Галина Сапожникова: Литовское государство — мой лучший PR-агент

В американском издании Clarity press вышла англоязычная версия книги обозревателя газеты «Комсомольская правда» Галины Сапожниковой «Кто кого предал: как убивали Советский Союз и что стало с теми, кто пытался его спасти», рассказывающей об альтернативной версии событий 1991 года в Литве и подлинных виновниках столкновения у Вильнюсской телебашни. На английском книга называется «Литовский заговор и гибель СССР». Аналитический портал RuBaltic.Ru поговорил с Галиной Сапожниковой о том, как ее книга вышла в Америке и как литовские власти способствуют продвижению издания:

— Г‑жа Сапожникова, когда Вы писали книгу, какой Вы представляли себе ее целевую аудиторию? Вы рассчитывали, что она будет англоязычной и вообще иностранной?

— Когда писала, то, разумеется, не рассчитывала, потому что писала я ее на русском языке. Но получилось так, что книга сначала вышла на итальянском, а потом на русском.

Если и было какое-то удивление, то оно было связано с тем, что я не ожидала того, что маленькая страна, история которой является частью нашей общей истории, может заинтересовать кого-то, кроме нас. Однако итальянцев заинтересовала. В первую очередь — технологией смещения власти по Джину Шарпу, которая была показана в книге. На всех презентациях, которые у меня были в Италии, этот факт оставлял с открытыми ртами людей, которые на эти презентации приходили.

Казалось бы, где Литва, где Италия, где советская история, но тем не менее людей, воспитанных в условиях настоящей западноевропейской демократии, потрясал тот факт, что любое законное правительство можно снести простым нажатием на кнопку.

Для меня было удивительно то, что люди подходили и покупали эту книгу, вгрызались в ее текст. Книга состоит из интервью очевидцев и читается всё-таки не очень легко, но тем не менее ее покупали и читали.

— Во время презентаций книги в Италии были попытки воспрепятствовать этим мероприятиям со стороны посольства Литвы. Ноты протеста, открытые письма с просьбой не проводить презентацию. Вы не боитесь, что Литва и в Америке будет препятствовать продвижению этой книги, обратится к правительству США, станет взывать к трансатлантической солидарности и тому подобному?

— Литва — мой самый лучший и самый любимый пиар-агент.

Как раз литовские власти своей глупостью и способствовали продвижению этой книги на Западе.

Презентация в Риме. Литовский посол пишет в итальянский парламент письмо с требованием отменить презентацию. Одно это вызывало в зале гомерический хохот.

Но эта история ничему не научила посла Литвы. Прошло полгода, мы начали готовить презентацию в Милане, где был арендован зал самого крупного в городе книжного магазина, и повторилась точно та же история. Директору магазина пришло письмо от литовского посла с требованием отменить презентацию.

Это вызывало уже не хохот, а законное возмущение итальянцев: дескать, литовский посол пытается ограничивать нашу свободу слова и в нашей собственной стране запрещает нам презентовать книгу на нашем итальянском языке.

Это возмущение было настолько велико, что директор книжного магазина написал заявление в полицию. И — можете себе такое представить? — полиция приехала на презентацию нас защищать.

К слову, на улице в это время стоял пикет из пяти молоденьких девочек-литовок, которые ничего не помнили о событиях того времени, потому что 13 января 1991 года они еще не родились, и никак не могли бы быть оппонентами в споре. Да они и не хотели, потому что мы их звали на презентацию, но они не поднялись.

Поэтому полицейские мне так и ответили: книжный магазин подвергся агрессии со стороны литовского посла, а внизу стоят пикетчики, так что мы пришли вас защитить от нападения Литвы…

Я всё это с юмором, конечно, рассказываю, но на самом деле мой самый любимый пиар-агент, Литовское государство, и на этом не остановился. Давайте я предвосхищу Ваш вопрос и расскажу, как эта книга вышла в Америке. Для меня это была абсолютная неожиданность как для автора. Тем более что я на это не потратила ни цента.

А вышла она там исключительно потому, что весь тираж книги на литовском был арестован в Вильнюсе полицией в марте прошлого года.

Эта новость прогремела по миру, потому что это не шутки, когда в якобы европейской стране весь тираж книги со скандалом изымается полицией из типографии.

Именно тогда на меня по собственной инициативе и вышли представители американского издательства. Спросили, нет ли у меня перевода на английский и что там такого крамольного в этой книге, что арестовывается ее тираж? Вот, собственно, история успешного продвижения книги силами Литовского государства.

— То есть Вы не столько опасаетесь реакции Литвы, сколько на нее надеетесь?

— Да (смеется). Я написала довольно жесткую книгу и пойму реакцию того или иного литовца, который отнесется к ней отрицательно. Потому что человеку, который живет в системе зацементированных мифов, очень тяжело услышать другую версию событий. Поэтому я понимаю те угрозы и проклятия со стороны Литвы, которые получала в свой адрес. Я к этим проклятиям относилась абсолютно ровно, потому что понимала, что людям тяжело пробиться сквозь скорлупу национальных исторических мифов.

Но потом случилось следующее: в этом году меня с Новым годом поздравили 27 литовцев! Я не считаю по национальностям людей, которые меня поздравляют, но этот момент бросался в глаза. Не из моей родной Эстонии меня начали поздравлять, не из Латвии, о которой тоже иногда пишу, а совершенно незнакомые мне литовцы со всех концов мира.

Поэтому я надеюсь скорее не на какие-то провокации, а, наоборот, на поддержку, потому что знаю, что эту книгу ждут многие литовские эмигранты, писавшие мне из Дании, Ирландии, Великобритании и США.

Они много слышали об этой книге и теперь ждут ее на английском языке.

— В Соединенных Штатах есть литовская община, у нее есть свои политики-лоббисты в Конгрессе. Вы ожидаете от них реакции на выход такой книге о Литве?

— Конечно, я ожидаю, что после выхода книги в Америке ко мне полетят не одни букеты роз. Но это только подогреет интерес. У нас в запасе масса языков, на которых книга еще не вышла, но может выйти в будущем, если Литва и литовцы и впредь не будут стоять в стороне от ее продвижения.

— В обсуждаемой нами книге Вы подробно изучаете и разоблачаете технологии «цветных революций» на примере событий 1990–1991 годов в Литве. Но это ведь американские технологии. Когда Вы общались с американскими коллегами, как они реагировали на Ваши разоблачения? Гордились тем, что они на такое способны? Злились из-за того, что их методы выводят на чистую воду?

— Не первое и не второе. Для них технологии Джина Шарпа были почти таким же откровением, как и для итальянцев. Дело в том, что стремление американцев нести демократию в другие страны, регионы и континенты иррационально, но искренно. Их действительно учат тому, что их модель жизненного устройства должна распространяться по всему миру.

Для американцев было откровением даже не то, какими методами действуют их соотечественники, а то, что остается на месте территории после «победного марша демократии».

Нести демократию в мир они готовы, «демократические революции» всегда приветствуют, но какой становится жизнь молодых после свадьбы, им не показывают. В моей книге рассказывается не только о том, какими методами была произведена смена власти в Литве, но и о том, какие репрессии развернули победившие против побежденных.

Литва свои гримасы «демократии» продемонстрировала не через месяцы и годы, а через часы! Не успел провалиться путч, как уже вечером 21 августа в Литве начались аресты и рейды по домам людей, которые осмеливались противиться развалу СССР. Именно эта информация явилась для американцев откровением.

— С момента описанных Вами в книге событий января 1991 года в Литве прошло 27 лет. Можно ли Вашу книгу назвать исторической? Или она больше про современность?

— Она максимально актуальна именно сегодня, потому что мы живем в обществе сконструированных мифов. Что последнее «дело Скрипаля», что предыдущее отравление Литвиненко — корень один. И один метод: искусственно создается миф, который затем цементируется и ретранслируется так, что правду раскопать становится практически невозможно.