Беларусь организовала онлайн-саммит лидеров стран — участниц Евразийского экономического союза. Саммит завершился без ожидавшегося принятия Стратегии развития ЕАЭС, в связи с чем многие наблюдатели заговорили о серьезных проблемах этого объединения. Однако трудности евразийской интеграции не отменяют стратегической значимости ЕАЭС для его стран-участниц. Евразийская интеграция преследует более амбициозные конечные цели, чем экономическая интеграция бывших советских республик. ЕАЭС является механизмом подключения стран-участниц к точкам роста в Азиатско-Тихоокеанском регионе, который в XXI веке превращается в центр мирового развития. Поэтому проектом Евразийского союза стоит продолжать заниматься вопреки возникающим сложностям.
Все прогнозы развития мировой экономики до кризиса 2020 года называли лидером экономического роста Восточную и Юго-Восточную Азию, а аутсайдером — Европу.
По расчетам МВФ, например, рост экономики Евросоюза к 2024 году должен был составлять 1,5% ВВП, тогда как рост Китая — 5,5% ВВП. Также источниками форсированного роста экономики назывались Турция и страны АСЕАН (Юго-Восточная Азия).
«Коронакризис» 2020 года перечеркнул все эти прогнозы, однако подтвердил и еще более заострил указанную в них тенденцию.
Теперь Восток становится не просто «драйвером» мировой экономики, а ее спасательным кругом, который только и может вытащить мир из второй Великой депрессии.
Согласно новому прогнозу того же МВФ, в результате пандемии COVID-19 мировая экономика в 2020-е годы переживет самый большой спад после первой Великой депрессии. В целом по планете она сократится на 3%, при этом экономика еврозоны сократится на 7,5%. Западная Европа станет главным в мире пострадавшим от нового всемирного кризиса.
При этом Азиатско-Тихоокеанский регион — единственный в мире, где падения не будет вовсе или почти не будет. Экономика АСЕАН сократится на незначительные 06%, Китай и Индия вовсе продолжат расти — на 1,2% и 1,9% соответственно. И станут движущей силой, которая выведет из кризиса остальной мир.
То есть пандемия не отменила, а, наоборот, резко ускорила тенденцию последних трех десятилетий на перемещение в Восточную Азию сердца мировой жизни.
В местах, где концентрируются деньги, концентрируются и люди (при том, что в Азии и без того демографический взрыв), и от соединения одного с другим территория превращается в центр политической жизни, культуры, инноваций, технологий, фундаментальной науки.
В новом тысячелетии драйверы роста и центры мировой жизни будут располагаться на берегу Тихого океана, и приобщаться Молдове или Беларуси, если они не хотят остаться на обочине всемирной истории, предстоит к ним.
Сделать это для некоторых стран будет непросто, причем по ментальным причинам.
Во-первых, западоцентризм глубоко въелся в сознание населения и элит Восточной Европы, а отказаться от инерционного мышления и объективно оценивать современность — интеллектуальный подвиг, на который способен не каждый.
Во-вторых, подключение к источнику глобального роста в Восточной Азии для постсоветских республик невозможно без кооперации с Россией и участия в общих с ней интеграционных проектах, чего категорически не приемлют страны ЕС и НАТО.
В условиях жесткой борьбы слабеющего Запада против укрепления нового центра силы роль Москвы становится ключевой. Мир из глобального превращается в разделенный на несколько гигантских регионов, которые находятся между собой в состоянии жесткого клинча. Если Китай способен обеспечить евразийскому макрорегиону экономическое процветание, то только Россия может гарантировать ему военно-стратегическую безопасность.
Это первая причина. Вторая, и самая очевидная, — география. Украина или Беларусь не граничат с Китаем или Кореями. Путь к взаимодействию с ними лежит через самую большую страну мира. И дело не только в том, что российская территория отделяет западные республики бывшего СССР от Восточной Азии.
Дело в первую очередь в том, что Россия через институты Евразийского экономического союза (ЕАЭС) сама активно выстраивает отношения с этим регионом и создает механизмы подключения к его экономике.
ЕАЭС создал зоны свободной торговли с Вьетнамом, Сингапуром, Ираном, на стадии переговоров зоны свободной торговли с Китаем, Египтом, Индией, Таиландом. Это миллиардные и стремительно развивающиеся рынки.
Главный внешнеэкономический (во многом и геополитический) проект Китая — «Новый шелковый путь» — на северном треке завязан на Россию и ЕАЭС. Сопряжение проектов Евразийского экономического союза и «Нового шелкового пути» подтверждено официально.
Связка ЕАЭС, Китая, а также таких объединений, как ШОС (Шанхайская организация сотрудничество) и АТЭС (Азиатско-тихоокеанское сотрудничество) позволит создать крупнейшую территорию роста в Евразии, которая выступит достойной альтернативой провалившейся западной глобализации.
Поэтому любые интеграционные проекты на Востоке вызывают резкое неприятие на Западе. Как со стороны Евросоюза, который не признает субъектность ЕАЭС, так и со стороны США, где евразийскую интеграцию на уровне госсекретаря называли новым имперским проектом Москвы.
Евразийская интеграция создает для своих стран-участниц возможности технологического рывка и сохранения демографического потенциала, что принципиально отличает ее от Евросоюза, который закрепляет периферийность своих окраин и вытягивает из них ресурсы.
Самый яркий пример тому — Беларусь, которая в 1990-е годы сохранила экономику, основанную на крупной высокотехнологичной промышленности за счет союза с Россией и участия в общих с ней интеграционных проектах на востоке.
Сохранение большой индустрии позволило республике сохранить социальную инфраструктуру и, в конечном счете, население, которому не нужно было эмигрировать из-за отсутствия работы и возможности выжить.
Этим Беларусь кардинально отличается от соседних с ней выморочных стран Прибалтики, сделавших «европейский выбор», в результате которого они подорвали экономику и потеряли треть населения.
За счет союза с Россией Беларусь получила атомную станцию и стала ядерной державой. Соседнюю Литву Брюссель заставил атомную станцию закрыть: потеря статуса ядерной державы и лишение платформы для успешной самодостаточной экономики стали платой за вступление Литвы в ЕС.
В этом и разница между двумя моделями интеграции в реалиях XXI века. Западная модель превращает постсоветские страны в периферию периферии. Восточная модель дает им возможность стать частью Центра.