Восток может стать экономической основой лидерства Польши в Европе

В польской Крынице прошел крупнейший экономический форум в Центральной и Восточной Европе. В этом году основной темой форума было будущее Европы, в словах польских политиков и экспертов ощущалась тревога. Хотя польская экономика демонстрирует устойчивый рост и влияние Варшавы в европейских делах увеличивается, расширяющийся конфликт Старого Света с Америкой и кризис Евросоюза могут все это оборвать. Для сохранения нынешних темпов развития Польше нужна новая точка опоры в придачу к евроинтеграции и атлантизму.

«Я думаю, что Польша имеет дело с прочным, устойчивым экономическим ростом, и он очевиден. Отметила его и Европейская комиссия», — заявил в Крынице польский премьер-министр Матеуш Моравецкий.

При этом глава правительства не уверен, что экономический рост Польше гарантирован и в дальнейшем. «Главным вызовом могут стать турбулентные ситуации за рубежом. Они не зависят от нас и могут случиться в любой момент. В значительной степени экономический рост создается за счет свободной, даже крайне свободной денежной политики центральных банков. Также он зависит от таких «очагов воспаления», как, например, страны на юге Европы. Похоже на то, что сегодняшняя ситуация в Италии — стране с крупной и важной европейской экономикой — находится на замедленном этапе развития. Поэтому точно неизвестно, какая будет ситуация в еврозоне. Все это косвенно может оказать влияние и на экономику Польши», — говорит Моравецкий.

Иначе говоря, Польша становится заложником кризисных явлений в Евросоюзе, и экономический подъем, вызванный вступлением страны в ЕС, из-за евроинтеграции же может пойти насмарку.

Членство в ЕС было мощным драйвером для экономики Польши. После 2004 года экономика страны непрерывно росла, и даже в 2009 году, на пике всемирного экономического кризиса, прирост польского ВВП составлял 2,6%.

По данным Eurostat, в Польше сегодня наблюдается самый большой рост реального ВВП среди стран ЕС — 5%. Во многом он связан с украинской трудовой миграцией. По последним официальным данным, в Польше находится уже 3,5 миллиона украинцев. Украинские гастарбайтеры восполняют дефицит рабочих рук, образовавшийся из-за трудовой миграции самих поляков в Западную Европу. Благодаря этому, по словам того же Моравецкого, последние два года являются первыми со времен Второй мировой войны, когда в Польшу приезжает больше людей, чем уезжает из нее.

Конечно, приезжие украинцы не только дают возможности экономике, но и вызывают угрозу социального напряжения в польском обществе. Но польские власти уверены, что справятся с этой угрозой.

Другое дело, что из-за общих процессов в Евросоюзе и Западном мире в целом благополучная ситуация Польши может прерваться по не зависящим от поляков причинам.

Страну уже точно ждет кризис европейского финансирования. После «брексита» бюджет ЕС уменьшится на пятую часть, и сегодня в Брюсселе уже решают, как сокращать финансовую помощь для стран «Новой Европы».

С 2004 года Польша получила из структурных фондов ЕС около 150 миллиардов евро. Европейская политика выравнивания — немаловажная причина польских экономических рекордов последних лет.

В новом семилетнем бюджете ЕС, который примут в 2020 году, структурные фонды будут сокращены, политика выравнивания пересмотрена.

Финансовую поддержку Польши в новой финансовой перспективе Евросоюза планируется урезать на 23%.

Этой весной Еврокомиссия решила втрое урезать европейское софинансирование инфраструктурных проектов в Центральной и Восточной Европе. Деньги из общего бюджета, которые до сих пор шли «новым европейцам», будут перенаправлены в Грецию, Италию, Испанию, Португалию.

Хронический долговой кризис стран Южной Европы по-прежнему дамокловым мечом висит над Евросоюзом. Польше в этом отношении легче, потому что польское правительство вопреки давлению Брюсселя заблокировало отказ от злотого и присоединения к еврозоне. Но если европейская экономика скатится из-за хронических должников в новый кризис, заденет и ее.

Пока же польские экономисты и чиновники просчитывают, как они будут справляться без еврофондов. В зоне риска прежде всего инфраструктура, социальная сфера (особенно здравоохранение) и региональная политика. Восточные воеводства Польши — одни из самых бедных регионов ЕС; их поддержка обеспечивалась общеевропейской региональной политикой. Хватит ли у Польши после 2020 года собственных денег, чтобы тянуть Подляшье, Вармию или Мазуры из социально-экономического болота, неясно.

У потери европейского финансирования есть, помимо экономического, еще и политический, даже идеологический аспект.

Западная Европа намерена именно Польшу демонстративно лишить денег Евросоюза из-за идеологических разногласий с правящими польскими консерваторами.

«Мы не готовы продолжать платить за эту Европу, это должно быть ясно сказано», — заявил на прошлой неделе министр иностранных дел Франции Жан-Ив Ле Дриан о Венгрии и Польше, которые «не уважают основополагающие принципы и считают, что они ничем не обязаны другим членам сообщества».

В переводе с дипломатического это значит, что Польшу хотят демонстративно наказать прямыми и косвенными санкциями за отказ принимать у себя беженцев из стран Азии и Африки.

Ситуацию усугубляет ширящийся конфликт Европы и США. Если сразу после решения Великобритании выйти из ЕС Варшава рассчитывала занять вакансию главного американского союзника в Европе, то теперь Германия и Франция могут сделать Польшу европейской парией за союз с трамповской Америкой. Противостоять им будет крайне сложно: из-за того же «брексита» исчезает противовес, который сдерживал доминирование в Евросоюзе тандема Берлина с Парижем. Без Великобритании противостоять романо-германскому «ядру» ЕС страны «Новой Европы» не могут.

Поэтому сегодняшнее благоприятное положение Польши при ближайшем рассмотрении оказывается крайне неустойчивым.

Если польские власти хотят сохранить страну как самостоятельного политического субъекта, сохраняющего высокие темпы роста и являющегося одним из лидеров Европы, они должны искать Польше новую точку опоры впридачу к европейской интеграции и атлантизму.

Такой точкой опоры могла бы стать экономическая кооперация с Востоком. Тихоокеанский регион в XXI веке становится центром роста мировой экономики, и подключение к возможностям этого региона станет не менее мощным и куда более надежным фундаментом развития экономики, чем субсидии из структурных фондов ЕС.

В Варшаве это понимают. Президент Анджей Дуда неоднократно говорил, что Польша заинтересована в инвестиционном сотрудничестве с Китаем, а представители Минэкономики заявляют, что польская сторона поддерживает все китайские инициативы в рамках проекта «Нового шелкового пути».

В предчувствии будущих выгод польская дипломатия активно развивает связи на Востоке. Анджей Дуда, к примеру, уже трижды встречался с президентом Казахстана Нурлсултаном Назарбаевым. Для сравнения, официальный визит президента Польши в Литву состоялся только в этом году — Вильнюс Дуда посетил позже Астаны. И это при том, что Литва — сосед, который является союзником по НАТО и ЕС и имеет с Польшей много веков общей истории. С Казахстаном же Польшу мало что связывает. Кроме потенциальных экономических выгод.

В то же время стратегическое партнерство с Азией вызывает дискомфорт. По геополитическим причинам.

В Польше понимают, что полноценное подключение к китайским инвестиционным проектам означает серьезный пересмотр своей роли в мире и своей международной политики.

Во-первых, участие в «Новом шелковом пути» и других китайских проектах означает заявку на самостоятельную внешнюю политику, целиком подчиненную национальным интересам страны. То есть отказ от звания главного американского союзника в Европе. США видят в Китае главного глобального конкурента и уже принялись его «сдерживать». Если в Вашингтоне прямо потребуют отказаться от участия в «Новом шелковом пути», Варшаве придется выбирать: либо союз с США, либо политическая и экономическая субъектность.

Во-вторых, польские функционеры, в отличие от прибалтийских, еще не забыли школьный курс географии и помнят, что Польша с Юго-Восточной Азией не граничит. Путь к источнику экономического роста для нее проходит через территорию России. Но если на экспертном уровне и в экономическом блоке правительства диалог с Москвой идет, то встречаться с руководством России, как с президентом Казахстана, для польского руководства — табу.

Поэтому «Новый шелковый путь» для польских политиков — проект из серии «и хочется, и колется».

Хочется получить миллиардные инвестиции, а «колется» отказываться от привычной функции «санитарного кордона», который разделяет Восток и Запад. Однако одного без другого не будет. Придется преодолевать умственную лень и отказываться от заскорузлой старой политики или смиряться с превращением Польши в двойную периферию Востока и Запада.