Джангиров: сохранить Беларусь Лукашенко может только Россия

Затянувшийся политический кризис в Беларуси создает угрозу демонтажа модели развития этой страны, которая была сформирована за годы пребывания у власти президента Александра Лукашенко. О фундаментальных чертах современной Беларуси, влиянии России на ее развитие и перспективах белорусской модели аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал украинский политический аналитик Дмитрий ДЖАНГИРОВ. 

— Г-н Джангиров, протесты в Беларуси продолжаются, возвращение общества к ситуации до выборов 9 августа там, очевидно, не наступило. Возможно ли, на Ваш взгляд, сохранение той уникальной для Восточной Европы белорусской модели, которая была построена за четверть века президентства Лукашенко? Без массовой (по сравнению с Украиной и Прибалтикой) эмиграции, с высокой долей промышленности в экономике и активной социальной политикой?

— Беларусь — это страна госкапитализма, при этом ее нельзя назвать рыночной и капиталистической в полной мере. Потому что на любом действующем предприятии, даже акционированном, висят очень большие социальные функции. В Беларуси, грубо говоря, есть народное хозяйство (мы можем так охарактеризовать этот тип экономики) с очень серьезными социальными функциями. Ни один инвестор, ни один капиталист (капиталист в данном случае — не ярлык, а некое обозначение человека, привязанного к правилам существования капитала) не будет эти социальные функции выполнять

Белорусское общество и даже белорусская власть в полной мере не могут осознать свою зависимость от российской экономики в том смысле, что российский рынок не просто является основным и привилегированным для белорусских товаров, а существует во многом по политическим мотивам.

Беларусь живет на политическую ренту. И когда ставится вопрос Quid pro quo, Беларусь говорит: мы ваш передовой форпост, у нас единая система ПВО и так далее. По сути, можно говорить о единой армии де-факто. Россия, мол, за счет Беларуси частично экономит на обороне.

Но Россия ставит вопрос так: ребята, а если дело дойдет до часа Х, вы куда побежите, куда побежит ваша власть? Вы останетесь прикрывать? Ведь вы хотите продолжать извлекать политическую ренту, то есть получать доходы, хотите извлекать прибыль

И здесь начинается вечный спор: а на сколько вам отсыпать лояльности? Можно посчитать, на сколько товаров и услуг вы продаете. Хоть в долларах, хоть в белорусских рублях, а можно привязать к нефтяному эквиваленту. Это измеряемо — лояльность неизмеряема.

В отношении Беларуси, в отношении конкретно Лукашенко и той власти, которая есть, особенно после того, как в результате перестановок главой МИД остался Владимир Макей, у некоего обобщенного Кремля возникает вопрос: а Лукашенко — это не тот человек

, который, падая с десятого этажа, поклялся Богу, что больше не будет пить, курить и ходить налево, а упав в сугроб, сказал: «Господи, 10 секунд полета, а такие глупости в голову полезли».

Это очень серьезный вопрос, который бросает тень на отношения.

Заявление Лукашенко, что он больше не будет выдвигаться на пост президента, с одной стороны, демонстрация выполнения неких обязательств перед Россией, взятых в момент «падения с 10 этажа», а с другой стороны — возможная манипуляция. Если мы говорим про нынешнюю политическую ситуацию в Беларуси, мне кажется, Александр Григорьевич уже считает, что кризис миновал.

— То есть фундамент нынешней Беларуси — это даже не Лукашенко, а Россия? Если политическая рента Москвы перестанет поступать, это будет концом всех этих БелАЗов, МАЗов и поддерживаемой ими социальной инфраструктуры?

— Деиндустриализация неизбежна. В случае переориентации Беларуси на Запад абсолютно неизбежна. Это история тридцатилетней давности. Запад, в первую очередь Соединенные Штаты, все тогда понимал о промышленности в Прибалтике, в Восточной Европе.

Они так и формулировали, что постсоветская индустрия, которая осталась после СССР, это главное связующее звено России с бывшими союзными республиками. Уничтожение этой индустрии сразу само по себе резко ослабит любые связи, включая даже исторически-ностальгические.

Тридцать лет постсоветской деиндустриализации показали, что это был верный ход мыслей

— А самой России нужна крупная промышленность в бывших союзных республиках? Те же белорусские МАЗы, БелАЗы — понятен интерес Беларуси в их сохранении, а в чем интерес Москвы?

— С точки зрения капитализма интереса нет никакого. А с точки зрения статуса России? Если Россия — обычная, просто большая по размерам капиталистическая страна, то никакого смысла помогать белорусской экономике нет.

Если Россия — это империя, империя с точки зрения Бжезинского, где он этот термин применял и к Советскому Союзу, и к Соединенным Штатам, абсолютно не вкладывая никакого негативного смысла, тогда да, она должна каким-то образом решать вопрос поддержки Беларуси.

Поэтому судьба Беларуси Лукашенко как уникального экономического проекта под большим вопросом.

Конечно, я понимаю, что есть носители высшей мудрости, которые, наверное, все правильно Александру Григорьевичу советуют. И в Кремле, наверное, есть люди, которые понимают ситуацию, но мы просто их не видим. Фамилий их мы не знаем, но можем предполагать, что там есть люди, которые понимают, что делать с Беларусью.

Но Беларусь — это на самом деле серьезный вызов. И этот вызов сформировался не в последние годы, а когда происходило становление белорусской модели.

— Что выгодно делать Лукашенко в ситуации этого, экзистенциального для него, как я понимаю, вызова?

— Вы знаете, еще в 2011 году я писал серию материалов для франшизы «Известий» на Украине, которая называлась «Понять [того или иного деятеля]». И там была у меня колонка «Понять Лукашенко». Я писал, что его можно понять через экономический национализм. Если мы припишем ему такое свойство, как экономический национализм, то многое про него поймем.

То есть я — хозяин экономики страны, и я для страны зарабатываю, как для себя.

Безусловно, такой подход — это меньшее из зол по сравнению с тем, что будет, если победит оппозиция. Тогда Беларусь будут грабить все кому не лень: главное — иметь американскую или европейскую лицензию на грабеж. А у Лукашенко список белорусов, которые грабят страну, прилагается очень ограниченный, и большинство награбленного они оставляют в Беларуси.

Сейчас в стране действует система, при всех нюансах более или менее работающая. Однако с каждым новым годом работы этой системы все настойчивее и настойчивее становятся вопросы России: что в обмен на получение тобой такой большой политической ренты? Интегрироваться будем или как? А Лукашенко: да нет, я вот еще подумаю, куда интегрироваться.

Возникает проблема.

Если Россия перестанет платить за лояльность и политическая рента иссякнет, Беларусь Лукашенко вынесут очень быстро.

И на ее месте будет проходной двор.