Люди гибли по глупости: откровения украинского офицера, который стал «шпионом Путина»

«Сейчас я медицину прохожу, через два часа буду свободен», — говорит Денис Хитров, когда мы договариваемся об интервью. Первая мысль: у человека серьезные проблемы со здоровьем. Все-таки два с половиной года провел в застенках Службы безопасности Украины (СБУ)... Но нет, выясняется, что никаких мер физического и психологического воздействия на него не оказывали — сразу поняли, что не на того напали. После обмена пленными российские врачи даже сказали, что он «подозрительно здоров». Теперь это должны подтвердить донецкие медики, чтобы у Хитрова появилась возможность служить в рядах армии ДНР. Если все получится, случай будет поистине уникальный: кадровый офицер Вооруженных сил Украины, участник АТО, который превратился в члена «шпионской группы ГРУ Генштаба Российской Федерации», был освобожден из плена и снова оказался на войне. Только по другую сторону баррикад.

— Денис, хочется начать с самого начала. Вот только не знаю, что для Вас начало — майдан, первые выстрелы в зоне АТО, 2 мая в Одессе?

— Давайте копнем глубже. Глупая и никому не нужная идея украинства — она давно в головах гнездилась. К тому же ее пытались подпитывать. Заигрывали с этими ребятами (националистами — прим. RuBaltic.Ru): то вводили их в парламент, то выводили, полагая, что могут ими управлять.

Идея там, может, где-то и присутствует, но в основной массе это люди малообразованные.

Образованные и подкованные только вожди. Для них незанятость и неприкаянность молодежи — благодатная почва.

У нас в Одессе эти ребята начали появляться где-то с 1992 года, потихоньку запускали свои щупальца в среду футбольных фанатов, в какие-то национальные движения, которые «за все хорошее и против всего плохого». Первые потуги у них были неудачными, но потом они начали закрепляться.

Я как-то раз в СИЗО разговаривал с одним интересным человеком (он там до сих пор находится), который занимался общественной деятельностью, работал с молодежью. Он признался, что «мы что-то упустили».

Я ему задал простой вопрос: «Ребята, сколько воинских частей вы как общественники посетили?» Нисколько. А те ходили, причем регулярно…

Тихой сапой, под эгидой чего угодно (хоть под эгидой развития горнолыжного спорта в Южной Африке), но они работали. А еще нужно отметить, что большая часть населения Одессы — это так называемые «хатаскрайники». Моя хата с краю, ничего не знаю. Пока за мной не пришли, ну и хорошо. А когда придут, тогда и будем думать.

— По настроениям Одесса вообще очень пестрый город.

— Наверное, она перестала быть Одессой, которую мы знаем по рассказам Бабеля или Ильфа и Петрова, где-то в конце 80-х — начале 90-х годов. Тогда была самая большая волна эмигрантов частично еврейского происхождения. На фоне всего, что творилось у нас в стране, люди уехали за длинным рублем. С ними ушел кусок города. Даже воздух какой-то другой стал.

Вы же понимаете, свято место пусто не бывает. Ушли одни — тут же эту нишу занимают другие.

Сколько я себя помню, у нас всегда существовало понятие «рагули». Это характеризирует не конкретно жителей Галичины, а скорее образ мышления человека. Жлоб — вот точная характеристика этого народа. Местечковость какая-то, зацикленность на том, что здесь и сейчас… А большое их не интересует.

Они же воспринимали протесты антимайдана в 2014 году как угрозу себе, своему благополучию.

Страшный Путин придет и отберет все, что у меня есть! Логика примерно такая была.

— Давайте перейдем к событиям 2013–2014 годов. Начало протестов в центре Киева. Чем Вы тогда занимались?

— Служил. На службе непрерывно с 1994 года, в 1998-м окончил Одесский институт сухопутных войск, общевойсковой факультет. По распределению попал в город Мукачево Закарпатской области. Был командиром взвода в 128-й механизированной дивизии.

Потом начались переформатирования, сокращения. Нужно было самому искать место под солнцем. А где его искать? Дома, конечно. С 2001 года я в Одессе.

— На службе?

— Естественно. Приехал, помыкался… Как говорится, ищи себе сам. Вот такое отношение было к вооруженным силам. Да оно и сегодня не поменялось. Победные реляции на фоне полной деградации. Переодеть бойца в новую форму и новую обувь — это уже большое достижение.

Я не считаю, что произошла какая-то реформа. Все как было, так и осталось. Только теперь люди умирают. Регулярно и глупо.

К примеру, украинская армия несет очень большие небоевые потери.

— Самоубийства?

— Это отдельная статья. Но много смертей происходит чисто по глупости. На разгрузке залез на платформу, оказался между двумя машинами. Одну уже сняли с ручника, и при движении состава, как говорится, встретились два одиночества. А между ними — человек. Таких случаев уйма.

— В какой должности Вы встретили начало Евромайдана?

— Южное территориальное управление военной службы правопорядка, начальник группы отдела безопасности дорожного движения. То есть в Одессе находилось управление, а зона ответственности у нас была — 11 областей, в том числе Луганская и Донецкая. До 2014 года здесь стояли структурные подразделения. Сейчас тоже стоят, но уже не в Донецке и Луганске.

В 2013 году жизнь шла своим чередом: работа, семья, дети. Все это на фоне постоянной стагнации. Светлое будущее все никак не наступает. Служба стала походить на чемодан без ручки: и нести тяжело, и бросить жалко.

Конец года, конечно, ознаменовался сильным напряжением. В Одессе этих товарищей (протестующих — прим. RuBaltic.Ru) поначалу было очень мало. На какие-то шабаши собиралось до ста человек. Но потом пошла подпитка.

— Потом — это когда?

— Наверное, ближе к январю 2014 года. Были и люди, и обеспечение. На их фоне одесская дружина выглядела бедновато. Ребята там были идейные, но в основном все держалось на энтузиазме.

Подтверждений у меня нет, но думаю, что майдановцев в Одессе где-то целенаправленно расселяли.

Говорили о гостиничном комплексе под названием «Дом Павлова» и о пансионатах в Затоке. Есть люди, которые могут рассказать подробнее. Кустарным способом за ними следили, мониторили ситуацию. Я, например, точно знаю, что информация о приезде этих ребят в Одессу 2 мая под прикрытием футбольных фанатов проскальзывала в рядах активистов Куликова поля.

Январь, февраль… Под эгидой командиров в воинских частях писались коллективные письма президенту с просьбой навести порядок в государстве. Чистая формальность. Было ощущение, что сейчас произойдет что-то глобальное. Со знаком «плюс» или со знаком «минус».

А в марте в армии начались какие-то глупые телодвижения. Едем в Харьков, едем в Чугуев, едем в Николаев…

— Зачем едем?

— Представьте себе: 15 автозаправщиков, порядка 300 тонн авиационного топлива. Проще было бы взять какой-то железнодорожный состав и не гонять большое количество машин, которые тоже нужно заправлять, водителей — кормить и так далее.

Сумбур какой-то, правая рука не знала, что делает левая.

Как раз в этот момент я попал в Краматорск. Мы сопровождали колонну транспортных средств, которые привезли топливо.

Люди потихоньку уже начали кучковаться, появлялись какие-то самодельные блокпосты.

Но пока тихо, мирно, без оружия. Кто-то даже с детьми туда приходил: поглазеть, как говорится.

Тогда меня впервые назвали бандеровцем. Я очень удивился и вылез из машины, попытался выяснить, с какого же перепуга я бандеровец. Человек, который позиционировал себя как старший, поинтересовался у меня: «Во сколько вы собираетесь выезжать?»

Я сказал, что утром. «Ты утром уже не уедешь, постарайся все сделать ночью, часов до трех», — ответил тот. Я так и сделал.

— Чем запомнились события 2 мая 2014 года?

— Нас всех собрали в управлении, экипировали и велели ждать команды. Начальник уехал на то самое знаменитое совещание в прокуратуре (в прокуратуре Одесской области проходило совещание под председательством специально прибывшего в город заместителя Генерального прокурора Украины Николая Банчука — прим. RuBaltic.Ru). Естественно, никакой связи с ним не было. И вот мы сидим, наблюдаем за всеми событиями по телевизору.

Знаете, у нас в Одессе так дела не делаются. Ну, повздорили, набили друг другу морды. Но когда людей начали просто сжигать… Тогда-то и пришло понимание, что нечто глобальное произошло.

— Пришло только к Вам или к Вашим сослуживцам тоже? Как они отреагировали?

— Офицеры старшего поколения (35+) были в недоумении, а иногда в гневе: «Что ж вы творите, возьмитесь уже за голову!»

Молодые демонстрировали пофигизм: как будет, так и будет. Выходцы из Центральной и Западной Украины радовались, что «мы москалей громим». На фронтах невидимой войны, как говорится.

Дальше был полный сумбур. В Херсонскую область, на границу с Крымом, начали стягивать так называемые батальоны территориальной обороны. Непонятно, для чего и зачем. Народ был очень разношерстный, выглядело это убого. Военкоматы просто сделали свое дело: выполнили план, собрали кого попало. Полуголодные, полуодетые; половина на машинах, половина пешком.

Элементарных вещей не хватало. Даже стандартной формы одежды не было. Вернее, была, но украинскую форму никто носить не хотел.

На этом фоне, думаю, и появились слухи об иностранных инструкторах в рядах ВСУ. У некоторых были британские, немецкие нашивки.

Продолжение следует