Политический кризис в Беларуси принял на свой алтарь очередную жертву. Во время потасовки с неизвестными, пришедшими снимать бело-красно-белые ленточки в одном из минских дворов, который получил известность как «площадь перемен», погиб 31-летний Роман Бондаренко. Гибель молодого человека может иметь далеко идущие последствия и способна дать второе дыхание начавшему было выдыхаться белорусскому протесту.
«Война символов» в минских дворах
Гибель Романа Бондаренко стала печальным результатом несколько абсурдной, но казавшейся вполне безобидной «войны символов», которая разгорелась во дворах новых минских жилых массивов после президентских выборов.
В отличие от Украины, где и в 2004-м, и в 2014-м годах центром протестов против действующей власти оказался Майдан Независимости, на котором разместилось ядро протестующих, разбивших там палаточный лагерь, белорусские власти сделали все, чтобы не допустить появления аналогичного протестного «штаба» на площадях и улицах Минска.
Сидение палаточным лагерем немыслимо в белорусских реалиях, поэтому минский протест обрел «молекулярный», рассредоточенный характер. Он сконцентрировался в нескольких опорных точках, связанных с новыми жилыми массивами, которые активно возводились в белорусской столице на протяжении 2010-х гг. и которые стали местом обитания благополучного среднего класса — основной социальной базы протеста.
Координация на уровне дворов и товариществ собственников стала своеобразным белорусским ноу-хау, во многом компенсирующим отсутствие сильных лидеров и централизованного управления протестами.
Названия минских жилых массивов благодаря независимым интернет-ресурсам стали известны всей стране: «Новая Боровая», «Каскад», «Лебяжий», «Маяк Минска» и тому подобное.
Дворы минских многоэтажек сделались центрами разнообразной активности, вполне мирной, однако постоянно напоминающей о гражданском недовольстве: посиделки за чаем с тортиками, окрашенными в цвета БЧБ-флага, концерты и лекции звезд и общественных деятелей, поддерживающих протест.
Естественно, важной составляющей этой активности стала символическая сторона: вывешивание БЧБ-флагов в окнах домов и на фасадах и элементах зданий, создание муралов, подвязывание БЧБ-лент на заборы и ограждения.
Таким образом протестные жилые массивы обозначали себя как «территории свободы», противостоящие белорусскому режиму.
Реакция властей не заставила себя долго ждать. Во дворы стали наведываться силовики и представители коммунальных служб с целью устранения «запрещенной» символики. Естественно, это периодически приводило к стычкам с местными жителями и задержаниям, способствуя повышению градуса недовольства.
Так называемая «площадь перемен», расположенная во дворе жилого массива в центре города, стала одним из основных очагов противостояния местных жителей и белорусских властей. Двор обильно украшен бело-красно-белой символикой, а на стене трансформаторной будки, расположенной в его середине, изображен мурал, который городские коммунальные службы периодически пытаются закрасить.
И вот очередная потасовка с неизвестными, пришедшими снимать бело-красно-белые ленты, закончилась трагедией.
Кто были те люди, с которыми вступил в конфликт Роман Бондаренко, до конца не ясно. По версии правоохранителей, это были некие «неравнодушные граждане», которые борются с «полицайской символикой». Однако общественное мнение винит во всем «тихарей», то есть переодетых в гражданское представителей силовых структур.
Возможные последствия
То, что гибель Бондаренко вновь взбудоражила белорусское общество, достаточно очевидно. На «площади перемен» возник стихийный мемориал, куда горожане несут цветы, а улицы Минска вновь огласились подзабытыми с августа гудками автомобилей.
Впрочем, затухания уличной активности это не остановило. Традиционная воскресная акция не была многочисленной и отметилась жесткими действиями силовиков, которые разогнали импровизированный палаточный лагерь, а также уничтожили стихийный мемориал. Плохая погода и риск попасть в автозак делают свое дело, постепенно уводя людей с улиц.
Однако это вовсе не означает, что протестные настроения пошли на спад.
Протест перемещается с улиц на кухни и будет готов дать о себе знать в любой момент.
Тем более что социально-экономическая обстановка в республике остается тревожной, и залить протест деньгами попросту нет возможностей.
Не добавляет оптимизма и эпидемиологическая ситуация. Вторая волна коронавируса пришла в Беларусь и уже перекрыла по своим показателям пики конца весны — начала лета. Белорусские власти, отличавшиеся доселе крайним эпидемиологическим оптимизмом, вынуждены идти на невиданные доселе меры, такие как введение масочного режима в крупных городах.
В этой связи нельзя не отметить брожения в среде медицинских работников, которые наравне с программистами и студентами оказались, пожалуй, наиболее нелояльной и протестной социальной группой.
Гибель Романа Бондаренко, похоже, окончательно ставит крест на и без того призрачных шансах на диалог между белорусскими властями, Координационным советом и штабом Тихановской.
Накануне представители последнего утверждали, что ведут некие консультации с властной вертикалью. Однако теперь Тихановская объявила о создании «народного трибунала», целью которого является сбор доказательств «преступлений режима Лукашенко и его пособников».
Кроме того, на 20 декабря Тихановская анонсировала новый массовый марш «Народного обвинения».
Сложно сказать, будут ли иметь эти инициативы какой-либо значимый эффект, однако тенденция к радикализации риторики налицо, и после гибели Романа Бондаренко и разгона мемориальных мероприятий это вполне естественно.
Со стороны ЕС и США для официального Минска также возможны новые неприятные сюрпризы. В настоящее время Запад склоняется к возобновлению ограниченного сотрудничества с белорусской властью во имя продолжения многовекторного курса Беларуси и недопущения ее излишнего сближения с Москвой, однако эксцессы вроде гибели Романа Бондаренко будут делать подобный «примиренческий» курс все более проблематичным.
Для Москвы же последние события в Беларуси чреваты ростом антироссийских настроений, поскольку в глазах оппозиционно настроенных белорусов поддержка Россией Александра Лукашенко превращает ее в «пособницу преступлений».
В то же время достаточно очевидно, что ни у Запада, ни у Востока нет никакого внятного плана по урегулированию белорусского кризиса.
Вялотекущая геополитическая конфронтация и сохранение статус-кво на западных окраинах бывшего СССР, похоже, устраивают всех.
Белорусское общество оказалось в патовой ситуации. У протестного гражданского общества нет ресурсов для сопротивления силовому аппарату государства, но и власть не может загасить протест, несмотря на регулярные акции устрашения. Более того, рассредоточенный молекулярный протест минских жилых массивов очевидным образом ее нервирует.
Внутренних ресурсов для урегулирования кризиса у белорусского общества нет, а внешние игроки ведут себя пассивно, предпочитая наблюдать со стороны и действовать по ситуации. Это превращает белорусский кризис в подобие тлеющего торфяного болота.