Охватившие Беларусь массовые выступления националистов под бело-красно-белыми флагами наталкивают на мысль, что в случае победы оппозиции республику накроет националистическая волна, а отношения с Россией будут разорваны по украинскому образцу. Попробуем разобраться, так ли это, почему молчат пророссийские силы в Беларуси и есть ли они вообще.
Власть vs оппозиция: третий лишний?
Президент Беларуси Александр Лукашенко анонсировал конституционную реформу. Это была вполне ожидаемая реакция на массовые волнения, охватившие страну после президентских выборов 9 августа. Однако очевидно, что провести политическую реформу белорусский лидер желает на собственных условиях, не вступая в диалог с Координационным советом как полномочным органом оппозиции.
Белорусская власть намерена провести реформу, ничего принципиально не меняя.
По замыслу, перераспределение полномочий между ветвями власти и усиление роли политических партий должны произойти в условиях сохранения контроля над политической системой и силами, лояльными действующей власти.
Возможно, речь идет о преобразовании общественного движения «Белая Русь» в партию власти, которая получит контрольный пакет в новом, усиленном парламенте.
Кроме того, могут быть созданы одна-две формально оппозиционные, но де-факто лояльные партии, призванные создать видимость политического плюрализма (наиболее вероятный кандидат на эту роль — Либерально-демократическая партия Олега Гайдукевича).
При таком раскладе реальной оппозиции, выводящей на улицы многотысячные митинги, в лучшем случае уготована роль шумного, однако ни на что принципиально не влияющего меньшинства.
Подобная реформа, пройди она два-три года назад, вполне могла быть принята обществом и, несмотря на свой во многом формальный характер, со временем стать основой для управляемого трансфера власти.
Но сегодня, когда общество разогрето и радикализовано, все это будет воспринято как обман и может спровоцировать новую волну протестов.
На этом фоне штаб несостоявшегося кандидата в президенты Виктора Бабарико объявил о намерении создать политическую партию под названием «Вместе». Шаг был воспринят весьма неоднозначно в рядах оппозиции, многие расценили его как признак раскола и желание команды Бабарико перетянуть одеяло на себя.
Кроме того, вызывает большие сомнения, что новорожденная партия сможет успешно пройти регистрацию в белорусском Минюсте. Новых партий в Беларуси не регистрировалось уже двадцать лет, и можно не сомневаться, что веские основания не регистрировать новую политическую силу обязательно найдутся. Ходили слухи, что Бабарико собирался «перекупить» Объединенную гражданскую партию, что позволило бы избежать юридической волокиты с созданием новой партии. Однако почему-то сделка не состоялась.
Так или иначе, но противостояние прозападно-националистической оппозиции и «многовекторной» власти остается основным содержанием белорусской политики.
В этом отношении ситуация в Беларуси во многом напоминает
Нежелание украинского политикума впускать пророссийские силы в публичное политическое пространство сыграло с Украиной злую шутку, обернувшись потерей Крыма и гражданской войной в Донбассе.
Безусловно, в Беларуси нет такого накала и драматизма, как на Украине. Тем не менее по своей сути республики очень похожи: обе имеют преимущественно или в значительной степени русскоязычное население, культурно и ментально малоотличимое от русских в России, что естественным образом обусловливает запрос на обеспечение свободного функционирования русского языка в публичной сфере, а также сохранение тесных отношений с Россией.
При этом логика развития независимого государства подталкивает как украинские, так и белорусские элиты к избавлению от опасной близости с Россией и к установлению не только политического, но и культурного, ментального барьера с ней.
Этим во многом объясняются непростая судьба и хронические неудачи пророссийских политических сил в обеих республиках.
Что мешает пророссийским силам в Беларуси?
На Украине пророссийские настроения обычно оседлывались «многовекторными» политиками, которые шли во власть под лозунгами сближения с Россией и расширения публичной сферы применения русского языка, вплоть до придания ему статуса второго государственного. Впоследствии они изменяли своим обещаниям, начинали заигрывать с националистами и осуществлять дрейф в сторону Запада. Языковой вопрос при этом неизменно оказывался отложенным в долгий ящик.
Такую эволюцию проделали как Леонид Кучма, так и Виктор Янукович, и логика их действий достаточно очевидна: оба воспринимали тесное сближение с Россией как угрозу украинскому суверенитету, то есть собственной власти.
При этом, аккумулируя на себе ожидания пророссийского населения, оба старательно блокировали развитие на Украине независимых пророссийских сил, вольно или невольно работая на руку националистам-западникам.
В Беларуси сложилась во многом сходная ситуация. Лукашенко пришел во власть в том же году, что и Кучма, и примерно под теми же лозунгами. И, в отличие от своего украинского коллеги, он действительно реализовал значительную часть своих обещаний.
Русский язык получил статус государственного (очевидно, этому благоприятствовала и специфика языковой и культурной ситуации — отсутствие как таковых белорусскоязычных регионов и слабость националистических настроений, практически не выходивших за пределы узкого слоя гуманитарной интеллигенции), а интеграция с Россией стала определяющим вектором внешней политики.
Благодаря этому Лукашенко полностью монополизировал «пророссийскую» нишу и способствовал политической демобилизации пророссийских настроений, которые, казалось бы, получали полное удовлетворение в рамках государственного курса.
Однако произошла фактическая «кучмизация» белорусской политики: интеграционные процессы с Россией застопорились, зато начал быстро развиваться западный вектор, в культурной сфере началась «мягкая белорусизация» с акцентом на отличиях белорусов от русских.
Кроме того, как и на Украине, в Беларуси стала быстро развиваться сеть НКО, продвигающих националистическую и западническую повестку.
И в Беларуси, и на Украине сложилась ситуация, при которой пророссийские силы и движения воспринимаются как опасные и нежелательные конкуренты и «многовекторными» властями (Кучма, Янукович, Лукашенко), и националистическими силами, имеющими поддержку на Западе.
При этом поддержки со стороны России дружественные ей силы также не получают из-за особенностей российской внешней политики, делающей ставку на взаимодействие с официальными властями, но при этом игнорирующей гражданское общество, которое оказывается отданным на откуп западным агентам влияния.
Появление политических партий и движений, выступающих за русскую идентичность Беларуси и сохранение тесного союза с Россией, может произойти в случае демократизации белорусской политической жизни.
Как ни странно, но мобилизации политических сил этого направления может поспособствовать резкий националистический крен, как это произошло на Украине после Евромайдана.
Только по сравнению со своими оппонентами из националистического лагеря эти силы будут находиться в заведомо более слабой позиции, не имея ни надлежащего опыта политической борьбы, ни влиятельной поддержки извне.