Режим Майи Санду стоит на трех «китах»: кумовство, коррупция, некомпетентность

Коррупция и кумовство в Молдове всегда были неотъемлемой частью политики, но с приходом к власти Майи Санду они расцвели поистине пышным цветом. Правда, если раньше на «хлебные» места ставились хотя бы квалифицированные управленцы, то сегодня главным критерием для назначения на какой-либо государственный пост является личная лояльность президенту. Вопиющая некомпетентность выходцев из многочисленных НПО, основанных в стране под эгидой Фонда Сороса, уже привела к небывалому за все 30 лет независимости экономическому кризису и обнищанию населения.

Одной из главных причин того, почему жители Молдовы оказались маловосприимчивыми к пропаганде «евроинтеграторов», является невиданный уровень коррупции и кумовства (или кумэтризма, как здесь его называют), которые воцарились в стране после прихода к власти прозападных сил в 2009 году. Катастрофическая ситуация в экономике и стремительное падение уровня жизни населения также не добавляют популярности действующему руководству.

Справедливости ради надо признать, что эта проблема существовала в Молдове всегда: испокон веков посаженные родители (нанаши) становились для молодоженов (финов) практически такими же родственниками, как и родные отец и мать, а их отношения с кровными родителями (кумовьями) переходили на новый уровень. Это же правило распространялось и на крестных после обряда крещения детей.

Подобные обычаи способствовали тому, что кумэтризм стал чрезвычайно распространенным в Молдове, но только при «евроинтеграторах» он вышел на уровень национальной и государственной проблемы.

Особенно явным это стало после прихода к власти Майи Санду и поддерживающей ее партии PAS.

Уже с первых дней работы нового правительства у представителей СМИ возникли вопросы к министру юстиции Серджиу Литвиненко, который по совместительству является вице-председателем PAS.  Стоило ему занять этот пост, как стало известно о закрытии уголовного дела в отношении его тещи — главного бухгалтера одного из коммерческих банков, который был замешан в афере с выводом из банковской системы Молдовы более миллиарда долларов США.

Параллельно с этим Литвиненко начал давить на генерального прокурора Александра Стояногло, при котором дело о «краже миллиарда» начало реально продвигаться. В итоге последний был отстранен от должности, а расследование этого и других резонансных преступлений заглохло.

Всплыли интересные подробности и о «деятельности» еще одной одиозной персоны — депутата от партии власти Думитру Алайбы, назначенного впоследствии на должность министра экономики.

В конце августа, а затем в октябре 2021 года у него состоялись личные встречи с представителями компании Bemol, владеющей одной из крупнейших в Молдове сетей АЗС и являвшейся одним из спонсоров PAS в предвыборной кампании. Именно тогда он со своим коллегой по партии Раду Марианом начал проталкивать закон, по которому стоимость топлива в стране стала устанавливаться ежедневно, что позволило взвинтить цены на бензин и дизтопливо на треть. Совпадение, не иначе.

Будучи депутатом парламентской комиссии по экономике, Алайба контактировал с представителями финансовой компании Microinvest, основателем которой является Фонд Сороса. После этого началось лоббирование закона о кредитовании и микрокредитах. «Я на другом фронте жду от них кое-что», — пояснил депутат ту встречу.

Очень показательной стала информация об исполняющем обязанности генерального прокурора Ионе Мунтяну, который был назначен Санду после отстранения Стояногло.

Еще в 2015 он обзавелся трехкомнатной квартирой в курортном румынском городе Брашов стоимостью 70500 евро. Недвижимость оформили на супругов Брашовски, его сватов. В общем-то, это обычная практика — экс-премьер Наталья Гаврилица тоже живет в особняке, принадлежащем по документам ее родителям. А вот каким образом на зарплату прокурора приобретена жилплощадь — это вопрос!

Наверняка не обошлось без родственных связей. Например, Жанна Костаки, являющаяся сестрой Мунтяну и по совместительству Генеральным секретарем МВД Молдовы, наладила успешный бизнес. Будучи экспертом Международной организации труда Всемирного банка в 2013–2019 годах, она организовала поставки шерсти, бинтов, ваты, марли, нитей и прочего из Узбекистана в Румынию через Молдову.

В общении с узбекской стороной Костаки представляла помогавшего ей в этих схемах брата, который работал тогда в Антикоррупционной прокуратуре, как «коллегу из Румынии». То, что предпринимательство и работа в прокуратуре несовместимы по закону, объяснять, думается, не нужно.

Кроме этого, резонансными стали назначения двоюродных сестер Санду на посты пресс-секретарей правительства и парламента Молдовы.

Президент, объясняя новую должность ее кузины, заявила, что Татьяна Бабин тем самым «пошла на жертву»: «Разве это преимущество [для нее при назначении пресс-секретарем]? Я скорее считаю, что это жертва, так как она отказалась от более высокой зарплаты в пользу низкой, потому что премьер попросила ее прийти и помочь ей в Кабинете министров».

«Вы предполагаете его профессионализм [кандидата на пост], но прежде всего вы должны верить в лояльность этого человека», — добавила глава государства.

Наверное, именно поэтому главой Конституционного суда вместо Домники Маноле, успевшей собрать огромное количество негатива, был избран Николай Рошка, бывший адвокат Санду. Ну а то, что его дочь устроена советником президента, можно считать сущей мелочью.

Еще одним вопиющим случаем проявления кумэтризма стало назначение на пост главы Антикоррупционной прокуратуры дочери одного из крупных спонсоров PAS Вероники Драгалин.

Произошло это 15 июня 2022 года. До возвращения в Молдову она работала помощником прокурора в отделе по борьбе с государственной коррупцией и гражданских прав прокуратуры США в Центральной Калифорнии. Объясняется такой резкий карьерный скачок просто: на помощь пришел все тот же Литвиненко, который «организовал конкурс» на занятие должности таким образом, что у Драгалин не было ни одного шанса проиграть.

Новоявленная глава Антикоррупционной прокуратуры практически сразу проявила себя тем, что спровоцировала конфликт с Национальным центром по борьбе с коррупцией (НЦБК), попытавшись взять это ведомство под свой контроль. А когда не получилось, она перешла к открытым угрозам.

В сеть попала аудиозапись, на которой Драгалин, собрав сотрудников НЦБК без ведома его главы, заявила: «Мне не терпится лично ворваться со спецназом в масках в чей-то дом в 6.00 перед вашими детьми, женами и мужьями. Чтобы на их глазах вы были арестованы, выведены в наручниках и отправлены в тюрьму. Мне не терпится. Я лично буду там».

Даже при Владе Плахотнюке представители власти, верно служившие ему, не позволяли себе подобных заявлений. При этом кадры, которые подбирал олигарх, помимо преданности ему, обладали хотя бы высокой квалификацией.

Этого никак нельзя сказать про режим Санду: судя по ее высказываниям, на первое место она ставит совсем не профессиональные навыки, а прежде всего лояльность лично себе.

Вопиющая некомпетентность «политических назначенцев», выходцев из НПО, основанных в Молдове под эгидой Фонда Сороса, уже привела к небывалому за все 30 лет независимости экономическому кризису и обнищанию населения.

Впрочем, местные жители мало интересуют этих временщиков — они выполняют конкретные задачи своих западных кураторов, которые, в свою очередь, используют Молдову как инструмент в борьбе против России. Республика с приходом к власти Санду и PAS, по сути, перешла под внешнее управление Запада, как это произошло с Украиной после майдана 2014 года. К чему это привело, известно.