Быть или не быть: Молдова делает «выбор Гамлета» о существовании страны

Молдова готовится к досрочным парламентским выборам 11 июля. Основные претенденты на парламентское большинство — партия «Действие и солидарность» (PAS) президента страны Майи Санду и блок социалистов и коммунистов бывшего президента Игоря Додона — судя по социологии, идут ноздря в ноздрю. Политических соперников традиционно для бывших советских республик принято делить на пророссийских и прозападных, однако случай Молдовы уникален и беспрецедентен. В этой стране противоборствующие силы делятся на тех, кто выступает за молдавскую государственность, и тех, кто готов от нее отказаться.

Согласно июньскому опросу Ассоциации социологов и демографов Молдовы, партии Санду и Додона имеют в республике практически равную популярность. За «Действие и солидарность» готовы проголосовать 36,5% респондентов, за блок Партии социалистов и Партии коммунистов Республики Молдова — 36,1%.

Кроме двух лидеров, в молдавский парламент проходит партия «Шор» — 7,3%. На грани прохождения находится также «Платформа DA» Андрея Нэстасе с 4,4% поддержки,  блок Ренато Усатого имеет 4,8% (Для прохождения в парламент политической партии необходимо набрать не менее 5% голосов, а избирательному блоку — не менее 7%). 

Очевидно, что у одной из этих партий и блоков окажется в руках «золотая акция», которая и решит вопрос о власти в стране: сформирует ли правящую коалицию и правительство пропрезидентская PAS или воспроизведется нынешняя коалиция социалистов и партии Илана Шора. Впрочем, возможна и патовая ситуация, когда выборы дадут идеально равное соотношение сил, и для вывода политической системы из клинча придется распускать парламент повторно.

Молдавскую политическую ситуацию принято описывать в терминах геополитики. Считается, что там практически в равной пропорции представлены прозападные и пророссийские силы, которые борются за геополитический выбор Молдовы.

Это правда, но не вся.

Вся правда состоит в том, что политические силы в Молдове делятся на тех, кто отстаивает ценность существования независимого Молдавского государства, и тех, кто эту ценность отрицает, считая благом для Молдовы разнообразные формы внешнего управления вплоть до полного отказа от собственной государственности.

К последним относятся все основные правые партии, включая нынешнего лидера на этом фланге — пропрезидентскую PAS. Нынешняя президент Молдовы Майя Санду — гражданка Румынии и сторонница объединения Молдовы с Румынией.

Одним из первых действий г-жи президента стала инициатива о переименовании молдавского языка в румынский.

Санду неоднократно говорила, что без сомнений проголосовала бы за вхождение ее страны в состав Румынии, если бы в Молдове проводился такой референдум.

Потому что Молдова — это и есть Румыния. Молдаван не существует, они — румыны.

В этом отношении, конечно, молдавская ситуация не имеет аналогов на постсоветском пространстве. Все бывшие республики СССР после 1991 года пытались строить свою государственность на основе русофобского национализма, но молдавский национализм — это антинационализм, который отрицает и молдавскую нацию, и государственность.

Сопоставимых примеров нет. Эстония никогда не стремилась в состав Финляндии и не отказывалась от эстонского языка, как бы ни были этнолингвистически близки два братских финно-угорских народа — эстонцы и финны. Пророссийские настроения большинства белорусов не оборачиваются отказом в существовании белорусскому языку. Как бы ни были исторически связаны друг с другом Польша и Литва, движение за вхождение Литвы в состав Польши было бы сразу разгромлено как преступное.

В чем объяснение молдавского феномена, когда значительная часть политического класса и национальной интеллигенции отрицает самобытную культуру Молдовы? Ее многовековую историю, хоть и тесно связанную, но очевидно отдельную от румынской? Существование молдавского языка? Вероятно, в комплексе неполноценности.

Прозападная часть истеблишмента и электората Молдовы настолько разочарована в своей стране, что готова отказать ей в праве на существование, если это поможет осуществлению жизненной стратегии индивидуальной интеграции в Западный мир.

Это принципиальный момент. «Европейский выбор» в случае Молдовы — это проект не национального, а индивидуального успеха. Даже если Молдову когда-нибудь и возьмут в Евросоюз, главным плюсом от европейской интеграции все равно будет возможность беспрепятственно уехать из страны и хоть всю оставшуюся жизнь свободно жить в Западной Европе.

Для политиков и чиновников жизненной стратегией станет прибалтийский карьерный путь: трудоустроиться в страсбургских и брюссельских структурах и как о дурном сне забыть о покинутой родине. «Плебс» уедет на заработки… нет, не в Румынию, а в более богатую и тоже близкую в языковом плане Италию, где будет конкурировать на рынке обслуживания туристов с румынами.

Все это в Молдове, впрочем, уже давно происходит и без членства в Евросоюзе. Мечта о европейской интеграции сводится к тому, чтобы эти процессы закрепить юридически. Чтобы молдавские чиновники летали в Брюссель не на курсы обучения европейским реформам для стран — участниц программы «Восточного партнерства» ЕС, а на сессии Европарламента и заседания Еврокомиссии, где они будут полноправными евродепутатами и еврокомиссарами, которым положено служебное жилье в Брюсселе.

Вне зависимости от достижения результата следование по этому «европейскому пути» уже ведет к постепенному выхолащиванию молдавской государственности.

Количество госслужащих с румынскими паспортами в коридорах молдавской власти растет, подлинными центрами принятия решений вместо национального парламента, правительства и президента становятся посольство США и официальное представительство ЕС в Кишиневе.

Такими темпами у Молдовы и без вхождения в состав Румынии не останется государственности. Останется одна пустая оболочка — с флагом, гербом и прочими формальными признаками государства, но без суверенитета и независимости.

Поэтому каждые выборы в Республике Молдова — это экзистенциальный выбор «быть или не быть», когда решается вопрос: продолжать ли дальше существование этой страны или наложить на саму себя руки.

И в этой связи неизбежный геополитический аспект раскрывается под совершенно иным углом. Запад три десятилетия говорил, что является залогом существования постсоветских республик, гарантируя их безопасность от «имперского реваншизма» Москвы. Но для Молдовы именно сближение с Западом является суицидальным.

Россия три десятилетия воспринималась как угроза суверенитету и независимости постсоветских республик. Но в случае Молдовы именно поддержка России дает молдавским патриотам надежду, что Молдова и дальше будет существовать.