Месяц назад польские власти объявили, что приостановленный в начале августа режим малого приграничного передвижения (МПП) с Калининградской областью не будет восстановлен. Чиновники воеводств и городов, охваченных зоной МПП, выразили протест. О значении МПП и возможных мотивах польского правительства RuBaltic.Ru рассказал аналитик Института общественных дел (Варшава) Лукаш ВЕНЕРСКИЙ:
– Господин Венерский, по чьей инициативе изначально было запущено МПП?
– Инициаторами были главы МИД двух стран. С польской стороны – Радослав Сикорский, с российской – Сергей Лавров. Проект также поддержали другие страны Евросоюза, особенно Германия. Важно подчеркнуть, что для появления режима МПП было необходимо получить одобрение со стороны всего Евросоюза, что и было сделано.
– Напомните, как три года действие МПП сказывалось на жизни людей?
– Прежде всего, МПП стимулировало экономическую активность в приграничных районах. Проект оказывал позитивное влияние на экономику обеих сторон. Из Калининградской области люди приезжали в Польшу закупаться бытовыми товарами и продуктами питания, а также с туристическими целями. Поляки, в свою очередь, отправлялись в Россию за дешёвым топливом и сигаретами. Потом отношения между Россией и Польшей ухудшились из-за кардинальных разногласий в связи с оценкой ситуации в Украине. Конфликт усугубился из-за разногласий по исторической тематике и споров вокруг катастрофы президентского борта под Смоленском. На этом фоне МПП оставалось одним из последних каналов сотрудничества между Москвой и Варшавой. Конечно, хотелось, чтобы МПП развивалось ещё больше в формате контактов people-to-people, взаимодействия школ и прочих вещей гуманитарного характера, но, к сожалению, эта сфера оказалась менее эффективной, чем торговля. Тем не менее надо признать, что благодаря МПП отдельные примеры сотрудничества между школами и вообще между российской и польской молодёжью также появились.
– Описывая функционирование МПП, эксперты отмечают, что оно играло особенно благоприятную роль в Варминьско-Мазурском воеводстве, потому что некоторые регионы этой части Польши считались депрессивными. Насколько справедливо это наблюдение?
– Да, вполне справедливо – так и было, и есть. Я изучал ситуацию на месте, разговаривал со многими людьми, занятыми трансграничной активностью в зоне МПП. Местные бизнесмены, рядовые работники польских магазинов вроде Biedronka, представители местных администраций в один голос подчёркивали, что контингент (или, я бы даже сказал, толпа туристов) из Калининграда оказывал существенное влияние на развитие бизнеса.
Ведь, действительно, зона МПП охватывала приграничные районы, являющиеся не самыми благополучными в Польше. Благодаря малому приграничному движению открылось много магазинов, появилось много рабочих мест.
Люди, с которыми я разговаривал, сообщали, что в некоторые дни приезжающие из России составляли более 50% всех клиентов магазина. Основным фактором привлекательности Польши стали цены, более низкие, чем в России. Покупатели также рассказывали, что качество определённых товаров в Польше было выше, равно как их доступность и качество сервиса. При этом периодически возникали дискуссии, мол, правильно ли базировать приграничное сотрудничество исключительно на финансовых потоках, магазинах и покупателях, а не на других вариантах инвестиций. Но я считаю, что, даже если диверсифицировать взаимодействие не получалось, банальный рост деловой активности, появление новых магазинов и рабочих мест за счёт МПП – тоже хороший результат.
Что касается уезжающих в Калининградскую область поляков, то, учитывая слабую развитость северо-восточных воеводств, возможность приобрести топливо и сигареты подешевле для них тоже была огромным плюсом.
Однако стоит упомянуть, что, когда я смотрел и дискуссии, и комментарии по поводу закрытия МПП, находил и негативные отклики: люди вспоминали, что имело место несколько случаев незаконной торговли топливом и сигаретами, привезёнными из Калининграда. Разумеется, такие инциденты вызывают досаду, однако, на мой взгляд, обеспечивать законность в зоне действия МПП в Польше – это прежде всего обязанность польского государства, местных властей и полиции. Бороться с контрабандой должна польская сторона.
– Анализируя опыт первого года МПП, Ваши коллеги из Польского института международных дел пришли к выводу, что проект состоялся не только как двигатель экономики, но и в культурно-гуманитарном плане тоже. Они писали, что всплеска криминальной активности не было и все инциденты носили единичный характер. У Вас другое мнение?
– Если брать оценки на 2013 год и 2016 год, они очень похожие. Одна из неудач МПП – это то, что, к примеру, Калининграду не удалось создать привлекательную для поляков туристическую инфраструктуру. Не стоит забывать, что изначальной целью введения МПП было не только получение прибыли от торговли, но и взаимодействие, общение между людьми. В этом смысле потенциал МПП не удалось реализовать в полной мере. После 2013 года в силу разных причин, включая разногласия между РФ и ЕС из-за Украины, возможность использования МПП для продвижения гуманитарных идей стала весьма ограниченной. Однако, как я раньше отмечал, вместе с тем оно продолжало служить одним из единственных каналов для русско-польского сотрудничества – об этом ни в коем случае нельзя забывать.
Поэтому, что бы сейчас ни говорили о том, насколько реальная работа МПП соответствовала его потенциалу, сворачивание проекта фактически ещё сильнее сокращает сотрудничество между двумя странами, существенно понижает его уровень.
Теперь жителям придётся получать визы – это немного сложнее. Что до контрабанды, то речь не идёт о каких-то процессах мафиозного типа, но немного подмочить репутацию МПП на польской стороне ей удалось.
Но, опять-таки, важно понимать, что здесь нет вины МПП как такового. Это вопрос эффективности процедур борьбы с контрабандой со стороны компетентных органов. Во всяком случае, контрабанда не являлась системной угрозой функционированию проекта.
– Политики из «Права и справедливости», в частности депутат Михал Ях, предупреждали, что через МПП в Польшу со стороны России могут проникнуть группы «нежелательных людей». В эфире «Гданьского радио» Ях намекал на диверсантов и «зелёных человечков». Насколько это соответствует действительности?
– Я готов понять подход польского правительства, если оно говорит о существовании угрозы безопасности стране. Но когда я читаю выходящие по этому поводу интервью польских политиков и смотрю на примеры угроз безопасности, которые приводятся в связи с МПП, я совсем не уверен, что эти примеры демонстрируют реальные угрозы безопасности Польши.
Министр внутренних дел Мариуш Блащак в качестве такого примера приводил протестные акции у памятника Черняховскому в Пененжно. Я прекрасно понимаю, что у польских властей есть полное право не соглашаться с подобными акциями.
Тем не менее они не могут быть причинами для того, чтобы сразу заявлять о снижении безопасности всей страны и на этом основании закрывать малое приграничное передвижение.
По-моему, безопасность страны и МПП не так сильно взаимосвязаны, как смотрят на них наши власти. Потому что, если российская сторона захочет направить в Польшу какие-либо группы диверсантов, у неё есть все средства сделать это другим путями. МПП здесь совсем не нужно, оно вообще ни при чём. Польские власти ссылаются то на информацию о милитаризации Калининграда, то на назначение нового губернатора Калининградской области, то на контрабанду. К сожалению, МПП стало жертвой сложных взаимоотношений между Польшей и Россией.
– Да, Блащак и другие в связи с «заморозкой» МПП упоминали нового калининградского губернатора. Но ведь он никакими антипольскими заявлениями не отметился, во всяком случае пока. Тогда в чём дело?
– Дипломатические отношения имеют свои правила игры. Я стараюсь понять аргументы польских властей, когда они говорят про связи МПП с событиями в Калининграде, но пока не выходит. Самое печальное в данной ситуации то, что я предполагаю, что простые люди по обе стороны границы не будут задаваться вопросом, что такого сделали власти, что привело к заморозке МПП. Скорее, простые калининградцы решат: «Поляки отменили режим, потому что думают, что среди нас живут какие-то непонятные люди, которые могут устраивать провокации на польской стороне».
Подобный подход приведёт к ухудшению климата межчеловеческих отношений.
Как я уже отмечал, польские власти имеют право опасаться провокаций и не соглашаться с определёнными шагами России, однако очень сомневаюсь, что для осуществления потенциальных провокаций России потребуется эксплуатировать зону МПП.
– Сначала правительство в качестве причины приостановки МПП назвало безопасность и отказалось конкретизировать, что имелось в виду. Затем посыпались абстрактные ссылки на Грузию, Украину, губернатора, акцию в Пененжно двухгодичной давности у памятника, который с тех пор давно демонтировали. Затем Блащак заявил, что часть данных о связях МПП с вопросом безопасности засекречена. Создаётся впечатление, что власти просто не хотят объяснять свои мотивы либо не могут этого сделать. Как Вы думаете?
– У меня тоже появляется впечатление, что люди на польской стороне МПП желают получить информацию касательно мотивов, стоящих за отменой МПП, но, к сожалению, поступающая от властей информация совсем неконкретная. Поляки читают комментарии политиков и не понимают, о чём идёт речь.
Кажется, что власть ищет аргументы для оправдания своих действий. Министерство внутренних дел не готово предоставить конкретную информацию по угрозам. Ясно, что отношения между Россией и Евросоюзом, мягко говоря, не совсем позитивные, но всё же мне бы хотелось, чтобы МПП осталось функционировать в качестве примера плодотворного сотрудничества между странами. Если риски и есть, то польские компетентные службы должны с ними справиться. Это не повод пускать под нож малое приграничное передвижение.
– Заместитель главы МВД Якуб Скиба сказал, что приостановка МПП Польше экономически выгодна, так как поляки не будут больше ездить в Россию за подакцизными товарами. Как Вам такой подход?
– С одной стороны, если говорить о «деньгах вообще», министр прав. Часть денег останется в Польше. Речь идёт о довольно крупных суммах. В этом плане будет польза для бюджета. Но с другой стороны, надо смотреть на контекст. А контекст таков, что денежные средства, перетекающие в Польшу из России, оседали в магазинах, попадали в торговлю, сферу услуг, в туризм.
Это давало возможность открывать новые торговые точки, генерировать рабочие места, обеспечивать зарплаты людям.
Деньги, которые теперь останутся в Польше, уже не пойдут на эти магазины и сферу услуг. На туризм они тоже не пойдут. А пойдут они только на топливо и сигареты. Вовсе не на зарплаты работников в гипермаркетах Biedronka, сети строительных материалов Bricomarché, ресторанах и так далее. То есть деньги-то, возможно, и останутся в Польше, но не останутся в карманах польских рабочих. Многие из них и имели работу благодаря клиентам из России. К тому же, раз поляки будут терять теперь больше денег на покупке топлива, у них будет меньше средств на покупки в той же «Бедронке» и других магазинах или на то, чтобы поехать куда-нибудь на выходные. В выигрыше будут разве что только владельцы и работники автозаправок.
– Маршалы Поморского и Варминьско-Мазурского воеводств направили протесты в МВД и МИД с просьбой возобновить МПП. Со схожими позициями выступили несколько мэров приграничных городов. На Ваш взгляд, они могут добиться успехов?
– Откровенно говоря, не знаю, могут ли они добиться успехов. В прессе идёт дискуссия об МПП, высказываются доводы за и против. Но, судя по высказываниям политиков, в ближайшее время восстановить МПП будет сложно. Власть говорит только о возможных провокациях и не признаёт, что сворачивание МПП негативно скажется на экономике приграничных земель. Протесты региональных чиновников показывают, что как внутри общества, так и внутри власти есть разногласия в том, как оценивать МПП. При этом надо учитывать, что местные политики и не имеют такого сильного влияния на Варшаву, как бы им хотелось.