Не нравится — вали отсюда: «бронзовая ночь» не изменила политику дискриминации русских

В начале июня Северная прокуратура Эстонии прекратила производство по делу об убийстве гражданина России Дмитрия Ганина в связи с истечением срока давности привлечения к ответственности виновного лица. Действительно, со времени «бронзовой ночи» в Таллине прошло более десяти лет. Но ясности нет не только в вопросе о том, кто же ответственен за гибель молодого человека, — непонятно, почему вообще «бронзовой ночи» было дано случиться.

Попытка осудить «бронзовую четверку» в составе Димитрия Кленского, Максима Ревы, Дмитрия Линтера и Марка Сирыка за «организацию массовых беспорядков» — провалилась. Вся информация по «бронзовой ночи»

Свидетельства того, что полицейская провокация была тщательно подготовлена, столь многочисленны, что сам факт провокации можно считать доказанным. Но на политическом уровне «бронзовая ночь» была, мягко говоря, не канонична: ну кто же устраивает такие побоища через полтора месяца после победных для себя выборов?

Всяческие «ночи» обычно знаменуют наступление диктатуры, но диктатура — это как раз то, чего в современной Эстонии не было и нет.

Да, снос «Бронзового солдата» был анонсирован Реформистской партией многократно, ну да мало ли чего обещали эти неолибералы? Так что с внутриполитической логикой «бронзовая ночь» никак не соотносится.

А вот перед тем, как исследовать, не была ли «бронзовая ночь» международной провокацией, следует обратить внимание на разность в понимании субъектов этого конфликта. Потому что с точки зрения русских Эстонии это была правительственная силовая демонстрация того, кто в доме хозяин, то есть конфликт был межобщинным. 

С точки же зрения эстонцев конфликт был международным, точнее эстоно-российским, а местные «неизвестные русские подонки» (сразу же возникший в эстонской прессе мем) никак не могли действовать самостоятельно, а только всецело подчиняясь воле Москвы.

Отсюда разница в трактовках: первой реакцией экс-премьера и лидера ультранационалистической IRL Марта Лаара было: «Мы атакованы!»

Одним из этих эстонских ученых (следует, видимо, различать «ученых» и «эстонских ученых») был профессор Таллинского университета Рейн Руутсоо, отметившийся на прошедшей неделе концептуальной публикацией

Доказательства именно межгосударственного характера конфликта были озвучены десять лет назад эстонскими учеными решительно и однозначно. Так, один из авторов, Райво Ветик, указал на следующее: «Здесь можно привести три наиболее существенные активности России — требование российской думской делегации об отставке правительства Эстонии, атаку эстонского посольства в Москве со стороны молодежного движения “Наши” и кибератаки против государственных учреждений Эстонии… 

Мнение, что данные шаги со стороны России были непродуманными, не выдерживает критики, так как если предполагать, что за нагнетанием напряженности стояла Россия, то непоследовательным будет утверждать, что на пике событий она предпринимает случайные шаги. Скорее это часть более широких расчетов, которые в итоге должны дать России возможность для вмешательства в дела Эстонии в удобное для нее время».

Как видно, российские хакеры безраздельно владели киберпространством уже десять лет назад. А уж в искусстве заметать следы им просто равных нет, так как доказательства их деятельности до сих пор не могут собрать лучшие спецслужбы мира.

Кто бы еще объяснил эстонским ученым логику причинно-следственных связей: «атака эстонского посольства» произошла после «бронзовой ночи», как реакция на нее, а не «бронзовая ночь» была проведена эстонскими силовиками «в ответку» на «атаку эстонского посольства».

Несомненно, что одной из основ деятельности LICHR является концепция защиты прав человека через отрицание легитимности Эстонии как восстановленного правопреемного государства (в изданиях LICHR «оккупация» присутствует только в кавычках и т. п.). Публикации руководителей LICHR посвящаются не защите прав жителей, а клевете на политику Эстонии, в силу чего защита неграждан имеет непродуктивные формы».

Как видно, конструкции типа «концепция защиты прав человека через отрицание легитимности Эстонии» рождаются у эстонских ученых с легкостью необыкновенной. Но что же предлагали эстонские мыслители?

По мнению Мати Хейдметса, премьер должен был… выступить с речью об интеграции, министр народонаселения — выступить с речью в Нарве, министр образования и науки — собрать комиссию из историков… Однако «во все ответственные и совещательные коллегии, связанные с проблематикой интеграции, вводится по меньшей мере 1/3 эстонских русских или представителей других меньшинств». И это — самое дерзкое предложение: доселе логика Охридского соглашения в Эстонии не применялась никак. Нетрудно догадаться, что она так и осталась без применения.

Итого: никаких возможностей для смены внутриполитического курса после «бронзовой ночи» эстонские ученые не увидели.

Споры если и велись, то только по отношению к степени затянутости вентиля этнической дискриминации. «Бронзовая ночь» не стала точкой бифуркации; также можно сказать, что вся эстонская внутренняя политика за последние двадцать пять лет имеет исключительно репродуктивный характер: центральная идея об исторически обусловленном доминировании эстонцев в «своем Эстонском государстве» воспроизводится сама собой.

Вот современные воззрения эстонского профессора Руутсоо: «Национальное государство — способ законной политической самозащиты и культурной организации создавшего государство народа. Общепризнанная легитимность формы национального государства — причина того, что уже четверть века проклятия РФ по поводу «дискриминации» русскоязычных остаются — к негодованию московских и местных рупоров геттоизации русскоязычных — без внимания.

Национальное государство стоит на том, что у создавшего его уникального языкового сообщества есть оправданные привилегии. У других маленьких народов в отношении языка и культуры привилегий нет.

Единым языком национального государства по закону становится язык создавшего его народа. Из того, что в таком государстве есть иноязычные анклавы (например, исторически сложившийся турецкоязычный анклав в Греции), еще не следует никаких “равных” прав».

Репродуктивности эстонской внутренней политики способствует и единственно дозволенная в стране форма выражения протеста: не нравится — вали отсюда! В отношении же остающихся эстонские ученые еще десять лет назад подметили феномен, который назвали «спиралью молчания». Итальянский аналог этого, видимо, знаменитый «камень во рту».

Так что правы, как видно, составители новейшей стратегии внешней политики России, которые Прибалтике вообще и Эстонии в частности не уделили ни строчки. Всё предсказуемо, потому что репродуктивно.