Откажется достраивать АЭС: чем Россия готова ответить Чехии на провокацию

Отношения России и Чехии потряс крупнейший в их новейшей истории дипломатический скандал. Прага высылает из Москвы 18 российских дипломатов и заявляет, что российские спецслужбы устроили взрыв на чешском складе боеприпасов в далеком 2014 году, причем организовали диверсию те самые легендарные «Петров и Боширов», которые якобы травили в британском Солсбери Скрипалей. О том, чем вызван грандиозный конфликт в российско-чешских отношениях, почему именно не самая враждебная России в Европе Чехия вдруг оказалась на передовой информационной кампании против России и как Москва может ответить Праге, аналитический портал RuBaltic.Ru поговорил со специалистом по Чехии, политологом, доцентом кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ Вадимом ТРУХАЧЕВЫМ.

— Г-н Трухачев, какие реальные мотивы вот этого обострения с «Петровым и Бошировым» и высылкой дипломатов Вы видите у чешских властей? С чем, по Вашему мнению, на самом деле связан скандал в российско-чешских отношениях?

— Рациональных причин для того, чтобы довести обострение до такого уровня, я просто не вижу, потому что это какой-то безумный шаг. Первая реакция — это какое-то помутнение рассудка, видимо, так звезды встали, что господам Бабишу и Гамачеку (премьер-министр и глава МИД Чехии — прим. RuBaltic.Ru) взбрело в голову обнулить отношения с Россией и довести их до полного краха.

Но если покопаться, здесь есть три причины — одна внешняя и две внутренние.

Внешняя причина — это желание части чешской элиты, я бы сказал, основной ее части понравиться Соединенным Штатам и Евросоюзу.

Чехия — страна славянская, поэтому ее подозревают в симпатиях к России. И для того, чтобы очиститься от этих подозрений, чехи должны идти впереди паровоза. Если американцы выслали десять человек, то, значит, чехи должны в этом их переплюнуть и выслать аж восемнадцать. Хотя даже по сравнению с Польшей это выглядит дико, поляки-то только трех человек выслали.

Теперь что касается внутренних причин. Во-первых, в Чехии начинается предвыборная кампания.

Наиболее активен в ней русофобский фланг, представляемый партией «ТОП 09» и гражданскими демократами.

И опять же, для того чтобы не получить ярлык агентов Кремля, чешские власти вынуждены совершить такой шаг. Тем более что прозападная радикальная антироссийская оппозиция имеет поддержку крупнейших средств массовой информации. И, естественно, поддержку извне. Так что нужно было поиграть и здесь.

Ну и третья причина — эти самые антироссийские силы. Для них чем хуже, тем лучше.

Они напрямую заинтересованы в полном разрыве отношений между Россией и Чехией.

И не надо считать, что это привнесли откуда-то извне. Русофобии в Чехии около 200 лет. Русофобы в Чехии всегда были. Они редко когда преобладали полностью, но они были всегда.

— Вы постоянно повторяете мысль о несоответствии между внешнеполитическими особенностями восточной политики Чехии и тем скандалом, что произошел. Ведь Чехия же, как Вы подчеркиваете, это не Польша и не страны Балтии. Было бы логично от них или от Украины ожидать подобного выпада, но никак не от Праги. Значит ли это, что чешская политика на Востоке необратимо изменилась? И теперь будет тяготеть скорее к польско-прибалтийской модели отношений с Россией?

— Я не уверен, что она изменилась необратимо, но на какое-то время, да, Чехия стала равна Польше. И Россия должна исходить из того, что Польша и Чехия одинаковы. Буквально за один вечер это произошло. Еще в субботу утром это было совершенно не так.

Сейчас чешское руководство превратило свое государство в Польшу, а по некоторым моментам даже умудрилось ее превзойти.

Сейчас к Чехии надо относиться так же, как к Польше. Называя вещи своими именами, как к врагу.

Да, это противоестественно. Даже прошлогодняя история со сносом маршала Конева все равно не ставила Чехию на одну доску с Польшей. Сейчас она там стоит. Выход из этого есть, но произойдет это не завтра, не послезавтра, не через год.

— Вот в этом и вопрос. Может ли внешняя политика России как-то скорректировать то, что уже произошло, и привести к реваншу пророссийских настроений в Чехии?

— Да, причем по двум линиям. С одной страны, вести себя предельно жестко с чешским руководством. Разговаривать с ним не о чем после всего, что случилось. По крайней мере, вот с этим руководящим составом.

С другой стороны, с чешской политической и бизнес-элитой, гражданским обществом надо работать активнее.

При том обилии экономических, культурных и иных связей

, которые есть между двумя странами, им обеспечено очень плохое политическое прикрытие.

Чешское общество, включая даже во многом чешский политический класс, не отмороженное. Там есть о чем говорить, и надо этих людей привлекать на свою сторону. Но для этого нужно отказаться от принципа, что если в стране проживает десять с половиной миллионов, значит, она чей-то вассал, и от нее ничего не зависит.

Надо воспринять Чехию, с одной стороны, как очень опасную угрозу.

А с другой стороны, как страну, которую из антироссийского лагеря можно вывести.

Для этого просто нужно приложить определенные усилия. Чехия не должна находиться на задворках нашего внимания. Получается так, что Чехию мы куда-то там на задворки отставляем, а она несколько раз в год бьет нам по голове. И это происходит, обратите внимание, из года в год. Новости она, причем в основном неприятные, поставляет исправно.

До сих пор Чехию не вывели на то место в нашей внешней политике, которое она должна занимать.

А учитывая то, что Чехия в значительной степени влияет на формирование политики Евросоюза на постсоветском пространстве, этот подход к ней как к малозначимой стране просто необходимо менять.

Иначе мы получим очередные «подарки».

— Вы упомянули об угрозе для России от Чехии. Она заключается в этом ее влиянии на пространстве бывшего СССР?

— Прежде всего во влиянии на Белоруссию. Тот сюжет, который Вам наиболее близок. Поляки здесь, да, более эмоциональны, нарочиты, демонстративны, и как противостоять им, здесь понятно. Чехи в Белоруссии работают более спокойно, так сказать, исподтишка, и при этом целенаправленно.

Их цель, скажем прямо, оторвать Белоруссию от России и приблизить ее к Евросоюзу. И мало того, цель чехов — сделать и Россию, что называется, европейской и евроатлантической страной.

И здесь они отталкиваются как раз от славянского братства, языкового родства, которое у нас есть. Они впрямую проявляют интерес к внутренней политике России. Даже не только к постсоветскому пространству.

Здесь нужно принять со всей серьезностью то, что они делают. И в то же время эту угрозу смягчить и прямо говорить, что Россия отменит все жесткие меры, как только Чехия изменит свою политику. Как только она хотя бы вернется к тому состоянию отношений, которое было 16 апреля 2021 года.

— Вы упомянули Белоруссию; многие наблюдатели увидели связь между чешским скандалом вокруг военного склада, высылкой дипломатов и новостью о готовившемся покушении на Александра Лукашенко, организаторы которого консультировались с кем-то в Польше и США. Вы видите здесь связь?

— Я, честно сказать, прямой связи здесь не вижу, при всем том, что Чехия очень сильно в белорусские дела вовлечена. Здесь все-таки Александр Григорьевич скорее сгущал краски, ну и любители теории заговора это поэксплуатировали.

Нет, прямая связь здесь идет с тем, что американцы выслали российских дипломатов из США. Чехи использовали этот момент и захотели их переплюнуть. Вот и перестарались.

Добились того, что фактически работа их посольства парализована, а консульства в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге надо будет закрыть. Сотрудников нет.

— Всех выслали, получается?

— Да, пять человек дипломатов осталось. На Екатеринбург не хватит точно, А в Питер можно будет двоих из пяти отправить. Посол и двое при нем, генеральный консул и кто-то при нем в Петербурге. Вот, собственно, все, что от этого осталось.

Излишне говорить, что, конечно, Чехия может материально пострадать от этого, если Россия начнет применять ответные меры.

Но вновь оговоримся — это для нас своего рода вызов. Одно дело, когда мы имеем дело с Грузией или даже с Латвией, которая полностью зависима от нашего транзита и в которой каждый третий житель находится на заработках за границей. Другое дело, когда мы имеем дело со страной, которая примерно находится на среднем по Евросоюзу уровне развития, которая значительно богаче Латвии, чьи граждане не ездят на заработки за границу, напротив, в Чехию приезжают трудовые мигранты. И поэтому, как тут ни крути, но любая мера России смертельной для Чехии не будет.

Если мы откажемся покупать любую чешскую продукцию, то это отнюдь не пиво, это локомотивы, станки, нефтехимическая продукция. То есть продукт с достаточно высокой частью добавленной стоимости.

Это, в общем, будет довольно ощутимой потерей для Чехии. Не смертельной, но ощутимой.

Это для нас вызов, потому что нам надо работать со страной не первого, конечно, порядка, но достаточно развитой. И это надо учитывать: с одной стороны, ее бить, а с другой стороны, разговаривать с теми, кто не согласен с такой политикой.

Таких в Чехии много. В том числе и в истеблишменте.

Бывший президент страны Вацлав Клаус сегодня просто посмеялся над доводом о том, что Петров и Боширов взорвали полигон.

— Тут ключевой вопрос, на мой взгляд: если мы говорим об экономических мерах, будут ли чешские элиты прагматичны и конструктивны в этом отношении? Вы упомянули Латвию и лишение ее российского транзита. Но страны Балтии между политикой и экономикой тридцать лет однозначно выбирают политику. Им можно вообще закрыть весь транзит, отключить газ и запретить продавать любую свою продукцию на Восток, они все равно продолжат свой антироссийский курс, потому что их элиты иррациональны и не исходят из интересов своих стран. Чешские элиты в этом вопросе рациональны?

— В принципе, как показывают последние годы, чехи все-таки более рациональны, чем прибалты и поляки. Поэтому на это давить можно.

Если уменьшится количество российских туристов в Карловых Варах, для Чехии это будет не смертельно, но существенно.

Если «Росатом» сам откажется от достройки АЭС «Темелин», чехам придется искать дополнительные средства, чтобы ее достраивать.

АЭС «Темелин» — станция советского образца, и достройка ее по любому другому образцу автоматически резко повышает стоимость проекта.

Поэтому там, где можем, надо наказывать. Не рублем — кроной.

— С атомной станцией (участие «Росатома» в тендере на строительство АЭС «Дукованы») связали этот скандал очень многие. Для меня странно, что «Росатом» вообще подпустили к этому тендеру. Потому что Евросоюз обычно российских атомщиков на свою территорию не пускает.

— Смотрите, тут есть такой момент: конечно, французы первые на атомном рынке Евросоюза, и они хотят подмять под себя все атомные электростанции. Но дело в том, что АЭС в Чехии, Словакии, Венгрии и, кстати говоря, в Финляндии построены по советскому образцу. И начинка этих станций несовместима с французскими или иными образцами. Поэтому, хотят чехи или нет, они вынуждены сотрудничать с «Росатомом».

Приведу такой пример: уже довольно давно, 15 лет назад, на второй АЭС в Темелине попытались установить американские стержни в советский реактор. Темелин чуть не взлетел на воздух. Вы понимаете?

Это был бы Чернобыль в центре Европы со всеми вытекающими последствиями.

Поэтому это во многом вынужденная мера, но Чехия все-таки не Украина, и здравого смысла не доводить дело до взрыва АЭС у нее хватило. Я думаю, что, в конечном счете, и здесь здравого смысла хватит, так что они будут обходиться без России только там, где это не будет грозить вторым Чернобылем.

— Россия, по-Вашему, реально может в перспективе отказаться от обслуживания Темелина, если чешская политика станет совсем уж радикально антироссийской? Для нее это не будет чревато чрезмерными издержками?

— Экономически иметь проекты с Чехией выгодно, но политические риски очень большие. Чешское политическое поле очень подвижно, и прежде всего подвижно в отношении России. Если с Польшей есть определенное постоянство, что даже хорошо, то здесь маятник очень сильно колеблется. В какие-то моменты наибольшего потепления может даже возникнуть ощущение, что все в порядке. Все в порядке не будет. Хотя в стратегическом плане все должно быть не столь плачевно, как с Польшей. Но здесь, во-первых, сами чехи должны измениться, а во-вторых желательно и нам поработать над этим.