский свободный альянс», куда входит Русский союз Латвии, защищающий права нацменьшинств. И если РСЛ сможет сохранить свое присутствие в Европарламенте, то, возможно, ему удастся актуализировать тему неграждан.

— А если произойдет усиление национальных настроений, что мы наблюдаем в Латвии, чего тогда ожидать русскоязычным жителям страны?

— В таком случае положение русскоязычной общины будет печальным. Негативные тенденции мы наблюдаем уже сейчас, притом в разных сферах. Например, некоторые депутаты предложили запретить на массовых мероприятиях ношение георгиевских ленточек.

Я прогнозирую, что тема с ленточками явно получит продолжение, и их могут запретить к 9 мая 2021 года, то есть к следующим муниципальным выборам.

Ведь никаких ясных международных норм, говорящих, что можно запрещать, а что нельзя, нет.

Поэтому при желании латвийские власти могут переиначить не только значение советской формы, что они сделали уже давно, но и георгиевскую ленточку, объявив ее «символом агрессии», и начать бороться против нее.

Отстоять права нацменьшинств в латвийском суде, как видно из дела русских школ, нереально, но в международном суде, конечно, шансы есть.

Например, Европейский суд разрешил использовать серп и молот и красную звезду в Венгрии, но это долгий процесс.

Однако я считаю, что реализацию подобного сценария нельзя допускать, и призываю всех приходить на праздничные мероприятия в честь Дня Победы с георгиевскими лентами, чтобы власти видели, что десять тысяч человек они не пересажают.