Пространство возможностей сужается: что подталкивает Лукашенко к признанию Крыма?

Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что Россия ждет Александра Лукашенко в Крыму. На высказывание Пескова тут же отреагировал глава Республики Крым Сергей Аксенов, по словам которого на полуострове рады принять президента Беларуси, и он здесь будет чувствовать себя как дома.

Крымский вопрос остается одним из главных скелетов в шкафу белорусско-российских отношений. На официальном уровне Москва никогда не требовала от Беларуси официального признания российской принадлежности Крыма и даже выражала «понимание» в отношении белорусской позиции.

Однако уклончивая политика Минска, претендующего на роль главного союзника РФ, не может не вызывать вопросов. Более того, именно после присоединения Крыма очень четко обозначился многовекторный крен во внешней политике Лукашенко, который не только начал интенсивно наращивать контакты с Западом, занявшим непримиримую позицию в отношении крымского прецедента, но и демонстрировал откровенно дружелюбное отношение к новой украинской власти, пришедшей после политического переворота и отстранения президента Януковича.

Сам президент Беларуси в эфире украинского телевидения упрекал украинцев в том, что они не стали защищать Крым с оружием в руках, да и последующие его заявления по ситуации в Донбассе недвусмысленно свидетельствовали, что белорусский лидер твердо стоит на позициях территориальной целостности Украины в ее советских границах.

И хотя белорусский МИД заявлял, что исходит из фактической принадлежности Крыма, никакие действия белорусской стороны не указывают на это фактическое признание, а транспортное сообщение с полуостровом прервано с 2014 года.

Белорусская сторона мотивирует свое нежелание официально признавать Крым российским рядом обстоятельств.

В первую очередь это экономические соображения и угроза санкций со стороны Запада в отношении белорусской экономики. В этой связи Минск ожидает компенсаций возможного ущерба со стороны России и упрекает Москву в неготовности выплачивать такие компенсации.

Еще одной претензией белорусской стороны является то, что Москва присоединила Крым в одностороннем порядке, не проконсультировавшись со своим белорусским союзником и поставив его перед свершившимся фактом.

Следует признать, что ситуация с Крымом действительно стала иллюстрацией одного из главных провалов белорусско-российской интеграции — отсутствия скоординированной внешней политики, опирающейся на общие цели и ценности. Упрек в односторонних действиях Москвы звучал из Минска еще в 2008 году в связи с признанием Абхазии и Южной Осетии, когда в России также ждали проявления политической солидарности от белорусского союзника.

Однако этот упрек в конечном счете можно переадресовать самой белорусской стороне, которая последовательно уклоняется от создания наднациональных структур в рамках Союзного государства, в том числе координирующих внешнюю политику государств-участников.

В этих обстоятельствах Россия вынуждена действовать самостоятельно и принимать решения без оглядки на формально существующее Союзное государство с Беларусью.

Конечно же, признание Крыма Беларусью не является для России чем-то критически значимым. В конце концов, Крым де-факто является российским и интегрирован в российский социум вот уже семь лет, вопреки мнению всего «мирового сообщества».

Тем не менее символическая значимость такого жеста со стороны Беларуси была бы велика. Она продемонстрировала бы реальный, а не декларативный характер союзничества.

Сегодня, когда политика белорусской многовекторности потерпела крах, Минск все равно не торопится идти на углубление реальной интеграции с Россией, ограничиваясь очередными словесными заверениями и разговорами о дорожных картах, которые вот-вот будут согласованы (однако это «вот-вот» тянется уже третий год). Более того, на днях Лукашенко заявил о необходимости выработки плана действий по интеграции с Россией до 2030 года. Несмотря на союзническую риторику, выглядит это как очередная попытка затянуть процесс.

Поэтому активизация крымского вопроса может рассматриваться как попытка напомнить белорусской стороне, что в Москве от нее ждут реальных шагов по углублению интеграции, а не очередных деклараций о намерениях, и Крым является важной лакмусовой бумажкой в двусторонних отношениях.

Учитывая, что пространство для внешнеполитического маневра у Минска стремительно сжимается, уклоняться от подобных прозрачных намеков и предложений будет все сложнее. В начале июня в связи с западными санкциями против национального перевозчика «Белавиа» Лукашенко даже сам поднял эту тему, объявив о том, что вопрос о полетах белорусского оператора в Крым прорабатывается.

Крымский вопрос остается для белорусской стороны предметом торга и воспринимается как важный козырь в отношениях с Москвой. И «продать» этот козырь, если не останется другого выхода, хотят подороже.

Справедливости ради стоит сказать, что признание Крыма действительно чревато для Беларуси новой волной санкций, а также полным разрывом связей с Украиной, остающейся для Беларуси третьим по значимости торгово-экономическим партнером. Поэтому вопрос о компенсациях для Минска не беспочвенный.

Однако компенсировать этот ущерб способна только реальная углубленная интеграция с Россией, что будет означать фактическое встраивание белорусской экономики в экономику РФ. Учитывая, что белорусским политическим классом это воспринимается как утрата или ограничение суверенитета, можно не сомневаться, что в Минске приложат все усилия, чтобы уклониться от такого сценария.