Соцпакет Radiotehnika — путевки на юг и квартиры без ипотеки

Одна из основных причин массовой эмиграции молодежи из стран Балтии — это отсутствие достойной работы. В 1980‑х годах советская Radiotehnika предлагала своим сотрудникам условия труда, подобные тем, что существуют в офисах лучших современных работодателей. Опираясь на комментарии ведущего инженера-конструктора Radiotehnika Юрия АЛЕКСЕЕВА и актуальную информацию об офисах и вакансиях в России, портал RuBaltic.Ru провел параллели:

— Г‑н Алексеев, работать на Radiotehnika в 1980‑х было престижно?

— Да, работать на предприятии считалось престижно и серьезно. Radiotehnika была белой костью пролетариата и инженерии. Практически все с нашего курса Рижского политехнического института мечтали попасть в конструкторское бюро «Орбита». Примерно из двухсот человек выпуска туда взяли четверых, в том числе и меня.

— Какие существовали карьерные перспективы на Radiotehnika для молодежи?

— На предприятии можно было сделать успешную карьеру. Например, в 27 лет я стал ведущим инженером, продвигаясь по карьерной лестнице. Я был лаборантом, старшим техником, инженером без категории, инженером третьей, второй, первой категории и только потом стал ведущим инженером — можно сказать, занял должность полковничьей важности (данный путь занял около семи лет — прим. RuBaltic.Ru).

Примечание RuBaltic.Ru: Такой же быстрый карьерный рост возможен сегодня только при отборе в специальные лидерские программы крупных корпораций, например Unilever

Мои родители по происхождению латышская крестьянка и сибирский крестьянин. Моя мама стала врачом, а папа — офицером. И у меня не было проблем с тем, чтобы бесплатно поступить в любой вуз Советского Союза, получить общежитие и стипендию. В те годы молодежь знала: если ты пашешь, если ты умный, активный и способный, значит, у тебя будет очень быстрый социальный лифт. Я уже говорил, что смог очень быстро продвинуться по карьерной лестнице.

— Вы считаете, что таких возможностей у латвийской молодежи сегодня нет?

— Мне кажется, что нет. Самое главное, чего нет в Латвии сегодня, — это образования. Выпускники Рижского технического университета сегодня знают только латышский язык и таблицу умножения со словарем.

Примечание RuBaltic.Ru:

— Много ли молодых инженеров работало в Вашем конструкторском бюро?

— Да, особенно среди конструкторов. Существует в инженерии конструкторов такая особенность, что все свои основные успехи человек делает примерно до 35 лет. Потому что молодые ищут новое.

В секторе, которым я руководил, старше 40 лет был только один человек. Все остальные были моего возраста. 25–30 лет — это возраст, когда есть знания и уже появился опыт. Конкурс в конструкторское бюро был огромный.

Когда я стал руководителем сектора, то начал собирать людей. У меня было пять-шесть студентов-дипломников, которым я давал конкретные задания, например разработать блок. Если они успешно справлялись с работой, то этот блок мог пойти в производственную серию.

— То есть существовала тесная кооперация предприятия с вузом?

— Конечно. Рижская политехника готовила для Radiotehnika специалистов. И мы выбирали лучших — выковыривали изюм. Работа доставалась только тем, кто хотел работать и расти. Некоторые из ребят, которых я набрал в 1980‑х, и сегодня в профессии в разных тонких, высокоинтеллектуальных инженерных областях…

Примечание RuBaltic.Ru: Подобный принцип отбора молодых специалистов практикуют сегодня лучшие работодатели мира и России. Например, российский «Сбербанк» предлагает старшекурсникам и выпускникам стажировки, по результатам которых участники получают место в компании.

Большинство работодателей отдает предпочтение студентам и выпускникам. Одно из распространенных ограничений для программ быстрого карьерного роста — год выпуска из вуза. Этим летом на работу принимают людей, которые окончили вуз в 2016 и 2017 годах.

— Кроме производственных и научных объектов, Radiotehnika владела социальной инфраструктурой…

— В городе Азове (Ростовская область, Россия) на берегу Азовского моря была база отдыха, куда моя жена с дочкой ездили отдыхать. Путевки я получал в качестве премий. Я несколько лет работал без отпуска и отправлял туда жену с дочкой: они с удовольствием отдыхали на азовском побережье. Подобная база отдыха была на Балтийском море, была лыжная база.

В советское время инженерам платили немного. У меня зарплата была 220 рублей. Квалифицированный рабочий получал в два раза больше — до 400 рублей. Но была очень мощная социальная поддержка.

Я любил ходить в горы и за счет Radiotehnika облазил весь Кавказ и половину Памира. Такими путевками пользовались многие. У нас была компания, которая ездила кататься на лыжах в Домбай, на Кавказ.

Для тех, кто хотел поддержать здоровье, были санатории и профилактории.

Примечание RuBaltic.Ru: Сегодня оплата туристических путевок или отпуска — большая редкость, которую могут позволить себе компании типа McKinsey (международная консалтинговая компания — прим. RuBaltic.Ru). В материале The Village упоминалось о том, что у московского офиса McKinsey есть своя официальная команда по парусному спорту.

Вместо путевок нынешние компании предлагают своим сотрудникам скидки в фитнес-центры, бесплатную еду в офисах, медицинскую страховку, массаж или групповые занятия йогой.

Radiotehnika также строила дома для своих специалистов. Люди довольно быстро и бесплатно получали жилье. Без всяких ипотек. Если ты нуждался в улучшении жилищного положения, нужно было написать заявление — и тебя включали в план и года через два давали квартиру в хорошем доме. В заводской постройке квартиры были улучшенной планировки.

В Риге есть район Иманта. Там в ряд стоят четыре кирпичные 16‑этажки, построенные Radiotehnika. В этих домах мои приятели, в частности, получали квартиры.

Сегодня аналогичные квартиры в Риге стоят от двухсот тысяч долларов. А специалисты Radiotehnika в советское время получали их бесплатно.

Примечание RuBaltic.Ru: С тех пор недвижимость стала роскошью, а мобильность сотрудников в разы повысилась. Мало кто работает на одном месте больше пяти лет. Компании, в свою очередь, перешли на систему оплаты или частичной оплаты жилья иногородним сотрудникам.

— Какое место Radiotehnika занимала в Вашей жизни вне работы? Можно ли говорить о том, что сотрудники Radiotehnika формировали особое сообщество людей?

— В нашем конструкторском бюро работало около 500 человек. И мы друг друга знали.

И тогда, и сейчас мы с коллегами собираемся. Наша общность не пропадает. И, полистав свою записную книжку, я могу позвонить пятидесяти людям из нашего отдела и пригласить, положим, на свой день рождения. И придут, и приходят. Эти связи не были растрачены спустя двадцать, а то и тридцать лет.

С разрушением промышленности пропала сама идея Латвийского государства. В 1991 году в Латвии было без малого три миллиона человек, а сегодня — на миллион меньше, и это только по официальным данным. Ведь народу нужно чем-то заниматься.

Сельское хозяйство в Латвии убогое, и оно не дает много рабочих мест при нынешних технологиях. А где людям работать? Услуги? Сейчас у нас разрушается банк ABLV — около тысячи людей могут остаться без работы.

Можно разрушить всё, но тогда в Латвии не останется никого, кроме человека, который выключит свет в Рижском аэропорту.

За рубежом понимают, что умные головы стоят сильно дороже, чем железо: станки, свёрла, здания и т. д. Там понимают, что главный капитал нации — это головы, а Латвия в свое время это профукала.

Примечание RuBaltic.Ru: Внимательный читатель может заметить, что инженеры — это не менеджеры и не офисные сотрудники, примеры отбора которых мы приводили выше. И будет прав.

Сегодня инженеры — это особая каста, малочисленная и закрытая. Возможно, хороших инженеров сегодня меньше, чем высококлассных программистов и управленцев. В интернете можно найти фотографии из офисов Google, сборочных и производственных цехов транснациональных корпораций, но не из лабораторий того же Samsung или, скажем, Volkswagen.