В Сочи завершилась встреча президентов России и Беларуси Владимира Путина и Александра Лукашенко. Как обычно, беседа двух лидеров задолго до своего начала обросла массой слухов и домыслов. От нее ждали некоего прорыва: кто-то с надеждой, а кто-то с тревогой. Для сторонников союза Беларуси и России каждая такая встреча связана с ожиданиями, что два лидера наконец смогут сдвинуть интеграционный процесс с мертвой точки и озвучат четкий план действий. Патентованные защитники белорусской независимости, напротив, каждый раз ждут, что «Лукашенко сдаст Путину суверенитет». И каждый раз ни надежды, ни страхи не оправдываются.
Сенсации не произошло
Каждая встреча президентов проходит примерно в одном формате: долгое общение за закрытыми дверями, скупые публичные комментарии и неформальная программа, призванная подчеркнуть дружественный характер отношений как стран, так и их лидеров. И каждый раз в сухом остатке этих встреч остаются в лучшем случае чисто технические договоренности по тактическим вопросам вроде предоставления очередного кредита белорусской стороне.
Вот и в этот раз не произошло ничего сенсационного. Президенты выразили удовлетворенность уровнем двусторонних отношений и договорились далее укреплять интеграцию. По словам Александра Лукашенко, из 31 дорожной карты несогласованными остались шесть или семь.
Впрочем, заявления о несогласованных то ли двух-трех, то ли шести-семи дорожных картах звучат уже не первый год, а сами карты по-прежнему покрыты завесой тайны и не показываются общественности.
Непрозрачность интеграционного процесса остается фирменной чертой белорусско-российских отношений, и здесь ничего принципиально не меняется.
Сначала трансфер власти, потом интеграция?
Повышенный интерес к встрече белорусского и российского лидеров обусловлен политическим кризисом, разразившимся в Беларуси после президентских выборов 9 августа прошлого года.
Этот кризис потряс основы основ не только политического режима внутри Беларуси, но и белорусско-российских отношений.
Несмотря на видимую стабилизацию обстановки в республике и сохранение статус-кво, вполне очевидно, что так, как прежде, уже не будет, и нынешнее затишье является лишь временной передышкой перед неизбежными изменениями.
Политический кризис показал, что вопрос трансфера власти в Беларуси не только назрел, но и перезрел. Причем вопрос этот важен не только для самой Беларуси, но и для России, поскольку от того, кто будет занимать руководящие кабинеты в Минске, зависит не только судьба Союзного государства, но и общий геополитический расклад в Восточной Европе.
Для Кремля ставки в белорусской игре особенно велики, поэтому Москва заинтересована в управляемой передаче власти в Беларуси с сохранением существующих двусторонних договоренностей и обязательств.
Проблема заключается в том, что вся система двусторонних отношений фактически держится на личных договоренностях двух лидеров. Именно поэтому для дальнейшей судьбы белорусско-российских отношений критически важно, кто именно будет находиться во главе белорусского государства в ближайшие годы.
Россия в своей политике на постсоветском пространстве традиционно делала ставку на взаимоотношения с правящими режимами и личные договоренности с лидерами. Этот путь, наиболее простой и наименее затратный в краткосрочной перспективе, в стратегическом плане чреват серьезными проигрышами.
Как это бывает, наглядно продемонстрировала Украина.
Любые договоренности одномоментно превращаются в ничто, если лидер, с которым договаривалась Москва, теряет власть.
Именно поэтому уличные волнения в постсоветских странах, ставящие под угрозу правящие режимы, оборачиваются для Кремля настоящей катастрофой. Ведь за пределами властных кабинетов российское влияние стремится к нулю, а гражданское общество и протестная улица оказываются пронизанными западными структурами влияния, которые неизменно возносят во власть антироссийских политиков.
И если в Центральной Азии или Закавказье, где влияние Запада относительно невелико и уравновешивается другими центрами силы, уличные бунты далеко не всегда завершаются приходом прозападных сил, то для западного фланга бывшего СССР, куда входит и Беларусь, это практически «железный» закон.
Поддержка Кремлем Александра Лукашенко была направлена на недопущение этого негативного сценария в Беларуси.
В то же время для Москвы важно обеспечить преемственность политического курса официального Минска и избежать неприятных сюрпризов в будущем, когда смена власти все-таки произойдет.
Поэтому в белорусско-российских отношениях на первый план выходит вопрос не углубления интеграции, а обеспечения трансфера власти в Беларуси и конституционной реформы, которая пройдет не по сценарию разогретой националистическими лозунгами улицы, но поможет прийти к власти новому поколению руководителей, способных как удовлетворить общественный запрос на перемены, так и сохранить преемственность курса в белорусско-российских отношениях.
Новый кредит?
Помимо политического трансфера, перед Александром Лукашенко стоит проблема поддержания социально-экономической стабильности в республике. Экономика Беларуси подвергается возрастающим рискам: из-за западных санкций работа структурообразующих белорусских предприятий оказалась затруднена, а инвесторы, вспугнутые политической нестабильностью, уходят.
В этих условиях Россия становится фактически безальтернативным источником финансовой помощи.
Неслучайно накануне визита Александра Лукашенко в Сочи в Минске упорно циркулировали слухи о выделении нового российского кредита в размере 3 миллиардов долларов. Естественно, белорусская оппозиция не преминула представить предполагаемую финансовую помощь как поддержку Россией режима Лукашенко.
Известная активистка Ольга Карач даже записала видеообращение, в котором, не стесняясь в выражениях, объявила Владимиру Путину ультиматум, что в случае выделения финансовых средств Лукашенко они не будут возвращены новыми властями Беларуси, а сама республика при первой же возможности разорвет все отношения с Россией и уйдет на Запад.
Что ж, о новых кредитах для Беларуси в ходе встречи президентов ничего сказано не было.
Хотя вряд ли это как-то связано с угрозами Карач. Не исключено, что Москва попытается задействовать финансовый инструмент как способ побудить Лукашенко перейти от деклараций о намерениях к реальным шагам в сторону конституционной реформы.